Михаил Антонов - Капитализму в России не бывать!
Однажды Сталин, отдыхая на юге, где в это время находился на отдыхе и Косыгин, пригласил его к себе вместе с семьёй. Тогда состоялся интереснейший разговор о том, что выше всего надо ценить в семейной жизни. Сталин рассказывал подробности своей жизни в туруханской ссылке, о своём побеге. Затем Сталин, несмотря на существовавший у моряков негласный запрет на нахождение женщины на корабле, пригласил Косыгина с женой на борт военного корабля. Он подробно расспрашивал моряков об условиях их службы и быта и дал Косыгину поручение улучшить снабжение флота продовольствием и обмундированием.
В то же время работа со Сталиным подчас приносила Косыгину немало огорчений. Так, после войны Вологодскую область охватил голод. Получив отчаянную просьбу руководства области о помощи, Косыгин попросил разрешения Сталина о выделении Вологде зерна из госрезерва. Сталин отказал, сочтя просьбу вологжан проявлением паники. Помощники впоследствии вспоминали, что Косыгин вернулся от Сталина в состоянии крайнего раздражения. И подобных случаев было немало. Несмотря на это, Косыгин навсегда остался сторонником Сталина и высоко ценил несокрушимую волю вождя и его заслуги перед страной.
При Хрущёве Косыгин стал заместителем председателя Совета Министров СССР и председателем Госплана СССР. Он нередко возражал Хрущёву по хозяйственным вопросам и, приводя солидные обоснования, отстаивал свою точку зрения.
Вообще Косыгин, сам «интеллигент ленинградской закалки» и повседневно общавшийся с видными представителями интеллигенции, был неким чужаком в правящей советской элите. Для Сталина Ленинград, откуда вышел Косыгин, оставался гнездом оппозиции. Косыгин отрицательно относился к борьбе с «низкопоклонством перед Западом», не верил во вредительство членов «Промпартии», считая, что это дело было создано органами госбезопасности. Жена говорила Косыгину, что круг членов Политбюро чужой для него. Хрущёв с подозрением относился к интеллигенции, для которой Косыгин был «своим». Да и сам Косыгин говорил: «эти украинцы (Брежнев и вытащенные им с Украины руководящие кадры. — М.А.) меня сожрут».
Косыгин много читал, любил музыку и театр, посещал премьеры, музеи, выставки художников, сам неплохо разбирался в живописи. Был он и демократичен, насколько это было возможно при его высоком положении, во время пребывания в санатории обедал в общей столовой, на прогулках запросто общался с другими отдыхающими. Да и дома его любимой едой были отварная треска, овсяная каша и хлеб грубого помола. У него в доме бывали писатели и композиторы, художники и конструкторы. Семья Косыгина дружила с семьями писателя Шолохова, композитора Хачатуряна, конструктора ракет Челомея. В доме Косыгиных частыми гостями были известная метростроевка Татьяна Фёдорова, товарищи Алексея Николаевича по прежней работе в кооперативном движении в Сибири. Косыгин любил подвижный спорт — волейбол, греблю, был заядлым рыбаком.
В отличие от других руководителей государства того времени Косыгин был равнодушен к наградам и подаркам, хотя в связи с юбилеями ему дважды присваивали звание Героя Социалистического труда, не говоря уже о том, что он был удостоен множества орденов. Недолюбливая этого «интеллигента», коллеги Косыгина по Политбюро и правительству в глубине души признавали его превосходство над ними и завидовали ему.
Косыгин, признавая успехи в развитии страны, не верил сообщениям ЦСУ СССР о баснословном росте жизненного уровня советских людей. Он говорил, что его отец, квалифицированный питерский рабочий, мог содержать на свою зарплату жену-домохозяйку и троих детей, оплачивать трёхкомнатную квартиру, без излишеств, но прилично кормить и одевать-обувать семью. Для большинства советских рабочих такой уровень жизни оставался ещё недоступным. Как же можно утверждать, будто благосостояние рабочих у нас по сравнению с 1913 годом повысилось в восемь раз?
Из всех высших руководителей СССР Косыгин был наиболее склонен к идее конвергенции социализма и капитализма. Он, например, не раз пытался доказать своим коллегам по руководству страной, что акционерные общества — это одно из высших достижений человеческой цивилизации, и это делало его наиболее восприимчивым к предложениям «рыночников». И вот в то время, когда нужно было переводить экономику на рыночные принципы, Политбюро, по мнению Косыгина, занимается разной чепухой.
