Кикудзиро Исии - Дипломатические комментарии

Когда, однако, был получен текст договора против войны, то ясно стало, что он содержит фразу, не имеющую отношения к вопросу о прекращении войн, но затрагивающую государственное устройство страны. Тогда поднялся шум, какого еще не было в последние годы. Эта фраза содержится в статье первой и говорит, что договаривающиеся стороны «торжественно заявляют от имени своих народов», что они осуждают применение войны и т. д. Эта статья находилась в противоречии с государственной системой Японии, которая наделяет императора верховной властью заключать договоры, объявлять войну и устанавливать мир и не соответствует статье XIII конституции[107].

Признавая, что указанная статья была неподходящей, дипломатические представители Японии вступили в переговоры с американским правительством об ее исключении или исправлении, и так как объяснения американского правительства показались им удовлетворительными, они предложили японским уполномоченным подписать договор в его первоначальном виде. Когда это стало известно в Японии, поднялся общий спор относительно того, является ли это нарушением конституции. Автор с самого начала находил указанную фразу неподходящей, но так как вопрос обсуждался дипломатическим путем с американским правительством, он считал само собой разумеющимся, что надлежащий документ был вручен японскому правительству. Когда, однако, он прочитал в газетах объяснения министерства иностранных дел, указывавшие, что «от имени» должно рассматриваться не как на ни ойте (от имени), но как но таме ни (по поручению), и что «народы» не означает дзинмин (народ) или кокумин (нация), но кокка (государство), — только тогда он обратил внимание на удивительный характер японо-американских переговоров. В ответ на вопросы некоторых представителей прессы он откровенно заявил, что указанный текст означает «от имени своих народов» и не может быть истолковав в каком-либо ином смысле. Объяснение министерства иностранных дел было очень поверхностным, и к несчастью, вместо того чтобы удовлетворить публику, увеличило ее беспокойство. Как можно было ожидать, вся страна заинтересовалась дискуссией. В парламенте сделаны были запросы и представлены меморандумы, мнения ученых и политических деятелей заполнили страницы газет и журналов или появились в брошюрах, поддерживая или отвергая указанный пункт, и так без конца. Вообще говоря, одни считали, что это просто пустая фраза, употребленная для того, чтобы придать силу декларации против войны, и так как она была написана без намерения нарушить конституцию, поэтому нет повода для того, чтобы поднимать шум и крик относительно неконституционности фразы и тем самым подвергать опасности самый договор, хотя фраза могла быть неприемлемой. Другие держались того взгляда, что договор в принятом виде ее должен быть ратифицирован, поскольку обычный смысл вызвавших возражения слов не соответствовал государственной системе Японии и нарушал ясно выраженные положения конституции. Как автор раньше заявлял, он считал, что «от имени своих народов» честно должно пониматься как дзинмин на ни ойте (от имени своих народов), и что нет оснований утверждать, что статья первая означает кокка но таме ни (по поручению государства). Более того, зная закулисную сторону дела, он имел основание считать, что страна, предложившая договор, придавала очень большое значение этой фразе, и чувствовал, что от вопроса нельзя легко отделаться. Он полагал, что вызвавшие возражения слова не соответствуют национальной структуре и противоречат статье XIII конституции и что договор против войны не должен быть ратифицирован без оговорок в отношении этих слов. Много было сказано относительно этого пункта, но во всяком случае ясно, что эти слова находятся в противоречии с конституцией в отношении: 1) права заключать договоры и 2) права объявлять войну, поскольку соответствующая власть по конституции принадлежит императору. Если, с одной стороны, очевидно, что большое значение придается словам «от имени своих народов», то с другой стороны, совершенно ясно, что эти слова нарушают конституцию в отношении власти императора заключать договоры. Возражение автора по поводу этой фразы более всего касается ограничения прерогативы императора объявлять войну, и он приведет основания для этого в дальнейшем.

Ружья и мечи — опасные предметы, но если их употребляют для охоты или для танцев, они безвредны. Точно так же, если бы обсуждаемое выражение было пустой фразой или было приведено для большей выразительности, автор не возражал бы против него и оно не вызвало бы у него тревогу. Поскольку, однако, как он убежден и сейчас покажет, что эта фраза имеет глубокое значение, он не может не остановиться на этом вопросе.

