Юрий Жуков - Иной Сталин. Политические реформы в СССР в 1933-1937 гг.
Потому-то с очень большой долей уверенности можно утверждать, что второй истинной целью решения ПБ от 14 апреля являлась сознательная дезинформация широкого руководства о том, кто же в действии тельности обладает властью. Ведь далеко не случайно Каганович, уже утративший положение второго секретаря ЦК ВКП(б), занял место в слишком легко поддававшейся вычислению, но на самом деле не существовавшей тогда «тройке». Вместе с тем оказались «в тени» члены подлинной группы Сталина, весьма активно действовавшие именно в те самые дни, — Литвинов, Вышинский, Яковлев, Стецкий, Таль.
Истинные намерения группы Сталина проявились не столько в решении ПБ от 14 апреля, сколько в иных акциях, несравненно более значимых для нее по своим результатам. Прежде всего в тех, которые позволяли предельно возможно расширять широкое руководство, одновременно обретая в нем надежных и благодарных союзников. Это позволило бы усилить таким образом влияние в ЦК хотя бы на короткий срок, столь необходимый для проведения через пленум избирательного закона.
Решением ПБ от 23 апреля из структур и из-под контроля Северо-Кавказского (только что переименованного в Орджоникидзевский), Сталинградского, Саратовского, Горьковского, Свердловского, Ленинградского, Восточно-Сибирского крайкомов и обкомов вывели партийные организации автономных республик — Дагестанской, Кабардино-Балкарской, Северо-Осетинской, Чечено-Ингушской, Калмыцкой, Немцев Поволжья, Марийской, Мордовской, Чувашской, Удмуртской, Коми, Карельской, Бурят-Монгольской. Напрямую, начиная с 1 июня, их подчинили ЦК ВКП(б)[477]. На этом основании подняли ранг первых секретарей их обкомов, предоставив им всю полноту прав, присущих такой должности, практически уравняли с теми, кому они еще вчера должны были беспрекословно подчиняться.
Достижению той же цели послужило и еще одно решение ПБ, принятое в тот же день. В соответствии с ним Казахский крайком преобразовывался в ЦК КП(б) Казахстана, Киргизский обком — в ЦК КП(б) Киргизии, Закавказский крайком ликвидировался, а взамен его создавались ЦК компартий Азербайджана, Армении и Грузии[478]. Круг первых секретарей нацкомпартий возрастал с пяти до шестнадцати человек.
Подобные меры обязательно должны были привести к размыванию своеобразного единства широкого руководства. Единства не столько взглядов, сколько общих интересов, которое неизбежно возникло за почти десять лет пребывания большинства региональных первых секретарей на своих весьма высоких и довольно самостоятельных постах. Остро необходимо это было для группы Сталина потому, что ЦК еще не стал «машиной для голосования», сколь бы послушным он ни выглядел. Несмотря на давнюю внешне выражавшуюся лояльность, от него все еще можно было ожидать любых, самых непредсказуемых сюрпризов.
Чуть позже узкое руководство провело наконец и подлинную, а не мнимую реорганизацию, только не партийного, а государственного органа. 25 апреля решением ПБ упразднили просуществовавший с конца августа 1923 г. Совет труда и обороны — рабочий орган СНК СССР, в компетенцию которого входило осуществление хозяйственных и финансовых планов, корректировка их в зависимости от политической и экономической обстановки, контроль за наркоматами в области хозяйственных мероприятий и обороны. Взамен него, но в тех же, по сути, целях — «объединение всех мероприятий и вопросов обороны», и также при СНК СССР, образовали Комитет обороны. В его состав включили председателем — председателя СНК СССР В.М. Молотова, членами — И.В. Сталина, наркома путей сообщения Л.М. Кагановича, наркома обороны К.Е. Ворошилова, заместителя председателя СНК СССР В.Я. Чубаря, наркома оборонной промышленности М.Л. Рухимовича, наркома тяжелой промышленности В.И. Межлаука. Спустя два дня Комитет обороны пополнили еще и кандидатами — заместителем наркома обороны, начальником ПУР РККА Я.Б. Гамарником, наркомом пищевой промышленности А.И. Микояном, секретарем ЦК А.А. Ждановым, наркомом внутренних дел Н.И. Ежовым[479].
Так наряду с двумя иллюзорными комиссиями ПБ появился подлинный, обладающий всеми необходимыми юридическими правами постоянно действующий властный орган, призванный решать все важнейшие вопросы по ключевым для страны в условиях приближавшейся войны проблемам. В его состав вошли далеко не в равной степени как наркомы, хотя и занимавшие одновременно высшие партийные посты — члены ПБ, секретари ЦК, так и партийные функционеры, что ускорило давний процесс слияния обеих властных структур.
