Валентина Скляренко - Окружение Гитлера
Между тем, К. Крейтон категорически не согласен со своими оппонентами. Борман умер в 1959 году в Парагвае, настойчиво повторяет он. С этим в определенной степени согласуется следующий факт. В 1998 году по российскому телевидению прошло сенсационное сообщение: в Аргентине обнаружен паспорт Мартина Бормана. Информация и в самом деле интересная, правда, непонятно, почему ее предали огласке со столь большим опозданием – ведь документ был найден двумя годами ранее в аргентинском городе Сан-Карлос-де-Барилоче. И хотя он оформлен на имя уругвайского крестьянина Рикардо Бауэра, в нем вклеено и удостоверено печатью фото Бормана. Достоверно известно, что по этому делу криминалистами и экспертами проводилась сложная и кропотливая работа, но каких-либо сведений на этот счет нет. Если когда-нибудь история с паспортом прояснится, то очень может быть, что «белое пятно», именуемое «загадкой Бормана», будет стерто с мировой криминальной карты. Итак, мы убедились, что версия, выдвинутая Крейтоном, смела, неожиданна и в некоторой степени даже доказательна. Однако существует еще более ошеломляющая версия о том, кем на самом деле являлся Мартин Борман! Ее сторонники уверяют, что нацистский бонза был советским шпионом! Об этой версии мы и расскажем в следующем разделе книги.
Как немецкий коммунист «товарищ Карл» стал агентом Вертером
Несколько лет назад журналист из Нью-Йорка, лауреат Пулитцеровской премии Льюис Килзер выпустил книгу «Предавший Гитлера», в которой он задавался вопросом: кем же был знаменитый агент Вертер, тот самый, что сумел весной 1943 года передать советской разведке план наступления немцев под Курском – операции «Цитадель»? Исследовав секретные документы нацистских спецслужб в архиве Министерства обороны США, Килзер сделал скандальное предположение: агент Вертер – не кто иной, как… заместитель Гитлера по партии, его «правая рука», обергруппенфюрер СС Мартин Борман. Именно Вертер раскрыл Москве детали плана «Барбаросса», пишет Килзер, и именно он назвал точную дату нападения на СССР – 22 июня 1941 года. Вертер выходил на связь очень редко, но всегда с сенсационными сведениями: важные бумаги попадали на стол И. Сталина раньше, чем их видел Гитлер. Общение велось через Швейцарию, куда советские курьеры доставляли крупные суммы денег. Впрочем, по словам Л. Килзера, «Борман мог действовать и бесплатно, ибо был убежденным коммунистом». Изложенная в книге версия представляется фантастичной, однако вот уже многие десятилетия среди историков ведется серьезный спор: правда ли советского агента, работающего в ставке Адольфа Гитлера, звали Мартин Борман?
Интересно, что начало этим слухам было положено еще в конце 1940-х годов генерал-майором абвера Рейнхардом Геленом. В нацистской Германии этот человек руководил разведывательной службой вермахта на Восточном фронте и вел незримый поединок с советской военной разведкой. А после войны он создал в Западной Германии Федеральную разведывательную службу, существующую и поныне.
В 1963 году Гелен официально выступил с шокирующим заявлением, что Борман был глубоко законспирированным советским агентом. Борман фактически руководил всем партийным аппаратом, на протяжении многих лет ежедневно общался с Гитлером и присутствовал на всех совещаниях в ставке фюрера. Для него не существовало никаких секретов. Более ценного источника информации желать невозможно. Но как он мог поддерживать контакты с советской разведкой? Борман, глава партаппарата, располагал единственной в Германии радиостанцией, которую не контролировали спецслужбы. Ни гестапо, ни эсэсовская служба безопасности СД, ни военная контрразведка не имели права перехватывать радиограммы, которыми обменивались партийные комитеты с центром. Таким образом, в принципе Борман запросто мог получать зашифрованные послания из Москвы и с помощью своего передатчика снабжать Москву самой свежей информацией.
