Ловушка уверенности. История кризиса демократии от Первой мировой войны до наших дней - Дэвид Рансимен
Как я уже сказал, следующий финансовый кризис должен произойти примерно через 40 лет. Но только в том случае, если до этого не случится чего-то плохого.
Экология
Почему демократии сделали так мало для решения проблемы изменения климата? Прошло много саммитов, было множество предупреждений от экспертов и обязательств, взятых на себя политиками. Однако решающих действий почти не было. Одно из объяснений в том, что наука, описывающая климатическое изменение, слишком сложна, чтобы демократическое общество могло ее понять. Большинство людей, если они сталкиваются с чем-то сложным, отступают к тому, что им самим кажется понятным. Последствия изменения климата в полном масштабе не будут ощущаться еще долгое время; пока не наблюдается четкой картины явного перелома. Тогда как ближайшие издержки действий, необходимых для решения этой проблемы, можно почувствовать уже теперь, в виде налогов на потребление энергии или замедления роста. Если есть выбор между смутной угрозой будущей катастрофы и ясной угрозой сегодняшнему благосостоянию, демократии всегда будут голосовать за то, чтобы избежать последней.
Это традиционная жалоба на демократию: люди просто не знают, что для них благо. Демократии отдают приоритет непосредственным результатам, а не будущим, простоте, а не сложности, инстинктам, а не науке. Открытость демократических обществ не только поощряет свободный обмен идеями; она также создает пространство, в котором расцветают антинаучные предрассудки. Эту мысль высказал еще викторианский юрист и историк Генри Мейн в одной из самых известных претензий XIX в. к наступающей эпохе демократии. В состязании науки и демократии наука всегда будет проигрывать. Он писал:
Постепенное проникновение масс во власть является самым что ни на есть дурным знаком для любого законотворчества, основанного на научном мнении, для понимания которого требуется усилие ума, а для подчинения ему – самоотречение [Maine, 1886, р. 98].
Однако это трудно согласовать с историей XX в. Западные демократии поддерживали развитие науки и техники; демократическое общество с большим или меньшим успехом подчинилось их прогрессу. Именно автократии в конечном счете подавляли науку, поскольку не могли приспособиться и воспользоваться выгодами, которые она сулила. Автократические режимы загрязняют окружающую среду больше остальных, являясь крупнейшими расточителями природных ресурсов. Со временем демократии начинают применять свои ресурсы с гораздо большей пользой, поскольку они стали намного изобретательного.
Но есть и альтернативное объяснение. Демократии не смогли перейти к действиям не потому, что они глупы, а потому что знают, что они не глупы и, когда потребуется, предпримут необходимые действия. В 2007 г. в фильме «Неудобная истина» Эл Гор отверг представление о том, что проблема изменения климата слишком сложна, чтобы демократии могли понять, как ее решить. К концу фильма Гор напоминает своей американской аудитории о том, что демократии справились со всеми серьезными вызовами, что были брошены им в прошлом.
Способны ли мы, американцы, на великие дела, даже если они трудны? Способны ли мы стать выше себя и истории? Наша история показывает, что у нас есть эта способность. Мы образовали нацию. Мы сражались в революции и принесли на эту Землю нечто новое, свободную нацию, гарантирующую личную свободу. Америка приняла моральное решение о том, что рабство недостойно и что мы не можем быть наполовину свободными, а наполовину рабами. Мы, американцы, решили, что женщины, конечно же, должны иметь право голоса. Мы разгромили тоталитаризм и выиграли войну – одновременно на Тихом и Атлантическом океане. Мы провели десегрегацию в наших школах и истребили такие болезни, как полиомиелит. Мы высадились на Луну, что является лучшим примером возможностей, открывающихся, когда мы проявляем себя с лучшей стороны[96].
Эту душещипательную концовку Гор замышлял как призыв к оружию: мы сделали все это, поэтому мы, конечно, можем сделать и то. Но ее можно прочитать и в противоположном смысле. То, что мы сделали это, может навести на мысль, что мы разберемся с проблемой, когда понадобится, поскольку мы уверены, что в прошлом нам всегда удавалось действовать сообща. И это как раз может стать рецептом катастрофы, если изменение климата (в отличие от задач, перечисленных Гором) требует предупредительных действий.
Одна из опасностей избыточной уверенности состоит в предположении, будто любая сложность, с которой вы сталкиваетесь, всего лишь воспроизводит какую-то другую, которую в прошлом вы уже преодолели. Гор не единственный, кто попал в эту ловушку. Проблему изменения климата обычно сравнивают с «полетом на Луну», ее называют «величайшим» вызовом поколения или же уподобляют таким технологическим и инновационным задачам, как истребление какой-то болезни. Надеются на то, что знакомые координаты подтолкнут нас к действию. Риск возникает в том случае, если изменение климата не подпадает ни под одну из этих категорий. Воодушевляться историческими сведениями – значит усложнять понимание того, отличается ли этот случай от других. Если он отличается, мы, возможно, узнаем об этом только тогда, когда будет уже слишком поздно.
Другой риск заключается в том, что, когда мы сваливаем в одну кучу достижения демократий в решении былых проблем, мы игнорируем то, насколько разными они были. Решение проблемы изменения климата, возможно, потребует сочетания тех форм демократической приспособляемости, которые не слишком ладят друг с другом. У стабильных демократий есть две основные силы, которые они используют при появлении угрозы самому их существованию. Первая – это способность сплотиться, когда угроза становится слишком большой, чтобы ее можно было игнорировать, например, когда мы оказываемся под прямым ударом. Вторая – это способность продолжать эксперименты и адаптироваться к возникающим задачам, так что ни одна угроза не становится чрезмерной. В первом случае демократии выходят навстречу угрозе, но только тогда, когда та становится действительно серьезной. Во втором – они обходят ее.
В случае изменения климата две эти возможности играют друг против друга. Оптимисты стоят на том, что проблема эта будет решена технологическими инновациями (см., например: [Ridley, 2010]). Они указывают на то, что в прошлом неоднократно высказывались предупреждения о неминуемой экологической катастрофе, которые впоследствии никак не подтвердились. У открытых обществ нет недостатка в пророчествах о погибели. В 1860-х годах Британию предупреждали, что она разорится, когда кончится
