Уильям Энгдаль - Боги денег. Уолл-стрит и смерть Американского века

В 1934 году канадский поверенный по имени Джеральд Г. Макгир получил очень чувствительную информацию о личности Джона Уилкса Бута – свидетельство, которое было удалено из публичного доклада о расследовании. Свидетельство было предоставлено Макгиру агентами секретной службы после смерти Бута; из него следовало, что Джон Уилкс Бут был наёмником, работавшим на международных банкиров. В речи перед канадским парламентом, опубликованной в «Ванкувер Сан» в воскресенье 2 мая 1934 года, поверенный Макгир заявил:

«Авраам Линкольн, застреленный освободитель рабов, был убит в результате махинации представителя группы международных банкиров, которые боялись президентских амбиций национальной кредитной системы Соединённых Штатов. В то время в мире была только одна группа, у которой была какая-либо причина желать смерти Линкольна. Они были людьми, настроенными против его программы национальной валюты, и они боролись с ним всюду в течение всей Гражданской войны против его валютной политики гринбэков».

После убийства Линкольна последовало сражение в американском Конгрессе за устранение правительственного выпуска гринбэков и замену их привязанными к золоту деньгами. Цель состояла в том, чтобы позволить держателям золота (а именно, Лондону и элитарному кругу международных банкиров Нью-Йорка) контролировать американскую валюту, привязав её эмиссию к золоту. В те времена большая часть золотых запасов в мире находилась в подвалах Банка Англии и лондонских банков.

В 1875 году под давлением банкиров Восточного побережья, настаивающих на выкупе гринбэков за золото и последующей эмиссии исключительно обеспеченных золотом казначейских билетов, американский Конгресс принял Закон о возобновлении размена бумажных денег на металл. Ключевой фигурой, продавившим этот билль через Конгресс был сенатор Джон Шерман, Огайо. Издатель газеты «Нью-Йорк Репабликан» Генри Стоддард отметил:

«Отношения сенатора Шермана с Первым национальным банком Нью-Йорка во время этого кризиса были настолько близки, что это учреждение обычно назвали "Форт Шерман"».

Основателем Первого национального банка Нью-Йорка был Джордж Ф. Бейкер, который впоследствии станет членом элитарного «Общества паломников», основанного в 1902 году как зарождающаяся ось англо-американской финансовой державы, расположенной на Уолл-Стрит. Также Бейкер позже стал близким союзником Дж. П. Моргана, непосредственного члена-учредителя «Общества паломников».

Лоббисты, стоявшие позади Бейкера и кампании Шермана за возобновление хождения золотых и серебряных денег или оплату золотом за американские банкноты, представляли банки Нью-Йорка, Бостона и Филадельфии, которые специализировались на финансировании международной торговли. Среди этих лоббистов также были международные перевозчики и импортёры, которые были вынуждены оплачивать товары британцев и других европейских поставщиков металлическими деньгами.

В результате появилась группа, известная как американский истеблишмент Восточного побережья, выросшая из международной банковской группы влиятельных семей Нью‑Йорка и Восточного побережья. Они организовывали давление на Конгресс через свои лоббистские организации, включая Нью-йоркскую Торговую палату, Бостонские и Филадельфийские Министерства торговли и Государственный торговый совет.

Против интернационалистов с Восточного побережья жестко выступали влиятельные западные и южные сельскохозяйственные круги, основные держатели акций национальной стальной промышленности, а также мелкие бизнесмены. Экономист Генри К. Кэри, который ранее был одним из экономических советников Линкольна, представлял национальных производителей стали, которые опасались, что возобновление хождения металлических денег поднимет процентные ставки и сделает американские железо и сталь менее конкурентоспособными против более дешёвого британского импорта.

