Николай Леонов - Закат или рассвет? Россия: 2000-2008
В то трагическое десятилетие 90-х годов XX века произошла и мошенническая подмена слова «русский» на слово «российский». На протяжении многих веков, когда Россия была Империей или СССР и в ее состав входила вся Средняя Азия, Закавказье, Прибалтика, Украина и прочие национальные окраины, все, что касалось нашего великого государства, называлось словом «русский». Царь был «русским», армия «русской», культура «русской» и т. д., хотя 40 % населения страны не было собственно русским. После 1991 года, когда все национальные окраины отпали, образовав самостоятельные государства, и Россия стала практически этническим русским государством (русских в его составе 85 %), слово «русские» почему-то исчезло из общественно-политического лексикона и было заменено на «российский». Правительство, армия, Академия наук — все стало «российским». Это оказалось очень нужным и удобным для новой буржуазии, которая спрятала таким образом свой космополитизм под новым ярлычком.
На этом фоне только одна духовная организация сохранила свое прежнее название — Русская Православная Церковь. Она одна выжила как вертикальная структура, объединяющая весь русский народ и всех православных в некое единое духовное целое. Она сохраняется в виде скелета, на котором висят лохмотья некогда мощной мышечной системы народа. Особенности нашей национальной Церкви состоят в том, что она родилась практически вместе с государством и всегда, на протяжении более 1000 лет его истории, была его неразрывной идеологической составляющей. На Куликовом поле в 1380 году на поединок с ордынским богатырем Челубеем вышел монах Пересвет, и нам трудно отделить в нем боярского сына, воина и послушника Троице-Сергиевой лавры. В нем слились воедино все эти ипостаси.
Наши монастыри были, как правило, двойного назначения, они строились и как воинские крепости, и как духовные твердыни. Там жили и творили безвестные летописцы, рядом с которыми несли службу и наши воины, готовые в любой момент бежать к бойницам на крепостных стенах.
Когда светские власти мельчали, вырождались и превращались в национальных предателей, церковные иерархи проявляли крепость духа и твердость убеждений. В Смутное время в начале XVII века политическая элита потеряла национальную ориентацию, ее представители преследовали только клановые или личные цели, она была готова согласиться на власть самозванцев или даже принять в качестве русского царя польского королевича Владислава. В те далекие годы только Русская Православная Церковь продолжала упорно бороться за сохранение русского национального государства. Именно из Троице-Сергиевой лавры в города рассылались грамоты, призывавшие к формированию войска и к походу на Москву, погрязшую в междоусобных дрязгах и прислужничестве перед «латинянами». Слов нет, Церковь спасала и свое духовное поле, которому угрожали католические миссионеры, но в первую очередь она боролась за русское государство.
В другой раз «смутные времена» наступили в 1917 году, когда в одночасье рухнула монархия, а вместе с нею и вся государственная система. Все представители светской власти и большинство политической элиты почти с восторгом отказались от своих вчерашних взглядов. Даже члены императорской семьи, великие князья, цепляли на лацканы своих пальто красные банты. Все высшее руководство русской армии поддержало требования тогдашней оппозиции и выступило за ликвидацию монархии. Деморализация политической верхушки была полной, чем во многом объясняются последующие беды России — перевороты, Гражданская война, разруха, голод и пр. В том политическом водовороте только Русская Православная церковь не утратила национальные ориентиры, выступая против крайностей и перегибов новой иноверческой и богоборческой большевистской власти. Она заплатила за свою позицию очень высокую цену, почти все монастыри и храмы были закрыты, большинство иерархов и священнослужителей были репрессированы.
Несмотря на все обиды и горечь, причиненные Церкви коммунистической властью, когда настал грозный час для нашего государства и народа и 22 июня 1941 г. фашистские войска вторглись в наши пределы, Церковь первой, в тот же день, откликнулась на беду и призвала народ сплотиться для отпора врагу и молиться за дарование победы русскому оружию. Растерянные светские власти смогли опомниться и определить свою позицию только 3 июля 1941 г.
