Михаил Делягин - Реванш России
национализация предприятий (не подвергавшихся приватизации, изначально созданных как частные), в том числе безвозмездная, в том числе на основе рассмотрения с юридической точки зрения итогов приватизации[26] (понятно, что это крайняя мера, которая, помимо прочего, весьма существенно ограничит возможность глобальной экспансии России, так как такая экспансия легче осуществляется направляемым государством инициативным бизнесом, чем самими государственными структурами).
Так как указанные меры возлагают на государство значимые функции оперативного регулирования, они требуют в качестве непременного предварительного шага кардинального повышения эффективности и, главное, ответственности государственного управления.
До наведения порядка хотя бы в сфере управления государственной собственностью (и особенно государственными корпорациями, имуществом за рубежом и государственными унитарными предприятиями) и подчинения этого управления интересам общества, а не отдельных чиновников и их групп реализация любой из описанных мер будет смертельно опасна и потому неприемлема. Она сможет привести не к повышению, а к радикальному снижению эффективности общественного использования имеющихся ресурсов — достаточно обратить внимание хотя бы на то, что эффективность государственного управления РАО «ЕЭС России», «Газпромом», «Роснефтью» и рядом других крупных государственных компаний заведомо ниже, чем эффективность управления большинством крупных отечественных частных корпораций.
9.3. Либеральный фундаментализм чума XXI века
Чтобы понять специфику России, не только отличающую ее от образцов, демонстрируемых развитыми странами Запада, но и во многом делающую эти образцы недоступными для нее, надо осознать, что почти 20 дет назад Россия вступила на рыночный путь со значительным опозданием.
К тому моменту наши конкуренты не просто ушли далеко вперед в развитии общественных институтов и в силу этого стали сильнее — массовое использование их моделей развития в прошлом зачастую делало невозможным успешное следование этим моделям в настоящем. (В экономике это выражается в доказанной невозможности успешного «догоняющего» развития, в жизни — примером, когда колея на дороге углубляется и разбивается так, что пользоваться ею становится невозможно.)
Кроме того, развитые страны, пользуясь «правом первооткрывателя» и доминирующим политическим влиянием (которое при либеральных реформаторах 90-х годов XX века практически носило характер прямого «внешнего управления»), длительное время весьма последовательно направляли развитие российского общества. Как правило, они делали это в корыстных интересах, заботясь не о наиболее успешном развитии России, но, напротив, о ее сдерживании в наиболее выгодном для себя «промежуточном» положении, когда она, с одной стороны, не грозит соседям своим разрушительным и для них крахом, а с другой — не способна не только защищать в конкурентной борьбе с ними, но даже и осознавать свои национальные интересы.
Последствия этого «внешнего управления», без всякого преувеличения, чудовищны. Достаточно указать на то, что именно оно явилось главной причиной, до сих пор удерживающей нашу Родину в состоянии перманентной национальной катастрофы.
Эти последствия еще только начали осознаваться и изживаться российским обществом. Наиболее болезненным и потенциально опасным из них представляется глубочайшая укорененность самого оголтелого либерализма, по сути дела, либерального фундаментализма, напоминающего исламский, как в общественных институтах, так и в сознании самых разных социальных слоев и групп.
При этом он обычно воспринимается не как частная идеология бизнеса, но как универсальная для всех времен, народов и социальных слоев истина в последней инстанции.
Между тем естественным образом исповедуемый и распространяемый бизнесом (особенно крупным) либерализм в принципе как минимум недостаточен для развития любого общества и особенно относительно слаборазвитого в социально-экономическом отношении, подобно российскому.
Прежде всего, исходя из практически религиозного догмата о «презумпции избыточности государственного регулирования», либерализм категорически требует минимизации роли государства в жизни общества. Это чревато последовательным и разрушительным для последнего отказом бюрократии от выполнения неотъемлемых и исключительных функций государства.
