Сергей Кара-Мурза - Мысли быстрого реагирования

Александр считает, что «злостных асоциалов (алкоголиков, тунеядцев, бомжей, наркоманов, воров, попрошаек и т.д.) просто необходимо изолировать от общества и помещать в такие дисциплинарные учреждения, в которых они будут вынуждены обеспечивать себя и все меры по их изоляции сами». Интересно, учел ли он при этом, что такие «дисциплинарные учреждения» должны иметь емкость, примерно в 20 раз большую, чем ГУЛАГ в годы его расцвета. А для обеспечения их охраной не хватит ни призывников, ни контрактников.

Кого он предлагает запереть в эти лагеря и заставить работать? Алкоголики и наркоманы — люди больные, их надо лечить. Половина тунеядцев и бомжей — бывшие промышленные рабочие, в основном квалифицированные: большинство нищих и бездомных имеют среднее и среднее специальное образование, а 6 % — высшее. Бездомным фактически отказано в праве на медицинскую помощь, при этом практически все они больны, их надо прежде всего лечить, класть в больницы. Больны и 70 % беспризорников. Эти люди в массе своей — жертвы социального процесса, асоциалами их сделало общество. К ним приходится применять санитарные меры — но как можно их не жалеть!

3. Александр проявил антропологический пессимизм, думаю, под давлением своей позиции. Он пишет:

«Если само государство нарушает свои же законы, то каждый рано или поздно осознает, что соблюдать уже нечего и вынужден учиться жить в состоянии “естественного права”, т. е. по закону джунглей. Вопрос в том, как из этого выруливать обратно в цивилизацию… Если сегодня за пятерых неплательщиков-алкашей заставить заплатить нормальных адекватных людей, то на следующий месяц уже как минимум половина жильцов перейдут в разряд неплательщиков, а через два месяца — все сто процентов. Нужно честное товарищество и предельно жесткое отсечение паразитов. Потому что стоит только одного паразита приголубить, вместо того, чтобы показательно отторгнуть, и в категорию паразитов тут же перейдут десять прежде нормальных и адекватных. Потому что это тактически выгоднее. А в конечном итоге погибнут все».

Это ошибочное представление о человеке, Гоббс ошибся фактически, это известно антропологам. Его модель человека в «природном состоянии» — идеологическая концепция. В примитивных обществах, без государства и законов, люди вовсе не живут по закону джунглей. Сильные едят в последнюю очередь и при голоде умирают первыми. «Потому что это тактически выгоднее!». Общество, в котором искоренили безвозмездный альтруизм и патернализм (государства, предприятия, помещика, соседа и пр.), утрачивает черты цивилизации.

В своем пессимизме Александр обронил: «В РФ любые разговоры о “справедливости” ведутся для прикрытия грабежа. Тут и спорить не о чем». Это для красного словца.

Я даже думаю, что если бы к пятерым неплательщикам пришли и сказали: «Иван Иванович! Ты сейчас на мели, так мы скинулись всем товариществом и покрыли твой долг. Пользуйся на здоровье своим санузлом», — то многие бы наскребли денег и заплатили бы за услугу. И вряд ли кто-то при этом из благополучных перешел в армию «асоциалов».

4. В этом разговоре неявно, но упорно проходила утопия искоренить (в идеале) коммунальный характер ЖКХ. Похоже, многих точит подозрение, что его обирают, каким-то образом заставляют платить за других.

Денис пишет: «Александр, мы все постоянно платим за других. Сначала нам говорили — поставьте счетчики и будете платить сами за себя. Итог — все поставили счетчики, платят за себя и плюс на некие ОБЩЕДОМОВЫЕ нужды, а по сути за кого-то другого, так как эту воду они не видели и не расходовали. То же самое с теплом. Теперь вводится плата за капремонт, где мы будем оплачивать ремонт чужого имущества из своего кармана».

На деле именно коммунальная система выгоднее каждому, доведение контроля до совершенства — так, чтобы никто не потратился на какие-то «общедомовые нужды», — намного увеличит стоимость содержания жилья. Это все равно что поставить задачу поймать в автобусе всех до одного зайцев. Уже только счетчики — шаг в этом направлении — обошлись обывателям в большую копеечку, но нисколько не сократили потери воды в водопроводе. А если бы эти обыватели организовались и судами довели водопровод до банкротства, то остались бы без воды и, главное, без канализации — и никаких роботов не потребовалось бы.

