Михаил Домогацких - Последний штурм
Никсон не терял надежды взять реванш за очевидное поражение его доктрины «вьетнамизации». Он считал, что главным виновником ее срыва является Ханой. На совещании с министром обороны Лэйрдом и государственным секретарем Роджерсом Никсон говорил об этом в крайне раздражительном тоне:
— Мы должны оказать на Ханой самое решительное давление и заставить его понять, что мы не остановимся ни перед какими преградами морального и военного порядка, чтобы добиться приемлемого урегулирования резко обострившейся ситуации.
Объединенный комитет начальников штабов предложил президенту, и тот не раздумывая утвердил посылку к берегам Северного Вьетнама, в Тонкинский залив, двух авианосцев «Китти Хок» и «Констэлейшн» для демонстрации силы и, если потребуется, для участия в прямых акциях военного давления. С середины апреля 1972 года самолеты стратегической авиации стали наращивать свои удары по Северному Вьетнаму. Начались «ковровые бомбардировки», сметавшие с лица земли все — промышленные объекты, мосты, жилые здания. Американская авиация в крупных масштабах пустила в ход шариковые бомбы и бомбы лазерного и магнитного наведения.
В мае Соединенные Штаты приступили к минированию портов и внутренних водных путей сообщения Северного Вьетнама, чтобы прервать каналы, по которым поступала помощь из Советского Союза и других социалистических стран, рассчитывая таким образом сломить волю Вьетнама к сопротивлению.
«Никсон задумал варварскими методами решить исход преступной агрессии в свою пользу, — говорилось в обращении правительства ДРВ. — Это глубокое заблуждение. У нашего народа найдется достаточно решимости, мужества и сил, чтобы нанести американскому империализму сокрушительное поражение и выполнить историческую миссию полного освобождения своей родины».
С решительным протестом против новых преступлений Вашингтона выступило Советское правительство. Оно заявило, что новой эскалацией Соединенным Штатам не удастся решить проблемы Индокитая. «Только на путях переговоров с учетом законных требований и предложений сражающегося народа можно найти выход из тупика, в который зашла агрессивная политика Вашингтона. Что касается Советского Союза, то он будет, вплоть до полной победы, оказывать поддержку борьбе вьетнамского народа против США, за спасение родины на трех фронтах: военном, политическом, дипломатическом».
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Министр обороны Мэлвин Лэйрд с двойственным чувством читал полуофициальное, рассчитанное на личное понимание послание генерала Крейтона Абрамса, доставленное одним из офицеров его штаба. Абрамс не решился доверить письмо даже дипломатической почте. Министру хотелось отчитать генерала за панические нотки послания, но, обдумав все еще раз, посочувствовал ему.
«Уважаемый господин министр! — писал Абрамс. — Это письмо я решил послать частным образом, чтобы отделить его от официальных донесений, строгий характер которых не позволяет выразить личные чувства и восприятия. Я хочу коротко обрисовать вам картину нашего нынешнего положения.
Противник продолжает атаковать крупную базу Куангчи, падение которой, если это случится, будет означать потерю самого важного стратегического пункта на стыке границ двух частей Вьетнама. Регулярные войска ханойской армии могут хлынуть через семнадцатую параллель, как смерч. Падение Куангчи будет означать также, что в будущем армия президента Тхиеу не сможет остановить продвижение Вьетконга в глубь Южного Вьетнама уже не по «тропе Хо Ши Мина», а по стратегической дороге номер один. Несмотря на драматическое положение Куангчи, я ничем не могу помочь ее гарнизону в обороне.
Вьетконг нанес невосполнимый ущерб базе «Бастонь» в двадцати километрах к западу от Хюэ, и теперь этот город находится в крайне опасном положении. В районе Дананга была атакована наша военно-воздушная база, на которой мы потеряли девять самолетов, включая два «фантома». Мощная артиллерийская база «Уэст», которую мы передали с полным вооружением сайгонской армии, перестала существовать, что ослабляет оборонительные возможности на данангском направлении.
