Анна Ки - Выбить фашизм. Анархистский антифашизм в теории и на практике
Республиканский фашизм
Демократические партии при каждой возможности подчёркивают, что они отвергают национал- социализм и хотят править, руководствуясь либеральными принципами. Но можно сразу доказать — правительство Брюнинга и вся политика центристских партий указывают на то, что они хотят и рыбку съесть, и на ёлку влезть, что они и хотели бы избавиться от нацистов, однако уклоняются от того, чтобы им хоть как-то повредить, даже, в конце концов, прямо или опосредованно дают им преимущество. […]
Чрезвычайные меры 28 марта 1931 года свидетельствуют о крупном шаге в этом гибельном направлении. Предполагается, что они должны быть направлены против политических беспорядков и драк. Согласно им, даже частные собрания должны быть зарегистрированы в полиции, демонстрации — конечно, тоже. Как во времена Вильгельма, полиция вновь надзирает над собраниями и, разумеется, может их разгонять. Нарушения караются тремя месяцами тюрьмы. Столь же суровые приговоры предназначены тем, у кого есть оружие, наклейки, листовки и т. д. Организации могут быть распущены, газеты — запрещены, печатные материалы — конфискованы. Почти все маленькие «свободы» Веймарской конституции этим отменены, причём не каким-то решением Рейхстага, а подписью административных органов, после того, как они ловко дождались, пока Рейхстаг сделает перерыв в сессиях.
Разумеется, эти меры направлены не против национал-социалистов и их друзей, но в основном против революционного пролетариата. Чтобы это доказать, мы можем отметить упомянутые выше методы судов, которые должны внедрять эти меры. Уже в первые дни некоторые рабочие получили очень суровые приговоры просто за попытки проводить демонстрации и распространять объявления.
Разгром и разоружение рабочих, единственной антифашистской силы, культурная реакция наихудшего рода, скрытое предпочтение и потворство нацистам в административных органах, капитуляция перед их террором, принятие их требований — это ведущие к фашизму шаги, к которым нас подталкивают. Выдвинут ли Гитлера и Геббельса вперёд те, кто работают за кулисами, или же они оставят управление фашистской Германией так называемым демократическим партиям — не главный здесь вопрос. Самый главный вопрос — смогут ли рабочие удержать и расширить свои немногочисленные завоевания против наступления объединённой реакции, или же они потеряют все свои права. Это — борьба, в которой любое правительство будет против них, как бы оно ни называлось. В этой борьбе рабочий класс зависит только от собственной мощи.
Что такое национал-социализм?
Национал-социалисты утверждают, что их партия — это состоящее из самых разных людей движение, направленное на обновление Германии. Они, возможно, в какой-то степени правы, утверждая, что представляют все классы. Среди них есть и рабочие. Разочарованные, озлобленные, лишённые работы люди, которые надеются найти какое-то существование среди штурмовиков и т. д., могут быть в рядах рабочих национал-социалистов. Но не переоценивайте их число! Потому что, в конце концов, оно должно быть небольшим. Пока что на выборах рабочие партии сохраняли своих избирателей. Отношения между нацистами и рабочими становятся ещё более ясными, если поглядеть на некоторые цифры с выборов в рабочие советы. Среди транспортных рабочих Гамбурга нацисты получили целых 200 голосов из 6225 рабочих, в «Хохбане» — 187 из 1803 голосов. В фирме «Бринкман и Мергель» в Гамбурге нацисты получили только 50 из более чем 1000 голосов. […]
Хотя эти примеры показывают, что влияние нацистов среди трудящихся и рабочего класса минимально, надо также учесть, что на большинстве рабочих мест нацистская фракция даже не создавалась из-за отсутствия необходимых сил. Далее, мы пока что ничего не слышали о национал- социалистических профсоюзах, хотя национал-социалисты и создают независимые организации во всех сферах. Это многое позволяет понять. При этих условиях едва ли можно говорить о национал- социалистическом рабочем движении. В партии Гитлера рабочих не больше, чем в любой другой буржуазной партии. Даже в них попадаются рабочие и служащие, никак не снижающие реакционную природу этих партий. […]
Померанский дворянин, майор а. Д. ф. Бредов даже хочет мобилизовать всех своих коллег- аристократов, чтобы окончить эти «лишённые кайзера, ужасные времена». С негодованием он вопрошает — неужели в продолжение этой борьбы «часть аристократии желает быть безучастными зрителями и не признавать освободительные усилия «стальных шлемов» и национал-социалистов? Люди в этом движении — наши боевые отряды в битве с внутренним врагом…»