Концентрация полномочий внутри СНК СССР выразила характерную тенденцию, вскоре проявившуюся и в установлении абсолютного и монопольного контроля за всеми без исключения назначениями номенклатуры. Если прежде ОРПО занимался изучением и представлением кандидатур лишь в структурах партии — начиная с секретарей обкомов, крайкомов и выше, то теперь его функции существенно расширились. В соответствии с решением ПБ от 11 мая на заведующего ОРПО Г.М. Маленкова возложили «обязанности давать заключения по всем предложениям отделов ЦК, касающихся назначения и перемещения работников». Самих же заведующих отделами обязали «представлять в органы ЦК свои предложения о распределении работников только с заключения заведующего ОРПО»[480]. Иными словами, под контроль ОРПО были поставлены утверждения в должностях уже и государственных служащих соответствующих рангов — от наркомов союзных республик до начальников главков, заместителей наркомов и наркомов СССР, чем прежде вполне самостоятельно занимались отраслевые отделы ЦК, вносившие свои предложения непосредственно в секретариат.
Этим решением и был образован прежде отсутствовавший, единый для всей страны своеобразный отдел кадров номенклатуры ПБ. Он не только сконцентрировал в одних руках проведение всей кадровой политики, но и необычайно высоко вознес самого Маленкова, фактически вплотную приблизив его к узкому руководству. Скорее всего, это произошло потому, что тот сумел доказать за полтора года пребывания на посту заведующего ОРПО верность идеям политических реформ. Георгия Максимилиановича не ввели, что было бы вполне естественным, ни в одну из двух только что образованных комиссий ПБ, ни в Комитет обороны, и все же его уже можно было считать членом более значимой, хотя и действующей за кулисами власти, группы Сталина.
Однако наиболее важным, прежде всего для население страны, особенно для технической интеллигенции, а также и для широкого руководства оказалось решение, принятое ПБ 28 апреля и оформленное как совместное постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О работе угольной промышленности Донбасса». Выглядевшее в целом как документ чисто экономического характера, призванный искоренить недостатки в данной отрасли и, в частности, упорядочить зарплату, он содержал выпадавший из контекста третий пункт, в котором указывалось:
«Осудить применяемую некоторыми партийными и в особенности профсоюзными организациями практику огульного обвинения хозяйственников, инженеров и техников, а также практику огульных взысканий и отдачи под суд, применяемую и извращающую действительную борьбу с недостатками в хозорганах. Обязать Донецкий обком КП(б) Украины и Азово-Черноморский крайком ЦК ВКП(б) исправить допущенные в этом отношении ошибки и разъяснить всем партийным организациям Донбасса, что их прямой обязанностью, наряду с выкорчевыванием вредительских элементов, являются всемерные поддержка и помощь добросовестно работающим инженерам, техникам и хозяйственникам»[481].
Дабы ни у кого не оставалось сомнений, ради чего не только принято, но и предано широкой гласности данное постановление, 5 мая ПБ еще одним своим решением предложило «прокурору Союза ССР т. Вышинскому пересмотреть судебные приговоры и снять судимость с инженеров и техников угольной промышленности Донбасса, осужденных по производственным делам без достаточных оснований или на протяжении последующей работы показавших себя добросовестными и преданными делу работниками»[482].
А 15 мая «Правда» под заголовком «Что делает прокуратура в связи с решением СНК СССР и ЦК ВКП(б) о Донбассе» дала большое интервью с Вышинским. В нем он воспользовался возможностью напомнить, выделив особо, важнейшее положение преамбулы постановления: «Некоторые хозяйственники в порядке самостраховки увольняют с работы лиц, виновность которых не только не доказана, но Даже не расследована». Развивая данную мысль, Вышинский заявил: «В ряде случаев неудовлетворительно велось расследование дел хозяйственников и специалистов, а судебные органы осуждали некоторых работников без достаточных оснований». Вышинский предупредил всех причастных к такого рода преступлениям:
«Прокуратура потребовала из Донбасса все дела лиц, осужденных по производственным преступлениям в 1934, 1935, 1936 и 1937 гг., для их сплошной проверки. После просмотра этих дел в Москве прокуратурой Союза приговоры, вынесенные без достаточных оснований, будут опротестованы. В отношении лиц, осужденных по производственным делам без достаточных оснований, а также в отношении лиц, которые в последнее время показали себя честными и добросовестными работниками, будет возбужден вопрос о снятии с них судимости».