Некоторое время спустя Р. Гелен подтвердил сказанное в своих мемуарах. «Тайно встречаясь в кафе под Берлином, мы обсуждали проблему с главой абвера – адмиралом Канарисом, – писал он. – Работа советской разведки была попросту великолепна – они моментально узнавали обо всех разговорах в высших кругах Германии. Кто был информатором русских? В ноябре 1943-го мы точно узнали – радиопередачи в Москву идут… прямо из кабинета Бормана: то есть он установил русскую радиостанцию под носом у Гитлера! Но любая попытка слежки за Борманом означала смерть под пытками и для меня, и для Канариса. Тем не менее через три месяца адмирал был снят с должности, в июле 1944-го арестован и за месяц до капитуляции Германии казнен. Возможно, Борман узнал, что Канарис копает под него».
Здесь уместно вспомнить фразу, которую Гитлер, всецело доверявший своему личному секретарю, сказал однажды: «Кто против Бормана, тот против государства…»
Между тем, объясняя переход верного помощника фюрера на сторону Москвы, Гелен указал: «Тут нет ничего странного. Русская разведка тогда была лучшей, и ей было под силу завербовать даже Бормана».
Можно, конечно, допустить, что Р. Гелен, утверждая, что Борман был советским шпионом, вводит общественность в заблуждение. Но где, в таком случае, мотивы этого обмана? А. Елисеев, посвятивший тайне Мартина Бормана главу в своей книге «Разгадка 1937 года. Преступление века или спасение страны?», пишет по этому поводу: «Предположим следующее. Гелен, который был убежденным антикоммунистом, захотел скомпрометировать СССР фактом тайного сепаратного сотрудничества с одним из лидеров рейха. Все, это один-единственный возможный мотив. Однако Гелен рассказал о шпионаже Бормана лишь после выхода на пенсию в 1968 году. Очевидно, что если бы в компрометации СССР возникла нужда, то откровения Гелена пригодились бы гораздо раньше. Но он смог „разоблачить“ Бормана, только будучи частным лицом. Отсюда – максимальное доверие к его „показаниям“». Впрочем, ветеран разведки Виталий Коротков считает, что версия о Бормане как о советском агенте в ставке Гитлера была запущена именно для того, чтобы скомпрометировать СССР. Вот что он говорит по этому поводу: «Эту версию пустили гулять по свету с целью в какой-то мере дискредитировать Советский Союз в политическом плане – вот, мол, Советский Союз, советская разведка, или контрразведка, или кто-то там еще поддерживали контакт с Борманом, завербовали Бормана, одного из крупнейших деятелей, ближайших сподвижников Гитлера». И. Прокопенко, автор книги «По обе стороны фронта. Неизвестные факты Великой Отечественной войны» считает, что если бы эта версия была доказана, «то авторитет советского народа, понесшего наибольшие жертвы в борьбе с нацистами и раздавившего своими танками Третий рейх, навеки был бы замаран соучастием в этой победе одного из главных нацистских преступников. Грандиозный блеф был бы запущен в обращение, стал бы сенсацией, пропагандистской бомбой».
Между тем, сторонники версии Р. Гелена настаивают на своем и считают крайне важным свидетельство знаменитого немецкого скульптора А. Брекера, которое, по их мнению, может служить косвенным подтверждением верности предлагаемой ими версии. По словам скульптора, в трагический день 22 июня 1941 года Борман посетил Брекера в его резиденции. Он был в шоковом состоянии и повторял одну фразу: «Небытие в этот июньский день одержало победу над Бытием… Все закончено… Все потеряно…» Известно также, что госсекретарь Министерства пропаганды Й. Геббельса Вернер Науман, арестованный английскими спецслужбами в 1953 году, заявил на допросе, что покинул бункер вместе с М. Борманом и добавил: «Бормана спасли русские. Он был советским шпионом и подготовился к встрече с ударными частями Красной армии. Сейчас Борман живет в Москве».
Последователи версии Гелена приводят в качестве косвенного доказательства и тот факт, что Борман находился в деловых и дружеских отношениях с В. Николаи, во время Первой мировой войны начальником военной разведки кайзера, который «являлся убежденным сторонником сближения с Россией и СССР, в чем не сомневается почти никто из исследователей».