В конце концов, количество аристократов, которые безучастно наблюдали за событиями, не могло быть особенно большим, они почти все уже состоят в НСДАП или похожей организации. Пролетариат, к сожалению, не так сильно стремится защищать свои права…
Можно, конечно, предположить, что князья и дворяне навязывают своё участие партии, и им не так уж рады. Но те, кто знает, что со всеми этими людьми обращаются с большим уважением и что они часто занимают руководящие посты, особенно в СА, больше этому не поверят. Однако позиция НСДАП по отношению к высшему свету становится особенно явной в попытке газеты «Народный обозреватель» («Voelkischer Beobachter») изобразить принца Августа-Вильгельма в качестве «рабочего»: «Профессор — такой же рабочий, что и кузнец, продавец — такой же, как железнодорожник. Так что и сын принца, который ищет интеллектуальной деятельности, в политике или где-то ещё, может считать себя своим среди рабочих». НСДАП как защищающая князей и дворян гвардия — вот реальность. И такая деятельность, как стрижка купонов, получение прибыли от процентов, отдых на курортах и т. д., — это, конечно, работа. Иначе бы партия Гитлера не насчитывала бы такого количества промышленников и капиталистов среди своих друзей. […]
Пока что мы обсудили рабочих, фермеров, реакционеров из аристократии и промышленников. Учитывая, что сочувствующие нацистам рабочие — это только немногочисленные разочарованные и обозлённые рабочие или те, что всегда были реакционерами, и что другие классы никогда не смогли бы сформировать массовую партию, как это удалось нацистам, успех этой партии не может быть объяснён тем, что было пока что сказано. Между прочим, интересы и традиционные взгляды этих классов настолько разнонаправлены, что было бы трудно создать объединённое движение. Не хватает чего-то, что их объединяет. Это предлагает средний класс, особенно независимые ремесленники и торговцы, но также служащие, чиновники, представители свободных профессий и т. д. Мы не хотели бы недооценивать социальное значение этого класса. Против 14,4 млн. рабочих у нас в Германии, согласно переписи населения 1925 года, было 5,5 млн. людей, работающих не по найму, из которых 90 процентов можно считать мелкой буржуазией или мелкими владельцами, а также 5,3 млн. служащих и чиновников. Этот буржуазный средний класс оказался в [нацистском] движении потому, что его раздавливает между пролетариатом и корпоративным капиталом.
Сперва нам надо поговорить о городском среднем классе. Раньше существовало множество ступеней между простым ремесленником и крупным производителем. Сейчас в большинстве отраслей существуют только мелкие мастерские и одна корпорация. Раньше можно было купить любой продукт во многих разных видах и ценовых категориях, сегодня существует несколько «торговых марок» с заранее определёнными ценами. Раньше было множество ступеней между маленькой лавкой и универсальным магазином в центре города. Теперь во всех частях города есть универмаги и магазины с единой ценовой политикой, и они принадлежат одной и той же корпорации. Сегодня многие фабрики открывают свои собственные магазины и поддерживают широкую систему продаж и кредитов. Домовладение было вначале сконцентрировано в руках крупных строительных корпораций, а затем, благодаря состоянию экономики, прибыльность недвижимости уменьшилась. Коллективные мастерские, потребительские кооперативы, книжные клубы, все формы коллективной организации лишают мелкую буржуазию возможности существовать. Хлебозавод медленно уничтожает пекаря, мороженое мясо и крупные бойни превращают мясника просто в торговца мясом, молочные фермы и молокозаводы работают в том же направлении, хозяева пивных становятся зависимы от пивзаводов. Экономическая жизнь во всё возрастающей степени организуется или монополиями, или коллективами, ниша для мелких лавочников и ремесленников исчезает. Подобный утопающий класс обычно обращается к радикальным учениям, чтобы бороться вместе с национал-социалистами против банков, против универсамов, и даже принимает путаный «социализм».
В сельской местности ситуация похожа. Аграрный кризис позволил антисемитским идеям и идеям о борьбе против республиканского государства распространиться среди фермеров. Они зашли настолько далеко, что взрывали бомбы и штурмовали финансовые учреждения, чтобы силой предотвратить аукционы. Эта напряжённая атмосфера в сельской местности Германии, разумеется, является богатой почвой для национал-социализма. […]
