Юрген Граф - Крах мирового порядка
Студент: Но ведь убийства в газовых камерах в Бжезинке якобы начались уже весной 1942 года!
Ф. Брукнер: Вот именно.
Студентка: Такого рода показания явно не учитывались юстицией.
Ф. Брукнер: Конечно, так как они были нежелательны. В этой связи я хотел бы указать вам на особенно возмутительный судебный скандал, а именно: на дело Г. Вайзе, документы по которому собрал ревизионист Клаус Иордан. Ставший из-за тяжёлого ранения негодным к военной службе, солдат Готфрид Вайзе был в 1944 году откомандирован в охрану Освенцима, где ему было поручено охранять группу еврейских работниц. После эвакуации он нёс на руках одну увечную еврейскую девушку под советским артобстрелом.
41 год спустя Готфрида Вайзе обвинили в целом ряде убийств несколько свидетелей. Один из них, еврей по фамилии Фреймарк, в частности, утверждал, будто Г. Вайзе, как «Вильгельм Телль из Освенцима», ставил заключённым на головы банки и стрелял по этим банкам, причём одного из заключённых он так убил. Другой свидетель показал, будто Г. Вайзе заставил одну еврейку плясать перед костром, на котором живьём сжигали еврейских детей. Разумеется, всё это было не что иное, как пропаганда ужасов самого примитивного типа, но суд принял всё за чистую монету. Защита Г. Вайзе смогла доказать, что Фреймарк и другие свидетели обвинения противоречат друг другу: нашлись документы, согласно которым Г. Вайзе в тот момент, когда он, как утверждали свидетели, совершал убийства (июнь-июль 1944), вообще не служил в этом секторе лагеря. Всё напрасно — суд не учёл ни документальные доказательства, ни показания о человечном отношении Г. Вайзе к заключённым. В 1988 году несчастного старика приговорили за пять убийств к пожизненному заключению; в 1997 году его освободили в связи с заболеванием раком. Он умер в 2000 году.
Студент: Разве это не грубое нарушение принципов правового государства?
Ф. Брукнер: Юстиции ФРГ, из педагогических соображений, нужны нацистские монстры, чтобы показывать школьникам, как это обычно делается на подобных процессах, живые доказательства гнусности деяний поколения их дедов.
К каким невообразимым манипуляциям прибегает юстиция ФРГ на подобных процессах, документально доказал ревизионист д-р Вильгельм Штеглих в книге «Миф об Освенциме» и в брошюре «Западногерманская юстиция и так называемые нацистские преступления». Например, накануне проходившего в 1962 году процесса над бывшими членами лагерного персонала концлагеря Заксенхаузен все свидетели из числа бывших заключённых этого лагеря получили от главного прокурора д-ра Гирлиха документацию объемом 156 страниц о том, что происходило в этом лагере, в которой, в частности, говорилось:
«Благодаря обработке данных почти всех состоявшихся в связи с событиями в концлагере Заксенхаузен процессов, составленным бывшими заключёнными спискам военных преступников, а также имеющейся литературе о концлагере Заксенхаузен стало возможным сделать выводы о местонахождении многих бывших эсэсовцев… Поскольку к тому же Заксенхаузенский комитет даёт квалифицированные консультации в сомнительных случаях, обстоятельное заключительное выяснение преступлений, имевших место в концлагере Заксенхаузен может быть успешным и по истечении столь длительного времени, если бывшие заключённые, т. е. и вы, окажут нам содействие».
Студент: При таких условиях есть опасность, что свидетели будут выдавать за собственный опыт то, что описано в документах.
Ф. Брукнер: Конечно. Кстати, это не обязательно означает, что свидетели лгут сознательно. Человеческая память очень ненадёжна, и спустя семнадцать лет легко путает лично пережитое с прочитанным или услышанным.
Упомянутый прокурором Заксенхаузенский комитет, который «в сомнительных случаях может дать квалифицированную консультацию» свидетелям, состоял, кстати, почти исключительно из коммунистов, которые по идеологическим причинам, разумеется, заинтересованы в том, чтобы свалить на национал-социалистическую систему как можно больше самых ужасных преступлений. Одновременно с документацией и предложением помощи Заксенхаузенского комитета свидетели получили также фотоальбом со снимками обвиняемых, так что они спокойно могли выбрать для своих обличений пару особенно жестоко выглядящих «злодеев».