Как философия и идеология, либерализм опирается на представления о самодостаточности каждого отдельно взятого человека, что не имеет никакого отношения к реалиям России, где большинство людей пока еще (а возможно, и навсегда — относительно суровыми климатическими условиями, например) весьма жестко привязано к масштабным общественным системам жизнеобеспечения.
Либерализм исходит из того, что каждый отдельно взятый член общества может самостоятельно и в полной мере отвечать за себя. Как ни ужасно, это практически не имеет отношения к современной России: значительная часть нашего общества по разным причинам (от неправильного образования до бытового алкоголизма) не может адекватно воспринимать и оценивать даже повседневную, непосредственно окружающую каждого из нас реальность и, соответственно, в полной мере отвечать за свои поступки.
Наконец, либерализм принципиально отказывается учитывать масштаб социальной деградации России. В обществе, где бедных лишь 5 %, их бедность теоретически может восприниматься как их собственная проблема и, более того, как их собственный выбор, который надо уважать и с которым нельзя бороться. Но когда удельный вес бедных даже в современном российском обществе, захлестываемом нефтедолларами, по самым оптимистическим оценкам, превышает две трети, а более 12 % населения фактически голодают (именно так переводится на повседневный русский язык изящный термин «имеют доходы ниже прожиточного минимума»), это проблема всего общества, и для решения ее категорически необходим мощный инструмент в лице государства.
Наконец, в условиях жесткой глобальной конкуренции, ведущейся по отношению к ее слабым участникам «на уничтожение», проповедуемое либерализмом в качестве панацеи от всех социально-экономических болезней открытие национальных рынков является большой и разрушительной ложью. Практика (как постсоциалистического пространства, так и начавшей вымирать Африки) уже многократно подтвердила очевидное: слабая экономика, в соответствии с либеральными постулатами поставленная в равные условия с более сильными экономиками, без поддержки государства не выдерживает конкуренции и неминуемо погибает.
Все эти недостатки в полной мере проявились в последние 20 лет, в течение которых в нашей стране с исключительной энергией, последовательностью и эффективностью, в том числе и под прикрытием псевдопатриотической фразы, проводятся все более разрушительные либеральные преобразования. Их разрушительность многократно усугублена особенностями российских либеральных фундаменталистов, боровшихся с социализмом не столько от неприятия его пороков, сколько от неприятия своей собственной Родины, своего собственного народа.
В начале 90-х они, в лучшем случае неосознанно стремясь к разрушению своей страны, последовательно выступали против права как такового. Достаточно вспомнить, как американский советник главного идеолога российских либеральных реформ Гайдара писал о настоятельной необходимости «вытеснить из общественного сознания мотив права мотивом выгоды». Прошло более 10 лет, и в 2004 году идеологи российской олигархии открыто говорили о допустимости нарушения законов, так как без их последовательного нарушения невозможно-де вытравить из общественного сознания «остатки коммунизма».
Именно эта последовательность разрушила в нашей стране важнейшее чувство, делающее население единым обществом, — доверие, причем даже не столько к систематически обманывающему народ государству (о котором до сих пор толкуют непосредственно страдающие от этого либеральные чиновники), сколько друг к другу, доверие между людьми. Слабость именно этого важнейшего вида доверия ведет к опасному разрежению социальной ткани общества, к подрыву всякого сотрудничества, к затрудненности, а то и полной невозможности даже необходимых совместных действий и, как следствие, к драматической дезорганизации и долговременному снижению конкурентоспособности общества.
В результате в сегодняшней России либерал — это человек, осуществляющий или, как минимум, осознанно поддерживающий почти двадцатилетний геноцид собственного народа и открыто, публично гордящийся этим.
Несмотря на это, либерализм весьма популярен в России, как, впрочем, и в экономически слабых странах в целом. Помимо специфически российских факторов, рассмотренных выше, главная причина такой суицидальной склонности испытывающих хозяйственные трудности обществ (надо отметить, что эта склонность является и одной из ключевых причин указанных трудностей) заключается в том, что либерализм по вполне объективным причинам является наиболее естественным образом действия бизнеса и энергичных, успешных людей в целом.