Любопытная деталь: многие отмечали, что Косыгин внешне всегда был строг и серьёзен, почти никогда не улыбался, хотя, говорят, на самом деле он был доброжелательным к людям, а дома вообще становился чуть ли не душой компании. Один мой знакомый так объяснил это противоречие. Косыгин в душе был убеждён в том, что советская хозяйственная система, какой она сложилась при Сталине, была монстром, не поддающимся усовершенствованию, и он, много и тщательно работая над её поддержанием в рабочем состоянии (в этом ему помогала его феноменальная способность к устному счёту, он не раз прямо во время рассмотрения крупных проектов, над которыми долго трудились большие коллективы, находил ошибки в их расчётах), ощущал бесполезность своих усилий. А при таком настрое уже не до улыбок.
Когда в 1964 году снимали Хрущёва, некоторые члены ЦК предлагали именно Косыгина избрать Первым секретарём Центрального Комитета партии. Однако это предложение не было принято, поскольку Косыгин был известен только как крупный хозяйственный руководитель, не имевший опыта собственно партийной руководящей работы. Поэтому лидером партии стал Брежнев, а Косыгин возглавил правительство СССР.
В первые годы правления Брежнева его отношения с Косыгиным оставались нормальными рабочими. Однако постепенно между двумя руководителями государства назревал конфликт. Он был порождён как нарастающими трудностями в экономике страны, пути преодоления которых виделись обоим лидерам по-разному, так и особенностями их личностей и характеров.
Обострение кризиса советской экономики
На Пленуме ЦК, на котором снимали Хрущёва с занимаемых им высших постов в партии и государстве, в речах обличителей было высказано немало критики недостатков в развитии советской экономики. Косыгин, до этого времени возглавлявший Госплан СССР, разумеется, знал, что положение в экономике не блестяще. Но и для него, возглавившего теперь правительство, многое оказалось полной неожиданностью.
Советские люди были уверены в том, что экономика страны успешно развивается, поскольку все пятилетние планы, утверждённые Верховным Советом СССР, успешно (и даже досрочно) выполнялись. Однако они не знали, что планы выполнялись лишь по «валу», но ни один из них и близко не был к выполнению в натуральном выражении.
Что же это за зверь такой — «вал», затмивший реальную картину состояния экономики?
«Вал» — это «валовая продукция» народного хозяйства, исчисляемая по так называемому «заводскому принципу». Чтобы сделать понятным различие между «валом» и подлинной картиной состояния производства, поясню его упрощённым примером.
Допустим, швейная фабрика выпускает костюмы стоимостью 100 рублей, из которых 5 рублей — это стоимость пуговиц. Пока весь костюм изготавливается на одной фабрике, он учитывается органами статистики как продукция на 100 рублей.
Если же мы разделим это производство между двумя предприятиями, из которых первое шьёт костюм-заготовку, а второе пришивает к этой заготовке пуговицы, то с точки зрения статистики картина изменится, словно по волшебству. Первое предприятие, выпустившее костюм-заготовку, создало продукции на 95 рублей. А второе, пришившее пуговицы, выпустило полноценный костюм, создало продукцию на 100 рублей. Суммарный «вал» двух предприятий составит теперь 195 рублей, тогда как в натуральном выражении их совместная продукция по-прежнему выражается в одном костюме.
Значит, органический порок исчисления продукции по «валу» заключается в повторном счёте элементов стоимости одной и той же продукции. В нашем примере стоимость костюма-заготовки была учтена дважды, а в реальной действительности бывали случаи, когда одна и та же промежуточная продукция учитывалась и три, и четыре, и пять раз. Поэтому по мере специализации производства и усложнения хозяйственных связей между предприятиями разрыв между «валом» и реальным состоянием экономики становился всё более глубоким. Предприятия, отчитывавшиеся в выполнении планов производства по «валу», находили всевозможные способы его увеличить. Например, на хороший дешёвенький детский костюмчик навешивался бархатный галстучек, вследствие чего цена увеличивалась чуть ли не вдвое. Семьям со средним достатком такие вещи становились не по карману, они оставались непроданными, и вся система вырождалась в напрасную растрату труда, денег и материальных ресурсов. «Валовая продукция» в народном хозяйстве быстро росла, а в реальности почти все товары становились дефицитом.
