Анатолий Тилле - Советский социалистический феодализм 1917–1990

А как же со строительством «правового государства», этим «звездным часом права»? Ответ прост: сама постановка вопроса о строительстве «правового государства» означает, что правового государства у нас нет, а сроки его построения даже приблизительно не определены.

Так или иначе, я надеюсь, что читатель понял, почему надо было хотя бы немного остановиться на состоянии советской правовой науки. В том числе и на таком, казалось бы, отвлеченном вопросе, как понятие права, ибо оно проецируется на практику. Отношение господствующего класса к праву и законности, абсурдно по существу: с одной стороны, полное пренебрежение, презрение к праву, нежелание считаться ни с принципами права и законности, ни с конкретными законами, а, с другой стороны, – совершенно мистическая вера во всемогущество закона. Это противоречие может показаться взаимоисключающим, но оно четко прослеживается на всем протяжении советской истории, начиная с «декретов Октября», «чрезвычайки», кончая милой сердцу западных либералов «перестройкой».

Вознамерившись «реформировать социализм», Горбачев развил бурную, но в общем бесполезную, и даже вредную, законодательную деятельность. Одно из ярких проявлений некомпетентности – «антиалкогольное законодательство» с рядом суровых запретительных мер и резким повышением цен на спиртные напитки. К моменту прихода Горбачева к власти положение с пьянством действительно сложилось катастрофическое. Пьянство захватило не только улицу и домашние очаги, но и производство. Горбачев был уверен, что достаточно издать законы и с пьянством будет покончено. Результат: подрыв экономики и финансов, т. к. около 1/5 бюджета государства составляли доходы от продажи водки, рост самогоноварения и спекуляции, наркомании и токсикомании, распространившихся даже на маленьких детей, рост преступности и… дальнейший подъем алкоголизма!

С другой стороны, например, ст.30 Союзного закона – Основ законодательства о труде – четко гласит: «Работа в выходные дни запрещается». Кто и где обращал внимание на этот союзный закон?

Среди множества законов, изданных по инициативе Горбачева, главными для задуманной им «экономической реформы» должны были стать Закон о государственном предприятии (объединении) и Закон о кооперации. Юридическое их качество ниже всякой критики, ибо они оба представляют собой не столько нормативные акты, сколько напыщенные декларации. Основная идея первого – самостоятельность предприятий, но при этом сохранено их подчинение министерствам. Одно исключает другое. Основная идея второго – свободное развитие кооперативов, но закон не содержит никаких гарантий ни для кооперативов, ни для потребителей. Результаты: Закон о предприятии «не работает»; кооперация не может стать на ноги, поскольку госаппарат ее душит, не забывая брать взятки за регистрацию, за предоставление помещений и прочие «услуги», о чем говорили даже с трибуны Верховного Совета СССР. А затем Президент своим указом разрешил милиции и КГБ без ордеров производить проверки и обыски кооперативов. Следов юридического образования Горбачева в законах не видно.

Поскольку право, как считает социалистическая наука, выражает волю господствующего класса, формулируемую «партией», «партия» считает себя способной посредством издания декретов решать любые встающие перед обществом задачи. Это явление блестяще сформулировал писатель А. Зиновьев: «Раз решение принято, для руководства задача считается решенной. Решение своей задачи по принятию решений о решении задачи, оно воспринимает как решение последней».

Право лишь один (и отнюдь не главный) инструмент политики «партии» и не единственная форма выражения ее воли (поэтому и возможна бечеловечная эксплуатация детей на хлопковых плантациях). «Партия» считает свои веления в любой форме обязательными для подданных, но не для себя. Как точно сформулировал Ленин, диктатура пролетариата есть власть, не ограниченная никакими законами.

А отсюда ни для какой власти (даже на уровне сельского совета или тем более на уровне сельского совета) законы не обязательны. Для председателя сельсовета нет вопроса, что важнее – конституция или указание «первого» района. От «руководства» часто приходится слышать такие типичные выражения: «мы не формалисты», «мы не можем цепляться за букву закона», «в порядке исключения»… Однако, если хотя бы на каком-то уровне законы могут быть необязательными, они перестают быть обязательными везде и для всех, возникает общая атмосфера беззакония, которая, в частности, душит советскую экономику. «План – закон» – вещают партийные руководители с трибун съездов, но ни предприятия промышленности, ни колхозы и совхозы планов не выполняют ни по количеству, ни по качеству. Глохнут крики и призывы к порядку и дисциплине.

