Маргарет Тэтчер - Искусство управления государством.
Стоит только появиться сомнениям в том, что кампания НАТО приведет к успеху, как тут же из всех щелей выползают критики. Поскольку некоторые из них принадлежат к правому политическому крылу, я сочла необходимым публично объявить о своей поддержке, которая уже была выражена г-ну Блэру частным образом. В другой своей речи, произнесенной на обеде в ознаменование двенадцатой годовщины с момента моего избрания на пост премьер-министра, я объяснила, почему операция в Косово должна быть доведена до конца.
Я призвала тех, кто пребывал в нерешительности по поводу кампании, обратить внимание на неприемлемость последствий бездействия. Не следовало забывать, что Слободан Милошевич — это не мелкий головорез местного масштаба. Он планировал использовать потоки беженцев из Косово для дестабилизации обстановки в соседних с Сербией государствах и ослабления своих противников, т. е. сделать то, что уже неоднократно проделывалось в других государствах бывшей Югославии. Соседние страны были просто не в состоянии принять два миллиона изгнанных этнических албанцев, не подвергая себя риску взрыва, в который могли втянуться Греция и даже Турция — страны, входящие в НАТО. Это, несомненно, чрезвычайно весомые стратегические факторы, но существовал еще и моральный аспект. Я показала, что режим Милошевича опирается на идеологию геноцида и представляет собой подлинно чудовищное зло. В заключение было сказано: «Для сомнений здесь нет места — эта война должна быть выиграна… Я уверена, народ Великобритании готов довести ее до конца, он знает, что наше дело правое»)[235].
В том, что и взлет, и падение Слободана Милошевича связаны с Косово, есть нечто символичное. Именно там в 1987 году он впервые с успехом использовал ксенофобию сербов для устранения руководства Сербской коммунистической партии и утверждения собственной власти. Именно тогда, эксплуатируя 600-летнюю годовщину битвы в Косово, которая произошла в 1389 году и вокруг которой было создано множество будоражащих воображение (но не соответствующих действительности) мифов, он поднял сербский национализм на уровень агрессивного безумия[236]. Именно поражение Милошевича в Косово привело, наконец, к крушению созданного им режима.
Пока шла война в Боснии, идеология «Большой Сербии» проводилась и в Косово, но другими средствами. 0 том, как осуществлялось систематическое запугивание этнических албанцев, я узнала от самозваного президента Косово, д-ра Ибрагима Руговы, в апреле 1995 года, незадолго до поражения сербов, приведшего к заключению Дейтонского соглашения. Лишенные в результате политики национальной дискриминации возможности работать, получать образование и медицинское обслуживание, албанцы, которые составляли 90 % населения, не стали прибегать к насилию, а создали систему параллельных институтов. Они даже избрали собственного «президента». Д-ра Ругова, человек с умеренными взглядами и мягкими манерами, высокообразованный интеллектуал, оказался в центре движения сопротивления. Несмотря на выдвинутое требование полной независимости, он, пожалуй, в то время вполне мог согласиться на возврат Косово автономии, уничтоженной головорезами Милошевича, и гарантии основных прав человека. Однако в Дейтоне проблему Косово практически проигнорировали. В результате непрекращающегося давления со стороны сербских властей возмущение косоваров стало приобретать более радикальные и жесткие формы, в частности была создана Армия освобождения Косово (АОК). В условиях эскалации напряженности и участившихся столкновений в какой-то момент сербы решили, что наступило время для «окончательного решения» проблемы. НАТО, пытаясь не допустить политического и гуманитарного кризиса, организовало в феврале-марте 1999 года мирные переговоры в Рамбуйе, а когда Белград отказался выполнять предложенные условия, начало бомбардировки.
Несмотря на успех НАТО, нельзя закрывать глаза на серьезные недостатки операции, которые сегодня стали очевидными. Прежде всего, поначалу наблюдался неоправданный оптимизм относительно нашей способности добиться нужного результата от Милошевича, не причиняя серьезного ущерба Сербии. В результате на начальной стадии кампания проводилась не слишком энергично. Этим воспользовался Милошевич, который, вместо того чтобы просить пощады, изгнал из родных мест более миллиона этнических албанцев (при их общей численности 1,7 миллиона человек). Даже спустя неделю, в апреле, когда интенсивность воздушных ударов возросла, а в самой Сербии было уничтожено значительное число целей, нашим самолетам не разрешалось (как правило) летать ниже 5000 м, что заметно тормозило ход операции. Изучение традиционных целей сербов в Косово, которые с ХК века сводились к изменению этнического баланса в их пользу, должно было подсказать западным стратегам, что произойдет и на этот раз. И хотя изгнание албанцев вряд ли удалось бы предотвратить, вполне возможно было заранее подготовиться к приему беженцев.
