Коллектив авторов - Введение в политическую теорию для бакалавров. Стандарт третьего поколения: учебное пособие
Данный подход разделяет и американский ученый, антрополог Клиффорд Герц. Так, в своей статье «Примордиальные узы» он анализирует понятие «примордиальные узы» и приходит к выводу, что это – «совокупность до– и вне– собственно национальных отношений, которые на самом деле определяют характер формирующейся нации: непосредственное общение, кровные связи, обусловленные самим рождением в конкретном религиозном сообществе, говорящем на отдельном языке, или хотя бы диалекте языка и имеющего особые формы социальной жизни. Эти сходства по крови, речи, традиции и так далее, имеют сложно выражаемую и временами непреодолимую, принудительную силу как по отношению к людям, так и по отношению к самим себе» [163] . По мнению К. Герца, эти отношения вступают в острейшее противоречие с заимствованной (в подавляющем большинстве случаев) идеей национального государства. Особенно это показательно на примере обычаев, различия в которых «формируют основу для определенной степени отсутствия национального единства почти всюду» [164] . Свои рассуждения К. Герц сопровождает примерами модернизации стран «третьего мира» в середине XX в.
17.3.4. Нация как культурно-информационная общность
Культура крайне редко становилась основой для формирования политического единства. По мнению Эрнста Геллнера, развитие наций связано с переходом к индустриализации, что, в отличие от доиндустриальных обществ, предполагает активную социальную мобильность, самостоятельность, конкуренцию, развитие массовой культуры и информации. Этническая гомогенность не имеет здесь сколь-либо важного значения. Новый характер труда требовал новой, надличностной и внеконтекстуальной формы массовой информации. Существование нации возможно лишь в том случае, когда все члены социальной общности владеют одними и теми же правилами формулирования и декодирования информации. Другими словами, они должны принадлежать к одной и той же культуре, и эта культура должна быть «высокой», т. е. основанной на формальном образовании, в данном случае – массово-информационном. Так возникает новое общество, в котором распространение и поддержка информационнной массовой культуры, а также обеспечение нерушимости ее границ становится заботой государства.
17.3.5. Нация как продукт «социального инжениринга»
Акцентируя внимание на роли социальной инженерии в формировании современных наций как политических сообществ, Э. Хобсбаум подчеркивает, что это не означает возможности конструирования наций буквально из ничего. «Элемент искусственности, изобретательности и социальной инженерии» всегда присутствует в процессе формирования наций. Э. Хобсбаум в работе «Изобретение традиций» (1983) [165] характеризует нацию и связанные с ней феномены национализма, национального государства, национальных символов, историй и т. д. как относительно недавнее историческое изобретение, характерное исключительно для определенного, исторически близкого периода. Эти феномены являются продуктом политики, социальных технологий и социальных трансформаций и могут стать объектом манипуляций со стороны правящих элит, желающих «сохранения послушания и лояльности». В качестве примера он называет израильскую и палестинскую нации продуктами использования социальной инженерии, несмотря на древность религиозных традиций. Э. Хобсбаум предлагает выделять два уровня конструирования наций – сверху и снизу. Сверху нация конструируется посредством политики идентичности со стороны государства, усилиями правительств или активистами националистических (или ненационалистических) движений. Снизу – потребностями людей в реализации своих политических прав, сохранении своей этнической культуры, своего жизненного пространства, стремлением к консолидации и т. д., что не обязательно несет в себе дух национализма. По мнению Э. Хобсбаума, это можно объяснить как минимум тремя причинами. Во-первых, официальные идеологии государств и движений не являются для их национального самосознания обязательными императивами. Во-вторых, национальная идентификация для большинства людей нисколько не исключает существование других форм идентичности. И, в-третьих, национальная идентификация может существенно меняться и сдвигаться во времени и даже на протяжении относительно недолгого периода. В то же время Хобсбаум выделяет три критерия, которые позволяют на практике классифицировать народ как нацию:
1) относительно продолжительная в прошлом времени связь с государством; 2) существование долговременной и стабильной группы культурной элиты, владеющей письменным национальным литературным и административным языком; 3) способность внедрить в сознание населения идею о необходимости его коллективного существования.
17.3.6. Нация как политическая общность
Один из представителей «модернистской» школы, британский исследователь Джон Брейлли, автор фундаментального труда «Национализм и государство», полагает, что нация – это сугубо современное политическое и идеологическое явление, формирующееся в тесной связи с территориальным, суверенным и демократическим государством. В «домодернистской истории» нация не обладала тем уровнем национального самосознания, который необходим для создания «нации-государства». Дж. Брейлли выделяет два варианта соотношения нации и национализма. С одной стороны, модернизация создает нации как самостоятельные группы, а они, в свою очередь, производят национализм. С другой стороны, модернизация провоцирует формирование национализма или, точнее, оппозиционной интеллигенции, которая производит и использует национализм для создания нации-государства, а оно, в свою очередь, формирует сознание национальности. При этом на первой стадии формирования наций-государств в XIX в. образование государства предшествовало распространению массовой национальной идентичности. В XX в., когда существование наций-государств стало нормой, национальная идентичность могла предшествовать формированию нации-государства. Процесс манипулирования формированием нации здесь решается исключительно в инструменталистском ключе, о чем говорил и К. Дойч. Согласно К. Дойчу, мобилизованное своими лидерами (лидирующими политическими группами) население способно высказывать и выражать в политических формах свою социальную активность и, следовательно, быть массовой основой национального движения.
Именно наличие у лидеров населения желания подчинить активность масс своим целям и интересам составляет отличие национальности от народа, а наличие их способности сделать это свидетельствует о том, что национальность превратилась в нацию в рамках своего административно-государственного образования.
17.3.7. Нация как продукт национального движения
Еще одним отправным пунктом формирования наций выступает национальное движение. Об этом пишет М. Грох. Факт появления ограниченного числа представителей недоминантной этнической группы, в среде которых начинают обсуждаться проблемы собственной этничности, означает потенциальную возможность формирования на ее основе нации. Рано или поздно этим представителям приходится сталкиваться с препятствиями на пути формирования будущей нации, которые они пытаются преодолеть за счет распространения представлений о значении и преимуществах сознания принадлежности к нации. Эту организованную активность М. Грох предлагает называть национальным движением. При этом он подчеркивает, что было бы ошибочным называть его националистическим. Национализм – это мировоззрение, которое считает абсолютно приоритетными ценности собственной нации по сравнению со всеми другими ценностями и интересами.
17.3.8. Нация как воображаемая политическая общность
Американский политолог Бенедикт Андерсон («Воображаемые сообщества. Размышления о происхождении и распространении национализма», 1983) предложил свою релятивистскую концепцию конструирования наций как «воображаемой общности». Он исходит из того, что образ нации, национализма, национальности, национального относятся к числу «культурных артефактов», возникших в конце XVIII в. и ставших образцом или моделью, пригодной для трансплантации (в различной степени осознанной) в самые разнообразные социальные среды. Отдельные народы предрасположены к тому, чтобы воображать себя нацией и быть готовыми к консолидированному политическому участию в рамках своего государства. Это возможно по ряду причин. Во-первых, нации есть больше воображаемые сообщества. В сознании каждого народа живет воображаемый образ их общности, мыслимая связь со своими «соплеменниками», традициями своих предков, передаваемая из поколения в поколение. Во-вторых, нация есть воображаемое лимитированное сообщество, так как даже крупнейшие из них имеют некоторые определенные границы, за пределами которых существуют другие нации. В-третьих, нация есть воображаемое суверенное сообщество, которое концентрируется вокруг собственных центров коллективной политической воли, силы и власти. В-четвертых, нация есть некое воображаемое единство , так как безотносительно к реальному неравенству и наличию эксплуатации, которые присутствуют в каждой нации, она всегда воображается как самое настоящее братство.
