Боб Вудворд - Признание шефа разведки
3 мая директор выступил в комитете палаты представителей по разведке. В результате состоявшегося там голосования 9 демократов — членов комитета проголосовали за ликвидацию секретного фонда для финансирования никарагуанской операции, 5 республиканцев — за сохранение этого фонда.
6 мая Кейси явился в сенатский комитет по разведке, его последний шанс. Он спокойно позволил дискуссии сползти на техническую проблему о цели директивы президента, подписанной в 1981 г. Члены комитета пришли к единому мнению, что цель изменилась и вышла за рамки пресечения поставок оружия в Сальвадор.
Кейси проявил почтительность к их мнению. Да, директиву надо бы переработать.
Г олдуотер предложил запросить новую директиву с изложением новой цели — оказание давления на сандинистов в направлении демократизации их правительства и принятие мер, с тем чтобы заставить их начать переговоры.
Кейси проявил примирительное отношение к такому предложению. Администрация еще раз рассмотрит программу и более четко изложит ее цели. Это уже было существенной уступкой. Директивы президента являлись ревниво оберегаемой прерогативой исполнительной власти. Президент принимает решение о проведении тайной акции, комитеты конгресса по разведке только «ставятся в известность».
Мойнихэн, Лихи и ряд других сенаторов полагали, что в комитете имеется явное большинство за немедленное прекращение финансирования никарагуанской операции.
Но Голдуотер, который заранее переговорил с Рейганом и Кейси, предложил компромисс — ни безусловное продолжение финансирования, ни его полное прекращение.
Кейси знал, что законодатели любят компромиссы. Назови предложение компромиссным да еще поставь имя Голдуотера, и успех обеспечен. Нынешний компромисс Голдуотера предусматривал продлить финансирование операции на 5 месяцев и утвердить еще 19 миллионов долларов на следующий финансовый год для оплаты расходов по новой президентской директиве, где будет изложена конкретизированная цель программы. Однако в компромиссном предложении оговаривалось, что эти 19 миллионов долларов на следующий год «подлежат утверждению большинством голосов членов комитета».
Мойнихэн и Лихи сказали, что предложение является новым и важным подтверждением полномочий сенатского комитета по разведке в отношении тайных акций, поскольку оно давало комитету право голосовать «за» или «против». Мойнихэн так и сказал: «Президентская директива должна утверждаться большинством голосов членов комитета».
Компромиссное предложение было принято 13 голосами против 2 — республиканцев Уоллопа и Чафи.
Кейси остался доволен. Конгресс получил временный выигрыш в виде нескольких словесных формулировок. Зато ЦРУ получило свои деньги.
В газетах появились многочисленные сообщения о никарагуанской операции. Кейси считал, что его оппоненты в конгрессе предприняли арьергардные выступления с намерением запугать общественность. Заголовок статьи в «Вашингтон пост» аршинными буквами на всю полосу гласил: «Поддерживаемая США никарагуанская мятежная армия разбухает до 7000 человек». С помощью тонких намеков в статье подвергалась сомнению «искренность брифингов ЦРУ для членов комитетов по разведке». Статья в «Нью-Йорк тайме» приводила высказывание неназванного члена комитета палаты представителей по разведке, демократа: «ЦРУ все равно врет нам». Через несколько дней в той же газете появилась передовица под заголовком: «Как сообщают, ЦРУ предсказывает изгнание сандинистов». Это уже была неправда, и Кейси заставил «Нью-Йорк тайме» на следующий день опубликовать на первой странице соответствующую поправку.
В один из майских вечеров Кейси находился в числе 500 гостей на банкете в вашингтонском отеле «Хилтон» по случаю награждения Ричарда Хелмса премией Донована, основателя Управления стратегических служб. Кейси рассматривал это награждение как конец эры 70-х гг., десятилетия унижений и притеснений ЦРУ, когда Хелмсу пришлось возглавить это ведомство. Кейси выступил на банкете с хвалебной речью в адрес Хелмса, Буш тоже. В личном письме президент Рейган отмечал «верность Хелмса зову совести».