Но, невзирая на достаточно убедительные доводы сторонников версии о вербовке Бормана советской разведкой, в признаниях генерал-майора абвера Р. Гелена можно найти немало спорных моментов. Например, он утверждал, что Борман был завербован Советами в 1921 году, когда состоял в так называемых фрайкорах – добровольческих корпусах, созданных в Германии в 1918-м для борьбы с революционным движением. Но эта дата не сходится с годом, указанным в официальной биографии Бормана, согласно которой, он был принят в один из добровольческих корпусов лишь в 1922 году. Между тем, расследуя историю агента Вертера, исследователи обращались за официальными комментариями к самому старшему сыну (из десяти детей) нациста – ныне покойному Мартину Борману-младшему, проживавшему в немецком городе Хердекке, рядом с Дортмундом. Этот человек, сын одного из самых важных нацистских преступников, а также крестник самого Адольфа Гитлера, долгое время прятался и скрывал свою фамилию, однако сменить ее отказался. Он стал священником и – уповая на милость Божию – всю свою жизнь молится об отпущении грехов отца. В сан священника его рукоположил Ватикан, где он признался, чьим сыном является. Когда Мартина Бормана-младшего спросили в одном из интервью, почему он, убежденный нацист, которого воспитывали в преклонении перед Гитлером, после войны решил так круто изменить свою жизнь и стать священником, он ответил: «1 мая 1945 года я ехал в колонне грузовиков СС – мою школу расформировали, и подростков перевозили на юг, чтобы включить в части фольксштурма. По радио передали новость о смерти Гитлера. Правда, никто не сказал, что он отравился, сообщали: фюрер умер в бою, как герой. Мир тогда для меня словно раскололся. С нами были сотрудники партийной канцелярии в Мюнхене – они зарядили парабеллум и передавали его по кругу: один из офицеров спокойно брал пистолет, приставлял к виску и стрелялся, после чего оружие поднимал его сосед – так покончили жизнь самоубийством восемь человек. Мой школьный друг упал ко мне в объятия, мы рыдали и решили убить друг друга, чтобы не попасть в руки русских, но офицер СС не дал нам оружие. Секретарь моего отца меня выругал за это желание и дал фальшивые документы на имя Мартина Бергмана – на плохой бумаге, с расплывчатым штампом и адресом, где была указана несуществующая улица в Мюнхене. Он сказал: „Исчезни, беги, куда хочешь“, – и я побежал, так как думал, что если меня поймают – повесят на первом же дереве: кто пожалеет сына второго человека в рейхе? Вскоре я оказался в горах Австрии – устал, вымотался и не мог бежать дальше. Меня приютила семья местного крестьянина, который думал, что я обычный мальчик, потерявший близких под бомбами. Тот крестьянин оказался очень верующим человеком, а религия у нас в семье была под запретом. По той причине, что отец не верил ни в кого, кроме Гитлера. Конечно, он был крещен, но это для него была лишь формальность – в доме даже распятие нигде не висело, отец отрицал религию в любом виде. По его приказу закрыли церковь в Оберзальцбурге, где мы жили. Один раз сестра, играя, надела на лоб повязку, на которой был христианский крест, и побежала к отцу, чтобы он ее обнял… Я никогда не видел его в такой ярости. Он закричал страшным голосом: „Немедленно сними это!“ – и показал на крест. То, что я стал священником, в его глазах было бы предательством, поэтому иногда я даже боялся, что он жив и знает, что я тоже ношу крест… Так вот, меня удивило, что в семье этого крестьянина молятся даже на ночь и перед едой. Они никогда не говорили, как любят Господа, но всегда старались жить по заповедям Священного Писания, и меня поражало, как они крепки в своей вере. И в один прекрасный день я сказал: „Я хочу больше узнать о Боге“. Крестьянин ответил: тогда иди в церковь. Я ходил каждое воскресенье – пешком за 15 километров. Дальнейшее произошло само собой. Я увидел фото в газетах – из концлагеря Берген-Бельзен. Штабеля трупов, в том числе и детей, газовые печи… Я пришел в ужас, я пытался убедить себя, что Гитлер и отец были не в курсе таких вещей. Но потом я узнал, что все это творилось по их приказам и с их ведома. И укрепился в желании стать священником, чтобы молиться за грехи моего отца и за тех, кто погиб из-за него. Всего за год жизни в этой деревне мой разум переменился полностью».
