Владимир Лисичкин - Глобальная империя Зла
Одновременно складывалась иерархическая глобальная финансово-экономическая пирамида, наверху которой находятся США и другие развитые страны. Эта система работала на протоке: вниз шел поток товаров высоких и уникальных технологий, что давало избыточную прибавочную стоимость; вверх – поток сырья и продуктов промышленности стандартных технологий по заниженным ценам, а также производился отсос кадров высокой квалификации. В условиях экологического кризиса производства, дающие большой объем загрязнений, а также отходы, включая радиоактивные, из развитых стран экспортируются в страны третьего мира.
Основной объем прибыли получали развитые страны, обладавшие высококвалифицированными кадрами и передовыми технологиями. Затем шли среднеразви-тые страны и, наконец, слаборазвитые. Однако в условиях беспрецедентного роста производительности труда все страны, хотя и в весьма различной степени, получали свою долю благ, повышали жизненный уровень народонаселения.
В развитых странах, резко повысивших свой жизненный уровень (во многом за счет остальной части человечества), образовалось общество потребления и сформировался “золотой миллиард” – своего рода круг избранных, накопивших огромные финансовые средства, которые сконцентрированы главным образом в США. Как следствие возник отрыв финансового капитала от производственного. Страны со средним уровнем развития на первой стадии функционирования постиндустриального общества имели определенные шансы на повышение своего статуса в образовавшейся глобальной иерархии. Выдвигались новые центры высокой технологии. Так, все больший удельный вес приобретали азиатские "тигры" (Южная Корея. Тайвань, Малайзия, Сингапур, Таиланд, Индонезия). Повышался статус Мексики. Аргентины, Бразилии. Но все это проходило в рамках глобальной экономической системы, управляемой США /13/.
С 90-х годов система мировых экономических отношений начинает давать сбой. Падают объем производства продуктов питания и объем материальных благ, приходящихся на каждого человека планеты; растет количество отходов – возникают все новые и новые трудности. Чтобы сохранить уровень потребления наверху пирамиды, необходимо перераспределение материальных благ. Внизу пирамиды, где люди голодают и живут в нищете, многое взять трудно, хотя и имеется многообещающий проект перехода жителей развивающихся стран на питание насекомыми, которые представляют собой, по мнению авторов проекта, прекрасную белковую пищу. При глобальном падении общего объема материальных благ каждый может сохранить свою долю, лишь отобрав ее у других – сильный пожирает слабого и все против всех. Круг избранных сужается. Один за другим в 90-е годы происходят кризисы в целом ряде среднеразвитых стран: Мексика, Венесуэла, Бразилия, Южная Корея, страны Юго-Восточной Азии. На очереди Европа. В образной форме сложившаяся ситуация описана в рассказе выдающегося американского писателя О Генри “Дороги, которые мы выбираем”, где он вывел образ “Акулы” Додсона, который при самой ничтожной угрозе своему благополучию пристрелил своего ближайшего друга и сообщника. Слова “Акулы” Додсона “Боли-вар не вынесет двоих” превратились в афоризм.
В перспективе можно говорить о двух основных линиях организации мировой экономики:
1. Глобализация – создание глобальной экономической системы, управляемой из единого центра.
2. Регионализация – образование многоцентровой экономической системы, включающей 8-10 регионов планеты типа Европы. Китая. Юго-Восточной Азии, Индии, России и т. д. Эта многоцентровая система адекватна современному состоянию производительных сил, она относительно устойчива и является квазиравновесной.
Однако постепенно власть все больше концентрируется на одном полюсе и всему миру навязывается процесс глобализации. Возникает вопрос: чем же обусловлена относительная устойчивость этого процесса, ведущего к концентрации богатств в США с постепенным падением уровня жизни во всем остальном мире?
