Роман Носиков - Россия будет воевать
Тишина идет.
Тишина, огромная и могучая, как медведь, наступает, наваливается на земной шар, душит в железных объятиях.
Они еще пытаются кричать, чтобы не дать себе поверить в то, что неизбежное уже происходит, не дать ужасу опуститься из осознавшего все разума в сердце и заморозить его. Но крики все более похожи на писк.
Так решила русская душа, и в который уже раз за человеческую историю Бог с ней согласен.
А если Бог с нами, то кто против?
Почему русские молчат?! Почему их президент молчит? Почему они не отвечают?
Все больше и больше страха в этих вопросах.
Все больше и больше понимания правильного ответа на них.
России больше не с кем разговаривать на этой планете. У России нет достойных собеседников. У России нет предмета, который стоит с кем-либо обсуждать.
Россия молчит. Россия ужасна в своем молчании.
Страшен этот молчаливый, все понимающий, пронзающий насквозь, не оставляющий места ни для какого лицемерия, не позволяющий закрыть от себя ни одну, хоть самую хорошо обдуманную подлость, ни одно предательство, как бы ни было оно завернуто в пелены оправданий, ни одно преступление, взгляд.
Где? Где же они раньше могли видеть этот жуткий взгляд?
Ах, да… Русские иконы.
Так смотрит русский Бог.
Русский Бог. Бог — русский?
Да. Сегодня Бог — русский!
И все Небесное Воинство сейчас — русское. И Святой Георгий сменил копье на РПГ-7.
Это взгляд России. Это взгляд Бога.
…Страшно русское молчание. Потому что это приговор.
В этой опускающейся на мир тишине больше нет возможности за отвлекающим шумом прятать от себя правду о себе.
Россия молчит. И в этом молчании они лихорадочно пытаются вспомнить, что там говорили их великие о России? «Россия — это загадка, упакованная в тайну, спрятанную в непостижимость». Так, кажется?
И понимают ответ: просто Россия — это Бог.
А если Россия — это Бог, то «Мне отмщение и Аз воздам» — это про нее. Она воздаст.
Вот-вот прозвучат во Вселенной первые ноты новой русской симфонии. Она сорвет все маски, она проветрит и обновит весь мир — душа за душой. Она не оставит ничего затхлым и старым. Она сотворит все новое. Она прогремит как гроза, она пронесется по миру как буря, она потрясет незыблемое и развеет в пыль то, что казалось вечным.
А пока — на мир пришла русская тишина.
Слушайте тишину.
Народ-священник. Мы никуда не денемся
15 августа 2014
Совпало сразу несколько событий. Во-первых, Сергей Лукьяненко написал отличный текст «Мы — жиды», где сравнивал европейские гонения на евреев с нынешней русофобией. Во-вторых, новоросский полководец И.И. Стрелков своим приказом официально запретил матерщину в войсках и ввел сухой закон. Рукопожатная публика в истерике. Креативный класс массово тонко иронизирует над попытками «вечно пьяных и матерящихся ватников» вырваться за пределы отведенного им в мире креаклов амплуа.
Украина запретила показ фильма «Белая гвардия» по Булгакову за неуважение к украинскому народу. Украинская певица Карпа выступила в платье с матерной надписью в адрес Президента РФ.
Российское общество окончательно разделилось на людей, для которых самое важное, что сейчас происходит в мире, — это уничтожение им подобных в Новороссии, и тех, кто разделяет «европейские ценности в еде» и не понимает, ради чего им теперь оставаться без итальянского сыра.
Во всем потоке рыданий о хамоне и пармезане наиболее выпукло выглядит текст Валерия Панюшкина «Пармезан — это духовность»:
«Я полагаю, что говорить: «Не нужен нам ваш пармезан, гречневую кашу будем есть вместо пармезана» — это и есть бездуховность. Так может говорить человек, которому еда нужна просто для того, чтобы набить брюхо; человек, не ценящий ни вкуса, ни культуры, ни технологии».
А абсолютное идеальное воплощение отечественного креаклиата Евгений Понасенков разразился жуткой руганью в адрес России и русского языка.