Кэри писал, что «коммерческие штаты» Восточного побережья «установили монополию власти денег, не сравнимую ни с чем в мире». Он указывал, что, в то время как процентные ставки в банковских штатах Новой Англии и Нью-Йорка были низки, остальная часть производителей и фермеров страны должна была платить от 10% до 30% за деньги. Закон о возобновлении размена бумажных денег на металл вызвал яростные протесты среди фермеров и мелких производителей, которые боялись крупной дефляции экономики и сокращения денежной массы. Они справедливо жаловались, что, поскольку банкиры Нью-Йорка и Новой Англии держали в своих руках большую часть национального монетарного золота, распределение национальной валюты было перекошено в сторону тех же самых банкиров Восточного побережья, и следовательно возобновление хождения металлических денег больше всего принесет пользу тем же банкам за счёт остальных.

Возврат металлических денег

В 1875 году синдикат нью-йоркских и лондонских международных банков наконец протолкнул Закон о возобновлении размена бумажных денег на металл. Международные банкиры синдиката включали «Огаст Белмонт и К°», представляющую лондонских банкиров, «Н. М. Ротшильд и Соне»; «Дж. и У. Селигман и К°», представляющая братьев Селигман; «Дрексель, Могран и К°», партнёром которой был Дж. П. Морган и представлял «Джуниус С. Морган и К°», Лондон, банк отца Дж. П. Моргана. Синдикат также включал «Мортон, Блисс и К°», представляющую «Мортон, Роуз и K°» А также в синдикате состоял единственный нью-йоркский коммерческий банк Джорджа Ф. Бейкера Первый Национальный банк Нью-Йорка, предшественник «Ситигруп».

Закон о возобновлении размена бумажных денег на металл определил, что к 1 января 1879 года все циркулирующие в обращении гринбэки могли быть выкуплены за золотые монеты. Закон о возобновлении был главным шагом на пути американской экономики под контроль международных банкиров Лондона и Нью-Йорка, поскольку именно они управляли львиной долей монетарного золота в мире, находящегося в частных руках.

Но и этого не было достаточно для воплощения их долгосрочных планов и намерений: полный контроль эмиссии денег в Соединённых Штатах Америки.

Как мы увидим, эта цель будет достигнута позже, в 1908 году с помощью Комиссии Олдрича по монетарной реформе, учрежденной после того, как Денежный трест организовал Панику 1907 года[4].

Глава 2

Джон Пирпонт Морган, первый «бог денег» Америки

«Права и интересы трудящихся будут защищаться и охраняться не агитаторами из рабочих, а христианами, которым Бог в Его бесконечной мудрости даровал контроль над имущественными интересами страны».

Когда после крупной экономической депрессии, начавшейся в 1873 году обширная Британская империя вошла в длительное и, по-видимому, необратимое падение, на другом берегу Атлантики начала зарождаться новая сила. Могущественные американские индустриальные и банковские семьи сгруппировались вокруг Дж. П. Моргана и Джона Д. Рокфеллера, прибрав в свои собственные руки богатство и управление американской промышленностью.

В своём возвышении к беспрецедентным высотам власти круги Моргана и Рокфеллера с размахом использовали мошенничество, обман, насилие и взяточничество. И они намеренно манипулировали финансовой паникой. Каждая финансовая паника, вызванная их расчётливым управлением финансовыми рынками и банковским кредитованием, позволила им и их ближайшим союзникам всё больше консолидировать влияние и власть всё в меньшем количестве рук. Именно эта концентрация финансовой власти в руках малого числа элитарных богатых семей создала американскую плутократию или точнее – американскую олигархию.

Аристотель использовал термин «олигархия», чтобы описать правление богатейших семей, где право на участие в голосовании в государстве было связано с размером состояния семьи. Как ни называй это, олигархией или плутократией (правление богатого «класса»), реальная власть в эффектном возвышении Американского века в конце 1890 годов отнюдь не была демократически в руках большинства граждан. Она не принадлежала даже достаточно многочисленному и растущему образованному среднему классу. Власть, вместе с контролем над национальной экономикой, безжалостно концентрировалась в руках немногих богачей, точно так же, как это происходило в эпоху Римской империи.

Чем более централизованной в руках аристократии богатства становилась эта власть, тем больше она драпировалась в риторические одеяния американской «демократии». Новая американская олигархия была демократична только в единственном смысле: она не ограничивала свои ряды людьми благородного происхождения и правильной родословной, как это было с декадентским благородством древнего Рима или в предреволюционной Франции.