Последняя надежда на дубинку и автоматы. Но если ими еще можно установить порядок на улице, то в экономических отношениях ими порядок не установишь.

Часть вторая. Механизм феодального господства

Глава 3. Социальный строй «страны победившего социализма»

И разве реальная советская жизнь – не воображаемый шизофренический мир, населенный выдуманными советскими людьми, строящими мифический коммунизм?

Вопрос о собственности – важнейший в теории Маркса. В «Манифесте коммунистической партии» К.Маркс и Ф.Энгельс заявляли: «коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности».

Как же трактуют вопрос о собственности советские юристы? Начинают они, как всегда, «танцевать от печки», т. е. отталкиваясь от «лживых буржуазных теорий»: «Буржуазные концепции о праве собственности, – писал известный советский (теперь американский) юрист О.Иоффе, – извращают действительность и противоречат реальным отношениям капиталистического общества… Они подчиняются определенной цели – цели «демагогической обработки» трудящихся масс, отвлечения их сознания от их классовых интересов и классовой борьбы, пропаганды «идей» «классового мира» и «социальной гармонии»[28]. Можно подумать, что «трудящиеся массы» там старательно изучают буржуазные концепции о праве собственности!

А как же советские юристы раскрывают трудящимся глаза на действительные отношения собственности? Вот так: «Коренную противоположность праву частной собственности… составляет право собственности, утверждающееся при социализме»[29]. «Коренная противоположность», – это хорошо, а по существу? Государственная собственность «принадлежит наиболее многочисленному в рамках Советского государства коллективу людей – всему советскому народу».[30] Государственная собственность «воплощает в себе единство политического и хозяйственного руководства обществом со стороны Советского государства, которое является как органом политической власти, так и носителем хозяйственной функции». Кроме набора демагогических фраз, видите ли вы здесь, кому конкретно принадлежат средства производства?

Но оставим пока государственную собственность и перейдем к другой форме «социалистической» собственности – колхозно-кооперативной: «это достояние отдельных коллективов людей: она принадлежит данному колхозу или данной кооперативной ячейке… право распоряжения имуществом, составляющим собственность колхозов, иных кооперативных организаций и их объединений, принадлежит исключительно самим собственникам»[31]. Отбросив академические условности, скажем: бесстыдное вранье! Вранье заведомое, ибо нет никого у нас в стране, включая и ученых юристов, кто не знал бы, что колхозники в своем колхозе не распоряжаются ничем: ни выборами председателя, ни счетом в банке, ни машинами, ни скотом… Сошлемся на члена ЦК партии, знаменитого председателя колхоза Вагина: «мы десятилетиями выколачивали из мужика хозяина колхоза.

И в ряде случаев добились своего… Почему принижен, если не пропал интерес к колхозной собственности? Она не его, практически превратилась в общегосударственную. На глазах колхозников чинится произвол над колхозом. А мы говорим о колхозной демократии»… И написано это в «Правде» (26.01.87.)!

Часто сообщается о том, как урожай остается в поле, арбузы давят бульдозерами, спелые помидоры запахивают в землю, колхозники уничтожают свою собственность! Но это же безумие!!! У нас никто так не считает – привыкли! Но разве не могут колхозники собраться и решить весь этот гибнущий урожай собрать и поделить между собой, сделать соки, замариновать, послать в детский дом?.. А кто позволит? Ну а если это сделать без разрешения властей? Тогда против колхозников будет возбуждено уголовное дело… за хищение социалистической собственности! Похитили свою собственность! Вагин прав, никакой колхозной собственности нет в природе. Следует здесь сказать то, о чем у нас никогда не упоминают: немецкие оккупанты нигде не разгоняли колхозы и совхозы, оставляли весь порядок в них неприкосновенным. А почему нет? Ведь они – тоже социалисты, хотя и «национал»…