Трагически складывается ситуация на тэйнинском участке фронта. Здесь, в зоне дороги номер тринадцать, в важных укрепленных пунктах оказались окруженными крупные силы сайгонской армии. Наши советники, находящиеся в ее частях, ничего не могут сделать, чтобы поднять дух сопротивления. В армии царит смятение. Чтобы остановить наступление Вьетконга в этом районе (в сотне километров севернее Сайгона), президент Тхиеу по просьбе командования пошел на крайнюю меру — направил в район боев солдат своей личной охраны. В этой провинции противник уничтожил нашу ретрансляционную радиостанцию, игравшую важную роль в системе нашей обороны и пропаганды.
Впервые Вьетконг предпринял массированный обстрел ракетами военно-морской базы Камрань, где было убито 18 американских военнослужащих. В дельте Меконга под сильным огнем противника находится дорога номер четыре и военно-воздушная база в Митхо.
Во время эвакуации американских военнослужащих и советников с баз, удержать которые не было никакой возможности, произошли неприятные инциденты. Сайгонские солдаты бросались к вертолетам, пытаясь забраться вовнутрь. Они хватали членов экипажа и пытались сбросить их на землю. Многие вертолеты не могли взлететь из-за перегрузки. Американские солдаты сбивали солдат сайгонской армии методом нокаута. Сайгонские солдаты пускали в ход оружие. В результате два тяжелых вертолета были уничтожены на взлетных площадках.
Я нарисовал вам, господин министр, довольно мрачную картину, которая при ближайшем рассмотрении представляется еще более безрадостной. Обстановка требует принятия определенных решений: или мы, в соответствии с доктриной президента Никсона, уходим из Вьетнама, пока наши собственные войска окончательно не деморализованы, или мы увеличиваем свое военное присутствие и снова берем руль вьетнамской войны в свои руки».
Лэйрд в препарированном виде доложил президенту содержание письма Абрамса.
— Я понимаю, что наше положение трудное, но неужели оно действительно настолько плохое? — спросил Никсон, в упор глядя на министра обороны. — Может, генерал Абрамс растерялся?
— Абрамс не тот человек, который легко поддается панике, сэр. Положение действительно сложное.
— У меня родилась идея, Мэлвин, послать во Вьетнам, в критические районы, небольшие группы специалистов, чтобы они непредвзято посмотрели, что же там происходит, и представили свои заключения.
— Что это даст, сэр?
— Общую картину глазами объективных наблюдателей.
Лэйрд пожал плечами:
— Мы можем попросить сделать это наших военных журналистов, находящихся во Вьетнаме, чем посылать комиссию из Вашингтона. Это будет быстрее и дешевле. Боевых офицеров и офицеров службы психологической войны им сможет выделить генерал Абрамс.
Обстоятельный доклад, составленный группой специалистов, был отпечатан всего в четырех экземплярах, один из которых остался в секретной части американского посольства в Сайгоне, остальные отправлены на имя министра обороны США.
Это был эмоциональный доклад, написанный на высоком профессиональном уровне. Даже генерал Абрамс, пославший министру обороны свое приватное письмо, считал, что доклад слишком обнаженно описывает обстановку и потому может произвести на президента угнетающее впечатление. Примерно так же думали эксперты министерства обороны.
А обстановка в Южном Вьетнаме была представлена действительно угнетающей.
Если ехать по дороге номер тринадцать, ведущей из Сайгона в провинцию Биньлонг, — говорилось в докладе, в стиле которого чувствовалось литературное мастерство, — то вначале тропический пейзаж представляется идиллически мирным: зелень лесов, квадраты залитых водой рисовых полей, окаймленных пальмами, голубое небо и синеющие далеко на горизонте горы. Но уже через несколько километров у небольшого городка Бенкат земля разворочена, будто никогда и ничего не росло здесь. Бомбовые воронки три метра на шесть, словно кратеры вулканов, тянутся вплоть до самого горизонта. Дорога внезапно заканчивается огромным провалом, как незасыпанная братская могила. Из глубокого оврага вылезают на гребень холма измученные жарой, жаждой, болями раненые, отрешенно смотрящие на все окружающее. В длительных боях, проходивших здесь, сайгонские войска потеряли до пятидесяти процентов своего личного состава. До двух третей солдат потеряли батальоны 23-й дивизии, одной из лучших в сайгонской армии.
Когда дивизию перебрасывали на новый участок, солдаты радовались, потому что операции по «умиротворению деревни» в дельте Меконга были не только бессмысленными, но и полными риска.