При анализе устойчивости общественных систем удобно использовать понятие гомеостаза. Гомеостаз для биологических систем определялся как способность противостоять изменениям и сохранять относительное постоянство состава и свойств. Это основа существования живых организмов в непрерывно меняющейся среде. Явления гомеостаза наблюдаются на разных уровнях – от одноклеточных организмов до человека. Существует система физиологических регулирующих механизмов, обеспечивающих относительное постоянство температуры организма, состава крови, а также жидкостей, окружающих клетки мозга и глаза, и целого ряда других показателей. Понятие гомеостаза широко использовалось в экологии при характеристике устойчивости экосистем. В пятидесятые годы выдающийся ученый, создатель кибернетики Норберт Винер использовал это понятие для характеристики общества и общественных процессов. Он провел детальный анализ свойств так называемого свободного рынка и его устойчивости (цит. по /14/).
“Во многих странах распространено мнение, признанное в Соединенных Штатах официальным догматом. что свободная конкуренция сама является гомеостатическим процессом, то есть что на вольном рынке эгоизм торговцев, каждый из которых стремится продать как можно дороже и купить как можно дешевле, в конце концов приведет к устойчивой динамике цен и будет способствовать достижению наивысшего общего благосостояния.
Это мнение связано с очень “утешительным” воззрением, что частный предприниматель, стремясь обеспечить свою собственную выгоду, является в некотором роде общественным благодетелем и поэтому заслуживает больших наград, которыми общество его осыпает. К сожалению, факты говорят против этой простодушной теории. Рынок – это игра, находящая свое подобие в семейной игре монополий. Она строго подчинена общей теории игр, которую разработали фон Нейман и Моргенштерн. Эта теория основана на допущении, что на любой стадии игры каждый игрок, исходя из доступной ему информации, играет согласно вполне разумной стратегии, которая в конце концов должна обеспечить ему наибольшее математическое ожидание выигрыша. Это – рыночная игра, в которую играют вполне разумные и совершенно беззастенчивые дельцы. Даже при двух партнерах теория игры сложна, хотя она часто приводит к выбору определенного направления игры. Но при трех игроках во многих случаях, а при многих игроках в подавляющем большинстве случаев результат игры характеризуется крайней неопределенностью и неустойчивостью. Побуждаемые своей собственной алчностью, отдельные игроки образуют коалиции: но эти коалиции обычно не устанавливаются каким-нибудь одним определенным образом и кончаются столпотворением измен, ренегатства и обманов. Это точная картина высшей деловой жизни и тесно связанной с ней политической, дипломатической и военной жизни. В конце концов, даже самого блестящего и беспринципного маклера ждет разорение. Но допустим, что маклерам это надоело, и они ^огласились жить в мире между собой. Тогда награда достанется тому, кто, выбрав удачный момент, нарушит соглашение и предаст своих партнеров. Здесь нет никакого гомеостаза".
Общий вывод, следующий из анализа Винера, – неустойчивость экономической системы свободного рынка. Об этом свидетельствует и конкретная ситуация первой половины XX века, когда на смену так называемому свободному рынку пришла мозаичная структура крупных корпораций, обладавших большими капиталами и резервными возможностями (см. /15/). В 30-е годы разразился мировой экономический кризис, пути выхода из которого были указаны выдающимся английским экономистом Джоном Кейнсом, нашедшим конкретные способы внешнего регулирования /16/.
Почти через полвека после анализа Винера известный финансист Джордж Сорос, говоря о так называемом свободном рынке, обращает внимание на возможную неустойчивость общества США. В своей работе “Угроза капитализма” он пишет /17/:
“Доктрина капиталистической вседозволенности опирается на утверждение, что общему благу лучше всего служит раскованное преследование собственных интересов. Если эта вседозволенность не будет сдерживаться признанием того, что общий интерес должен иметь превосходство над частными интересами, наша нынешняя система, которая, хоть и, будучи несовершенной, квалифицируется как открытое общество, подвержена разрушению”.
Дж. Сорос подверг критике “веру в магическую силу рынка”, указав, что имеется дефект в самих основаниях рыночных теорий, а именно – нельзя считать справедливым положение о независимости спроса и предложения. Фактически сказанное означает, что, если бы США руководствовались принципам свободного рынка (“раскованному преследованию собственных интересов”), то они были бы разрушены. Таким образом, рыночная система, свободная конкуренция не обладают гомеостатическими свойствами. Они адекватны для крайне низкого уровня производительных сил и фактически относятся к XVIII – XIX вв. В условиях нашего времени они – не более чем красочная витрина.