«Известный тезис о том, что «могуч русский язык», — категорически ложен: он слаб. Чтобы описать мое отношение (как историка и гражданина) к режиму, к рабскому агрессивно-послушному большинству — не хватает слов. Сказать, что я все это презираю, что мне это отвратительно, омерзительно, назвать это скотством, убожеством, гнилью, грязью и т. д., и т. д. — это НИЧЕГО не сказать. Мат — еще акварельнее. Слаб русский язык, чрезвычайно слаб и беден. По крайней мере, для описания самой России».
Если вам кажется, что между этими фактами нет никакой взаимосвязи, — вы ошибаетесь.
На самом деле за всеми этими, на первый взгляд разрозненными фактами скрывается одна из уже причин начинающейся Третьей мировой войны.
Для войны всегда находится множество причин. Тут и геополитика с экономикой — точнее говоря, жажда власти и жажда богатства. Тут и личные амбиции, обиды, счеты, комплексы, влияющие на решения, принимаемые элитами. Война — это всегда мерзкая каша из малых и больших преступлений, гордынь, похотей, сребролюбий и много еще чего.
Но в войнах между Россией и остальным миром всегда есть в клубке сюжетных линий одна особенная — та, что придает каждой такой войне эсхатологический оттенок.
Со странным восторгом Европа рассуждает о «загадочной русской душе» и немедленно срывается в животную пещерную русофобию. Европа с восхищением рассказывает себе самой сказки о волшебной России — стране святых, стране царей, стране могучего таинственного народа, а затем внезапно начинает заходиться в истерике про унтерменшей, диких азиатов, чужое страшное племя.
Отчего так?
Почему сами азиаты не вызывают у Европы и Запада такой странной реакции?
Тут, конечно, много геополитики и жадности. Да, им очень бы хотелось, чтобы мы были не Россией, способной ощетиниться штыками и ядерными боеголовками, а чем-то вроде Африки — богатой страной, приспособленной для несения в нее Бремени Белых. Это вполне объясняет агрессию, русофобию и прочий негатив.
Но откуда же восхищение?
Откуда же европейская интеллигентская русофилия с постановками Чехова в театрах, с постоянными попытками экранизаций Толстого?
Проблема ведь не в ненависти или в любви. Загадка отношения Европы к нам заключается в постоянном трагическом сочетании. Европейская культура несколько больна нами. Европейское сознание воспринимает нас одновременно как объект поклонения и как источник опасности и даже скверны. Европейская культура полагает нас понятием сложным, высоким — «тайной, упакованной в загадку», но одновременно с этим мы для них низки и примитивны.
Все это выглядит странно и на первый взгляд необъяснимо. Для нас — советских детей.
Это потому, что у нас нет религиозного образования.
Человек религиозно образованный быстро опознает этот странный сценарий отношений.
Это отношение древних евреев и язычников к Христу, пророкам и апостолам.
Я помню, что многие не поняли меня, когда я заявил, что «Россия — это Бог». Кто-то углядел в этом шовинизм, даже фашизм, национальное чванство, религиозную экзальтированность. Они, конечно же, ошиблись, и речь шла не об этом.
Европейская интеллигенция очарована той тщательнейшей сложностью, с которой русская культура вообще и литература в частности занята вопросами борьбы добра и зла в человеческой душе. Они без ума от беспощадного зеркала человеческой души — Достоевского. Они поражены масштабностью восприятия человека в творчестве Толстого. Они потрясены величием ежедневного быта в восприятии Чехова. Никогда ни один народ не создавал такого.
Не знаю точно, но вполне вероятно, что одной из причин подобного развития нашей культуры, помимо чисто хозяйственно-политических причин, был сам русский язык, развившийся под влиянием литургического церковно-славянского языка — то есть языка, целенаправленно созданного для того, чтобы описывать высокие смыслы.
Некоторое время Европа купается в этом русском наследии, наслаждается непривычной сложностью, бьется лбом о «загадку русской души», которая, страдая, наполняется светом. Они вначале полагают, что это такой русский брахманизм — аналог нестриженых ногтей и немытого тела, чесотки и худобы, которые являются платой за некую мистическую духовность, оторванность от материального мира.
Но капля за каплей, строчка за строчкой, книга за книгой сливаются вместе, и постепенно из всех этих ярких палехских красок — черного, красного, золотого, таких забавных и народных по отдельности, — на холстине с картой «таинственной России с медведями, царями и русской душой» появляется лик Христа, который смотрит прямо в европейскую, обеспеченную всяким комфортом и изобилием душу и говорит страшное:
«…если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною».