То, что на таких процессах юристы, выступающие в роли прокуроров и судей, ни минуты не задумываются над огромными техническими проблемами, связанными с уничтожением людей в таких масштабах, явствует из того, что они, например, принимают за чистую монету порождённые воспалённым воображением показания свидетелей об уничтожении трупов в Треблинке. Я напоминаю в данном случае о сказанном во второй день нашего семинара. Ни на одном из этих процессов не было принято решения об экспертизе орудия убийства — газовых камер. И тому есть причины: подобная экспертиза показала бы практическую невозможность описанных свидетелями убийств в газовых камерах, и всё сооружение ложных показаний рухнуло бы, как карточный домик.
Студент: Какую роль сыграли эти процессы в укреплении ортодоксальной версии о Холокосте?
Ф. Брукнер: Важнейшую. Если вы, например, прочтёте сто страниц, которые Рауль Хильберг в своём классическом труде «Уничтожение европейских евреев» посвящает т. н. «центрам убийства», и обратите внимание на источники, на которые он ссылается, то увидите, что чаще всего среди источников фигурирует книга Адальберта Рюккерля «Нацистские лагеря уничтожения в зеркале немецких уголовных процессов». Р. Хильберг ссылается на неё 41 раз. Второе место среди источников (26 ссылок) занимает Рудольф Гёсс, первый комендант Освенцима, точнее, выбитые под пытками у него англичанами признания, а также записки, написанные Гёссом в Краковской тюрьме под диктовку поляков. На третьем месте (20 ссылок) — шедевр Филипа Мюллера «Специальное обращение», в котором автор, в частности, рассказывает, как он ел пирожные в пропитанной синильной кислотой газовой камере и как голые еврейские девушки вытолкнули его из газовой камеры, чтобы он позже мог поведать миру об ужасах Освенцима. Таково качество источников, на которые опирается основоположник версии о Холокосте Р. Хильберг.
Мартин Брошат, бывший руководитель Мюнхенского института современной истории, поблагодарил немецкую юстицию за то, что она взяла на себя задачу добывать для историков доказательства существования Холокоста. В своём предисловии к упомянутой книге Адальберта Рюккерля об этих процессах М. Брошат писал:
«Хотя почти во всех книгах по истории и школьных учебниках отмечен факт “окончательного решения еврейского вопроса” при национал-социализме, конкретные формы этого ужасного процесса до сих пор не имели систематического документального подтверждения… Несмотря на невыгодные исходные позиции, многолетняя, кропотливая работа судебного следствия сделала, в конце концов, очевидными факты и взаимосвязи».
Позвольте мне подытожить всё вышесказанное.
Вскоре после основания вассального государства Америки — ФРГ, его правительство поручило юстиции добыть доказательства реальности миража: миллионов убитых в газовых камерах, от которых не осталось никаких следов. С этой задачей юстиция справилась, опираясь на показания свидетелей-клятвопреступников и на вынужденные признания обвиняемых. Когда я говорю о вынужденных признаниях, то не имею в виду, что их пытали: этого не было. Есть другие, столь же эффективные методы давления, как мы видели на примерах Верка, Оберхаузера и Мульки.
Вынесенные судами ФРГ приговоры были подхвачены услужливыми историками, чтобы объявить Холокост историческим фактом, в котором ни один разумный человек не может сомневаться. А если кто-то всё же будет сомневаться, та же самая террористическая юстиция, которая сфабриковала доказательства существования Холокоста, будет безжалостно его преследовать на том основании, будто историческая наука доказала, что это установленный факт.
Студент: Рука руку моет.
Ф. Брукнер: Я хотел бы закончить сегодняшний день рассказом о споре между английской журналисткой венгерского происхождения Гиттой Шереньи и американским ревизионистом Артуром Бутсом. Г. Шереньи в 1971 году несколько раз посещала сидевшего в его камере в тюрьме в Дюссельдорфе первого коменданта Треблинки Франца Штангля и беседовала с ним. Ф. Штангль был в 1970 г. осуждён за «убийство минимум 400 000 евреев» судом первой инстанции на пожизненное заключение и подал кассационное заявление. Г. Шереньи утверждала в своей книге «В эту тьму», будто Ф. Штангль признался ей в массовых убийствах в Треблинке, но магнитофонную запись не представила. Сразу же после её последнего посещения при таинственных обстоятельствах Ф. Штангль умер, а поскольку мертвец ничего опровергнуть не может, Г. Шереньи смогла вложить ему в уста всё, что ей угодно.