В третий раз Россию постигла национальная катастрофа в 1991 году, когда развалилось советское государство и вновь мы стали свидетелями массовой измены представителей нашей политической элиты. Вчерашние члены коммунистического руководства наперебой торопились отказаться от своих взглядов. Защитники принципа общественной собственности на орудия и средства производства превратились в яростных захватчиков для себя этой самой общественной собственности, прежние интернационалисты стали свирепыми националистами, заклятые враги империализма стали по-лакейски прислуживать ему. Об этой массовой мимикрии нельзя говорить без отвращения. Но в этой безумной вакханалии опять-таки только Русская Православная Церковь сохраняла целостность и спокойствие, традиционно отстаивая вековые мировоззренческие позиции. Разумеется, на протяжении тысячелетней истории России, и в рядах церковников были свои отступники, но их процент не идет ни в какое сравнение с обвалом предательств, охватывавших светские власти.
Патриарх Московский и всея Руси Алексий П всячески старался смягчить гражданские конфликты, сотрясавшие государство в 90-е годы. Он все сделал, чтобы предотвратить расстрел Белого дома в октябре 1993 г., неоднократно выступал за сохранение единства страны в годину разгула сепаратизма, призывает к социальной справедливости в отношениях между предпринимателями и работниками, добивается духовного единства для всего рассеянного русского православного народа.
Этим объясняется неуклонное повышение влияния Русской Православной Церкви среди нашего народа. Ей верят больше, чем светским властям. Нигде нынешний простой человек не может найти защиты от произвола власти и новых хозяев жизни, и ищет утешения и примирения в храмах и монастырях. Только Церковь осталась общественным духовным институтом, который выступает за организацию жизни на основе христианских норм нравственности и морали.
Российская власть с имеющимися в ее руках мощными пропагандистскими ресурсами не просто устранилась от воспитания своих граждан, но активно способствует одичанию нации, иначе нельзя назвать безграничную рекламу насилия, вседозволенности, аморальности, бытового ужаса во всех без исключения средствах массовой информации. Непомерно большое место в телевизионных программах занимают передачи, так или иначе направленные на создание в сердцах зрителей чувства угнетенности, подавленности, страха. Пытки, кровь, дикие крики жертв калечат сознание несчастных беззащитных людей. Многочасовые заседания судов, блоки под названием «чрезвычайные происшествия», передачи типа «Российская тюрьма — вчера и сегодня» пугают простого обывателя жестокостью окружающего мира, безысходностью, превращают его в литературного героя — «премудрого пескаря», того, который «жил — дрожал, и умирал — дрожал». Как-то по Первому каналу телевидения в лучшее вечернее время прошла передача под названием «Жизнь на свалке». Это были документальные истории несчастных людей, бомжей, оказавшихся за границей цивилизованного общества. Шокирующий фильм сам по себе поражал еще и полным безразличием авторов фильма к самому общественному явлению — бездомности людей, причинам, породившим его, возможным путям выхода. Руководство канала вкупе с властью не поднимало вопрос о серьезной социальной проблеме, а просто пугало людей перспективой оказаться «на свалке», хотя по большому счету мы уже почти два десятилетия живем на большой свалке, в которую превращена вся Россия.
Кроме запугивания населения, как бы для противовеса, наше телевидение весьма старательно смешит население, дабы оно стремительно не превращалось в пациентов больниц для душевнобольных под влиянием страшилок в реальной жизни и на телеэкране. В арсеналах химического оружия имеется такое отравляющее вещество, которое называется «веселящий газ», оно вызывает беспричинный смех, лишающий человека возможности адекватно реагировать на происходящее вокруг него. Таким «веселящим газом» являются многочисленные «юмористические» программы вроде «Аншлага», «Кривого зеркала», «Фабрики смеха», «Комнаты смеха» и т. д. Число их безмерно, как и число страшилок. Как-то, прогуливаясь по Тверскому бульвару, я увидел выразительную афишу одного юмористического вечера: модный юморист В. Винокур держал в руках плакат, на котором было написано: «Мы заставим вас смеяться!». Предельно цинично и явно по недосмотру цензоров. Нас именно заставляют смеяться, когда нам вовсе не хочется. «Юморные» передачи стали сопровождаться заранее записанными «взрывами смеха», которые вставляются в трансляции в нужном месте для создания эффекта спонтанного веселья аудитории.