11.04.2014

Попалось на глаза интервью о «пятой колонне». Записано оно было осенью 2011-го, еще до Болотной и до Евромайдана. Какие суждения в свете последних событий требуют корректировки, а какие остались актуальными — судить вам.

— «Пятая колонна» была использована в «оранжевых революциях» в Сербии и Грузии. Кто ее формирует в России?

— Не уверен, что термин «пятая колонна» тут годится. Ведь она действует, когда на «город» наступают «четыре колонны» регулярной армии врага, и его тайные союзники («пятая колонна») без этого наступления не осмелились бы выйти из подполья. В случае «оранжевых революций» эти враги существующей власти действуют в ситуации неустойчивого равновесия сил практически открыто, но без помощи «четырех колонн». Скорее, сама власть отступает под давлением шантажа извне — но не противника (хотя бы и в холодной войне), а теневого хозяина, спонсора или заимодавца. Милошевич, возможно, и стал бы сопротивляться, но госаппарат и элита его «сдали». А о Шеварднадзе и этого нельзя сказать, он сам служил внешним хозяевам верой и правдой.

А в России можно говорить не о «пятой колонне», а об открытой оппозиции «справа», организованной еще в 1990-е гг. Ни Касьянов, ни Немцов никогда не были в подполье, имеют деньги, подконтрольные СМИ и открытую поддержку за рубежом. Термин «пятая колонна» приложим к ним только как ругательство. Другое дело, что без поддержки Запада их вряд ли стали бы терпеть в России, но это — плата за «открытость» и «демократию».

— Какие у нее цели и задачи?

— Удалить от власти «силовиков», которые слегка оттеснили эту «оппозицию» от кормушки. Тут никаких тайн нет, да и ее идейные расхождения с властью невелики. В государственности того типа, который сложился в России, такие свары группировок — обычное дело.

— Какие слои населения входят в нее? Кто еще может войти в ближайшем будущем?

— Понемногу из всех слоев, хотя и в разных пропорциях. Вряд ли ожидается массовый наплыв новых энтузиастов. В этих революциях важно качество массовки и художественного оформления спектакля, информационная поддержка, а не численность контингента.

— Когда и при каких условиях она может проявить себя?

— Скорее, ближе к выборам — при условии, что власть РФ не найдет компромисса с «мировым сообществом».

— Какие общественные круги могут поддержать «пятую колонну»?

— Общественными кругами назвать это нельзя, будут действовать группировки элиты, СМИ и подготовленная массовка — в основном молодежная. Какова будет интенсивность гвалта за рубежом — сказать трудно. Тут надо торговаться.

— Есть ли «пятая колонна» в регионах РФ или она сосредоточена только в столицах и еще паре крупных городов?

— За двадцать лет реформаторы ухитрились озлобить множество общностей практически из всех социальных и этнических групп, всех возрастов. Более того, оскорбление больших общностей и натравливание их на государство усиливается. Никаких стабилизирующих и примиряющих действий власть не предпринимает (вероятно, бездеятельность считается в верхах меньшим злом — нам трудно судить). Это значит, и в регионах, и в столицах есть социальная база, которая может быть политизирована и на краткосрочной основе соединена в неустойчивый альянс. Массовых «движений» организовать, думаю, не удастся, но этого для современных политтехнологий и не требуется. Достаточно посмотреть на ту массовку, которую снимали «на мобильные телефоны» в Ливии.

— Была ли «пятая колонна» в СССР перед его распадом?

— Да, здесь этот термин уместен, так как эта «колонна» действовала в момент последней ударной операции холодной войны. Уникальным моментом было то, что эту «пятую колонну» возглавило высшее руководство КПСС и государства, но это детали. Сама «колонна» была достаточно массовой, зрелой, интеллектуальной и с большим символическим капиталом.

— Если она была, то что надо было делать тогда, чтобы не дать ей возможности участия в развале СССР?

— Делали то, для чего имелись личный состав и материальная часть. Уже в 1970-е гг. силы были неравны и «советские части» отступали, успев хотя бы заложить в страну запас прочности (основные фонды, кадры, культуру), который и позволил нам двадцать лет жить при заглохшей экономике — и еще лет десять потянуть.