Это очень серьезный промах. Были еще и технические недостатки, которые я упоминала ранее. Однако анализ уже произошедших событий с целью дискредитации кампании кажется мне неуместным.
Взять хотя бы дискуссию о реальных масштабах жестокостей со стороны сербских вооруженных сил в Косово до начала кампании и во время ее проведения. Что здесь можно сказать, когда практически каждый день вскрываются новые факты? Этот процесс начался еще до отправки Милошевича в Гаагу, а теперь, надо думать, он еще больше ускорится. Однако самое главное — то, как сербы обращаются с людьми другой национальности, — мы уже знаем по Боснии. Их риторика в отношении косоваров ничем не отличается от той, что использовалась в отношении мусульман в Боснии. Не сомневаюсь, что Милошевич со своими пособниками готовил геноцид подобного масштаба и для Косово. Уже одного этого намерения было достаточно, чтобы оправдать любые меры, позволяющие не допустить исполнения задуманного.
Или вот еще нередко отмечают, что, хотя представители НАТО и другие официальные лица заявляли, что целью кампании было предотвращение гуманитарной катастрофы, непосредственный ее результат — ускорение и углубление катастрофы. Мне никогда не нравились попытки оправдать военное вторжение чисто гуманитарными соображениями по причинам, о которых я уже говорила выше[237]. Вместе с тем следует помнить, что массовое изгнание сербами этнических албанцев из Косово началось до первых бомбардировок НАТО. Уже к маю 1999 года 700 тысяч косоваров были вынуждены покинуть свои дома и бежать в соседние государства, в частности в Боснии-Герцеговину, Албанию, Македонию и Черногорию. Вдобавок к этому, по оценкам, еще 600 тысяч были перемещены внутри страны[238]. Логика политики Милошевича требовала удаления значительной части населения. Действия НАТО привели лишь к ускорению реализации этих планов. При этом не следует забывать, что без акции НАТО беженцы никогда бы не смогли вернуться назад.
И последнее. Говорят, что операция полностью провалилась, поскольку не привела к возрождению многонационального Косово, так как более 150 тысяч сербов (около трех четвертей первоначальной численности сербского населения) вынуждены были бежать, опасаясь мести албанцев. Этот аргумент также не лишен изъяна. Войны всегда создают проблемы, которых в мирной обстановке просто не существует. Вряд ли можно было ожидать, что мусульманское большинство будет почтительно относиться к сербскому меньшинству, едва избежав сербского геноцида. Точно так же судетские немцы в Чехословакии после Второй мировой войны расплачивались за действия Германии. Тот, кто развязывает войну и терпит в ней поражение, должен быть готов к последствиям. Лишь самый необъективный человек не может этого понять. В действительности, как я объясню несколько позже, необходимы меры по защите сербов, которые остаются в Косово, и гарантированная возможность вернуться для тех, кто этого хочет. Впрочем, я вовсе не уверена в том, что многие захотят жить на совершенно разоренной и все более чужой территории. Мы можем считать операцию в Косово успешной хотя бы потому, что она предотвратила выселение целого народа. А то, что для этого пришлось в какой-то мере поступиться справедливостью, следует воспринимать как неотвратимое последствие войны.
Одержав победу, мы должны распорядиться ее результатами с умом. Существуют два подхода, которые, к сожалению, очень распространены в дипломатических кругах в силу инерции, но ни в коем случае не должны использоваться. Первый — это попытка удержать Косово в составе так называемой Федеративной Республики Югославия, т. е. Сербии-Черногории.
Даже до косовской кампании лишать подавляющее большинство населения возможности самоопределения было бы неразумным. Ну а после войны против сербов любая попытка заставить косоваров остаться в рудиментарной Югославии, где властвуют сербы, выглядит немыслимой. Статус Косово в бывшей Югославии, по конституции Тито 1974 года, мало чем отличался от статуса республик, которые отделились и получили международное признание[239]. Ноуэл Малколм характеризует его следующим образом:
