Юрий Жуков - Алекс и другие (полемические заметки о мире насилия)
Надо побывать в Соединенных Штатах, чтобы физически ощутить тягостную атмосферу страха и неуверенности, которая охватывает население перед лицом этой реальности. Когда я приезжал в Вашингтон и Нью-Йорк в декабре 1972, в июне 1973 и в мае 1974 года я видел в номерах гостиниц инструкцию, в которой рекомендовалось, прежде чем открывать двери, проверять, кто стучится. Некоторые портье настойчиво предупреждали не выходить на улицу с наступлением темноты. В Нью-Йорке не советовали гулять по Бродвею поздно вечером, в Вашингтоне говорили, что ни в коем случае нельзя посещать лесопарк, находящийся в городе, после наступления темноты.
29 апреля 1974 года журнал «Тайм» предал гласности весьма выразительные данные официального обследования, проведенного в крупнейших городах Соединенных Штатов. Людей опрашивали, не подвергались ли они в течение года ограблению или насилию. В каждом из городов такие вопросы были заданы 22 000 жителей. Что же оказалось?
Первое место по преступности занял Детройт — там жертвами насилия стали 68 человек из каждой тысячи жителей города. На втором месте оказалась Филадельфия — 63 из тысячи. Затем идут: Чикаго — 56 из тысячи, Лос-Анджелес — 53 из тысячи и Нью-Йорк — 36 из каждой тысячи опрошенных. Характерная деталь: подавляющее большинство ограбленных или изнасилованных даже не сочло нужным пожаловаться в полицию — то ли из боязни мести насильников, то ли из сознания бесполезности такого шага…
Для того чтобы читатель в полной мере представил себе эту поразительную атмосферу, я позволю себе привести здесь пространные выдержки из нашумевшего репортажа американского журнала «Ньюс-уик», опубликованного 18 декабря 1972 года и перепечатанного затем во многих странах. Вот что говорится в этом репортаже, озаглавленном «Жизнь рядом с преступлениями»:
«Она была одной из тех незаметных, безликих старух, которые прожили свою жизнь, затерявшись в большом городе. Она жила в дешевом пансионе в одном из самых грязных и злачных районов Сан-Франциско. Ее друзьями были другие жильцы пансиона, собиравшиеся в холле, чтобы посмотреть телевизор. За день она совершала единственную прогулку — короткое путешествие в местный кафетерий, где она ела раз в сутки. Однажды вечером на улице на нее напали, сбили с ног и ограбили. После этого она целыми днями неподвижно сидела в холле, полная подозрений даже к постоянным посетителям пансиона. Наконец она уходила к себе.
Когда старые друзья пытались навестить ее, она отказывалась открыть дверь, боясь, что в нее проскользнет грабитель. В течение последних двух недель ее никто не видел, и обеспокоенный администратор пансиона поднялся наверх узнать, в чем дело. Дверь пришлось взломать. Старушка лежала на полу, мертвая, целую неделю. По официальной версии, она умерла от прободения язвы, возникшей на нервной почве и осложненной недоеданием. На самом деле она умерла от страха.
Преступность сегодня не только охватила всю жизнь Америки, но и парализовала сознание людей. От страха, как такового, умерло немного людей, но его леденящие последствия стали печальной неотъемлемой частью повседневной жизни для миллионов людей, живущих в городах и за их пределами[6]. Страх перед преступлениями порой порождает психоз самообороны, который изменяет образ жизни людей. Его симптомы всем знакомы: четыре замка на двери квартиры; отказ от вечерней партии в бридж (или же партия до захода солнца); в такси и автобусах больше не меняют мелочь; вооруженный сторож в начальной школе. И почти у каждого — постоянное чувство собственной уязвимости.
Сам страх, говорят некоторые специалисты, помогает созданию условий, позволяющих преступникам действовать безнаказанно: пустынные улицы, потеря веры в полицию. Но у большинства американцев есть подлинные причины для страха.
Наиболее высокой концентрации преступность по-прежнему достигает в гетто, но она давно уже распространилась и на районы, где живет средний класс, и на окраины, где живут богатые люди. Никто не находится в полной безопасности; в списке жертв, подвергшихся нападению на улице, сенатор Уильям Проксмайер из Вашингтона, епископ Поль Мур, на которого напали в Центральном парке Нью-Йорка, и заместитель министра юстиции США Эрвин Грисуолд, подвергшийся нападению в студенческом городке Гарвардского университета.
Тревога за свое имущество сейчас вытеснена более острым страхом перед физическим насилием: представляется, что сегодняшний грабитель гораздо более склонен, нежели его предшественник, к зверскому нападению и даже к убийству при ограблении. Политики, чувствуя этот страх, уже готовят кампании под лозунгом защиты «закона и порядка» к предстоящим выборам мэров в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и других местах. «Вы знаете, что такое консерватор? — спрашивает Фрэнк Риццо, шеф полиции Филадельфии. И отвечает: — Это либерал, на которого напали накануне».
Кошмар продолжается несмотря на, возможно, самую всеобъемлющую и дорогостоящую кампанию борьбы против уличных преступлений. Воодушевленная 850 миллионами долларов, полученными от Управления содействия закону в Вашингтоне, полиция всей страны укрепляет свои ряды и проводит опыты с вертолетами, компьютерами и более совершенной техникой патрулирования. Не удовлетворенные этими усилиями властей, бизнесмены и домовладельцы создали процветающую новую промышленность безопасности, которая снабжает все возрастающую армию частной охраны экзотическими средствами тревоги. Даже рядовые граждане объединяются вместе для самозащиты — патрулируют свои дома, дворы и кварталы.
То, как американцы живут рядом с преступлениями, является ужасающим свидетельством способности человека привыкать ко всему, даже к невыносимому. Известный телевизионный комментатор в Ныо-Йорке, выходя из студии после одиннадцатичасового выпуска новостей, на всякий случай берет с собой полицейскую дубинку. В Атланте торговец Филипп Шефер предпочитает ходить в банк три раза в неделю, опасаясь иметь при себе наличные деньги. Так же осмотрительны и его соседи. Раньше вечерняя церковная служба по средам в Единой методистской церкви св. Марка на Пичтри-стрит начиналась после ужина и продолжалась до десяти часов вечера. Теперь служба начинается в 5.30, и в восемь часов вечера все богомольцы уже дома.
Здравый смысл поведения на улице в американских городах сегодня диктует множество способов оборонительной тактики: надо идти по краю тротуара, подальше от темных подворотен, носить с собой второй бумажник с пятью долларами «для грабителей», иметь наготове ключ задолго до того, как дойдете до входной двери. Некоторым женщинам удается перехитрить воров, охотящихся за кошельками: они либо не носят их с собой вообще, либо носят таким образом, что их содержимое высыпается, если кошелек внезапно схватят.
Находясь на улице, вы воспринимаете выражение «мой дом — моя крепость» не так уж фигурально. Новый роскошный небоскреб Тибер-айленд в Вашингтоне, в котором 820 квартир, охраняется 24 часа в сутки, и все двери там всегда заперты. Каждому жильцу требуется одно удостоверение для того, чтобы войти в гараж, другое — для того, чтобы подняться на лифте, и разные ключи для входной двери и для своей квартиры.
Этот образ жизни, напоминающий жизнь в крепости, создает свои проблемы. Недавно пожарные не могли попасть в Тибер-айленд, чтобы потушить пожар в цокольном этаже. «Скоро каждый заведет себе для охраны крокодилов и выроет рвы», — мрачно шутит житель Атланты, глядя на лабиринт деревянных и бетонных оград, которые портят некогда живописные окрестности.
На западе люди все еще наслаждаются прогулками по улицам Сан-Франциско. Однако прокурор муниципального суда Санта-Моники недавно был очень удивлен, когда, спросив, как обычно, у присяжных, кто из них подвергался грабежу или нападениям, он увидел, что восемь человек из двенадцати подняли руки. В шикарном районе Сан-Франциско Пресидио-Хайтс, где грабители, разъезжающие на автомашинах, очистили немало домов, Кальвин Тилден и его жена Мэри установили в своем доме дополнительные замки и сделали железные ворота. «Наш образ жизни не очень изменился», — говорит тридцативосьмилетний Тилден, однако, прежде чем впустить кого-либо в дом, он производит тщательную процедуру словесного и визуального определения личности гостя.
Страшнее всего живут негры в их гетто. Партения Уотерс из Чикаго говорит, что она не отваживается выйти после наступления темноты из своей трехкомнатной квартиры в районе Уэнтуорт, где в прошлом году каждый двадцать седьмой житель стал жертвой убийства, изнасилования, грабежа или нападения. «Что бы вам ни потребовалось и чего бы вы ни пожелали занять у соседей, все равно вам придется подождать до утра», — объясняет Уотерс. Всю ночь она караулит свою квартиру. «Иногда я засыпаю на часок, а потом опять просыпаюсь, — говорит она, — и до утра хожу по квартире, прислушиваясь. Я так боюсь, что кто-нибудь сможет войти к нам! Я не знаю, что бы я сделала, если бы кто-нибудь вошел». Утром она не позволяет своей двенадцатилетней дочери выходить из квартиры до девяти часов, когда открываются двери близлежащей школы, и провожает ее туда.