Джин Киркпатрик, посол США в ООН, сидела рядом с Кейси на заседаниях группы планирования по вопросам национальной безопасности, проходивших в Ситуационной комнате Белого дома. Присутствие на этих заседаниях давало ей, бывшему профессору политологии, редкую возможность участвовать в разработке внешней политики с ее открытыми и тайными акциями в мировом масштабе. Кейси обычно являлся с домашними заготовками своих выступлений в виде машинописных кратких резюме, часто испещренных его собственными пометками. Докладывая свои вопросы, он по-прежнему бормотал, и было ясно, что он не из тех, кто мог хорошо артикулированной и страстно изложенной аргументацией повернуть события в другое русло, но зато он умел отвечать на вопросы и обладал такой массой знаний, которая отличалась значительно большей глубиной, чем его резюме. В этом отношении, как с грустью отмечала Киркпатрик, он находился почти в полном одиночестве.
Однажды, когда какой-то мыслитель весьма среднего уровня из кругов администрации предложил изложить на заседании группы какие-то долгосрочные цели и стратегию внешней политики США, Киркпатрик сказала: «Это будет бесполезным упражнением, потому что большинство этого не поймут, вот разве только Билл Кейси».
Киркпатрик обратила на себя внимание Рейгана и в конечном счете получила свой нынешний пост благодаря своей статье, опубликованной в 1980 г. в журнале «Комментарии под заголовком «Диктаторские режимы и двойные стандарты». Там она писала: «Шах и Сомоса являлись не только антикоммунистами, они были твердыми друзьями США». Далее она критиковала Картера за его неспособность увидеть, почему именно эти правые режимы оказались предпочтительными целями для Хомейни и сандинистов, намекая, что дело не столько в антикоммунизме этих режимов, сколько в их проамериканизме.
В течение первых двух лет пребывания у власти новой администрации она не раз удивлялась, почему консервативные взгляды, которые так твердо исповедовали Рейган, Кейси, Билл Кларк и она сама, до сих пор не завладели полностью всей политикой. Слитттком часто в формировании политики верх одерживали чиновники и прагматики. Единственным исключением являлись разведывательные операции Кейси, в которых просматривалась последовательная стратегия.
За эти два года между Киркпатрик и Кейси возникли и укрепились хорошие личные отношения, основанные на взаимном уважении. Они оба признавали наличие того, что Киркпатрик в частном порядке называла «скандальным положением» в рейгановской администрации, а именно невежества ведущих политиков во внешнеполитических делах, включая и президента. Но Рейган так мило признавался в своем невежестве, что никто, в том числе Киркпатрик и Кейси, не мог упрекать его в этом. В результате внешняя политика, по их мнению, была недостаточно сфокусирована, проводилась некомпетентно.
Министр обороны Уайнбергер и государственный секретарь Шульц вели постоянную бюрократическую войну друг с другом, что отражалось почти на каждой дискуссии. Полный решимости защищать корпоративное благополучие министерства обороны, Уайнбергер обращал главное внимание на то, чтобы не впутать свое ведомство в какие-нибудь неприятности. Шульц был умный человек, но со связанными руками, его инициативы по развитию отношений с Советским Союзом низводились до минимума, так как при переговорах с русскими, возможно, пришлось бы чем-нибудь поступиться, а этого в первую очередь и больше всего боялись правые.
Патовая ситуация между Шульцем и Уайнбергером создавала вакуум. Надо было его кем-то заполнить. Рейган не очень хорошо разбирался в обстановке, да и не проявлял желания сталкивать кого-либо лбами, а потом самому принимать решение. Вице-президент Буш не располагал для этого достаточными полномочиями. Советник по национальной безопасности Билл Кларк не обладал ни предпосылками, ни терпением, чтобы глубоко вникнуть в суть дела.
Исходя из практических соображений, вакуум заполнили руководитель персонала Белого дома Джеймс Бейкер и помощник президента Ричард Дарман. Вместе с Дивером они распоряжались рабочим расписанием президента и контролировали прохождение бумаг. Они определяли, что делает президент, с кем встречается, что читает. Если президенту предстояло принять какое-то решение, то Бейкер и Дарман вначале всесторонне изучали вопрос, беседовали с авторами предложений в поисках варианта, приемлемого для Шульца и Уайнбергера, проводили консультации с ведущими деятелями конгресса и т. д. и т. п. Только полностью согласованный проект решения или рекомендации представлялся президенту на утверждение.
Как считали Киркпатрик и Кейси, такой распыленный аппарат по разработке решений часто убивал подлинные намерения президента. В частных беседах они сетовали на то, что внешняя политика администрации представляет собой самый низкий общий знаменатель единомыслия.