Как было сказано, в Соединенных штатах семь или восемь лет тому назад появилась организация, назвавшая себя Лигой признания войны незаконной. Главными действующими лицами в этой организации были Левинсон — адвокат, Дюи — профессор университета, Моррисон — журналист. Их лидером был Бора, председатель комиссии иностранных сношений сената. В течение нескольких дет эта организация сделалась столь, влиятельной, что стала руководить общественным мнением и выдвинула требование, предъявленное правительству Кулиджа, предложить иностранным правительствам договор против войны. Таким образом, группа, состоящая из Бора, Левинсона, Моррисона и др., в действительности предложила народам мира договор против войны. Среди многих доктрин этих джентльменов две являются совершенно новыми. Одна из них требует, чтобы никакого наказания не применялось в отношении государств, нарушивших договор против войны, поскольку наказания, если будут осуществлены, явятся одним из видов войны. Разве, рассуждали они, не будет противоречия, что стороны, которые решили изгнать войну, потому что она является преступлением, применяют наказания, которые являются не чем иным, как мерой насилия? Не будут ли эти наказания разрушать самый договор? Другая новая доктрина заключена в словах «от имени их народов». Коротко говоря, под этими словами скрывается идея, что в прошлом вопросы мира или войны решались небольшой кучкой монархов, министров, политических деятелей и дипломатов и что судьба бесчисленных миллионов народа зависела от любви, ненависти, причуд, перемены настроений небольшого круга людей. В соответствии с этим, если в XX веке для мира должно быть возведено солидное основание, жизненные вопросы мира и войны должны быть изъяты из ведения группки государственных деятелей и переданы самим народам. В теории все вопросы, включая вопросы о заключении договоров против войны, должны решаться референдумом или плебисцитом, т. е. прямым голосованием народа. Но так как на практике это сделать трудно, то народ должен быть удовлетворен мероприятиями его правительства, действующего по его поручению. Благодаря, однако, особому характеру договора, который является соглашением между народами, должна быть проявлена особая бдительность, чтобы власти благодаря личному честолюбию не допустили бы разрыва или нарушения договора.

Коротко говоря, основным положением. Американской лиги признания войны незаконной является то, что договор против войны представляет собой соглашение между народами и что договаривающимися сторонами должны быть народы, и так как это неосуществимо, главы государств должны быть их доверенными. По мнению этих людей, слова «государство» или «нация» неудовлетворительны, и если будет употреблено слово «народ», то существо дела изменится, а потому они упорно настаивали, что «народы» должны контролировать договор против войны. Основанием для их возражений против слова «государство» и настойчивости в отношении слова «народ» является идея, что на выборах президента или членов конгресса появляется народ и голосует как государство, и поэтому избранные президент и члены конгресса представляют государство. По своей природе, считают они, договор против войны не является тем вопросом, который может быть доверен представителям государства. Такие государственные вопросы должны решаться прямым голосованием каждого человека соответственно его взглядам посредством референдума или плебисцита, а не через представителей. Другими словами, так как договор против войны является важнейшим вопросом человечества, он должен решаться посредством прямого управления народом, а не через его представителей. В слово «народы» поэтому вложена мысль, что договор против войны является таким договором, который сам народ должен решать путем референдума.

Договор против войны был предложен министром иностранных дел Франции Брианом. Зная взгляды Американской лиги признания войны незаконной, Бриан приманил метод, до сих пор не применявшийся в международных отношениях. Для того чтобы договор против войны между Францией и Соединенными штатами мог осуществиться, он отступил от обычного официального пути и обратился прямо к американскому народу, направив послание к нему через сотрудника «Associated Press». Когда предложение Бриана стало известно американскому народу, Лига признания войны незаконной воздействовала на общественное мнение и через г. Бора оказала давление на президента и государственного секретаря и в конце концов вызвала официальные переговоры, начавшиеся между американским и французским правительствами. Таким образом, американское правительство под давлением общественного мнения и как орудие Лиги предложило иностранным правительствам договор против войны в точной формулировке Лиги. Но, как и надо было ожидать, некоторые иностранные правительства возражали против двух важных особенностей новой философии Лиги, в то время как другие довольно спокойно добивались изменения этих особенностей. Французское правительство выдвинуло возражения в отношении наказаний. В противовес взгляду Лиги, что положение о наказаниях для нарушителей договора будет самоубийством для самого договора, французское правительство утверждало, что договор против войны без статей о наказаниях сделает договор ничего не значащей бумагой. Чтобы пойти навстречу возражениям французского правительства, государственный секретарь Келлог придумал компромиссный план, по которому главная часть договора оставалась без изменения, но в него включалась вводная статья, указывающая, что государства, нарушающие договор, «не могут пользоваться преимуществами, предоставляемыми договором». Таким образом, вопрос был, наконец, разрешен.