Клим Дегтярев - Внешняя разведка СССР
В первый день работы на новом месте, 27 сентября 1945 года, Яков Терлецкий обнаружил, что вводящий его в курс дела Лев Петрович Василевский слабо разбирается в ядерной физике. Его рассказ о плутонии и его производстве напоминал пересказ обзора, подготовленного группой ученых. Любые вопросы о непонятных деталях нового сотрудника вызывали недовольство «лектора». Он был явно недоволен тем, что слушатель сразу понял поверхностность его познаний в области физики.
Низким уровнем знаний страдали не только руководители, но и рядовые сотрудники Отдела «С». Например, большинство переводчиков не знало физики. При этом нужно учитывать, что большинство текстов описывали теоретические и экспериментальные расчеты в сфере атомной энергии и атомной бомбы, непонятные даже выпускникам физфака МГУ.
Яков Терлецкий утверждает, что большинство документов, — проходившие через его руки фотокопии с иностранных научных отчетов. На них даже сохранялись грифы секретности, а вот все имена были затерты. Если они случайно встречались в тексте, то их запрещалось переводить. Также не разрешалось интересоваться, кем эти отчеты были скопированы и переданы.
Заместители по научной работе начальника Отдела «С» консультировали переводчиков по переводу научных отчетов на русский язык, общему редактированию и составлению кратких аннотаций для доклада на Научно-техническом совете по «проблеме № 1». Вот и пришлось Якову Терлецкому в авральном порядке расширять свой кругозор и изучать основы атомной физики.
Первый доклад о проделанной сотрудниками Отдела «С» работе состоялся вечером 15 октября 1945 года на заседании научно-технического совета Спецкомитета. На этом мероприятии присутствовали: академик Игорь Васильевич Курчатов, член-корреспондент Академии наук Юлий Борисович Харитон[385], заместитель наркома НКВД Авраамий Павлович Завенягин, руководство отдела «С» — Павел Анатольевич Судоплатов, Николай Степанович Сазыкин и Лев Петрович Василевский, а также ряд других лиц. Ведущий заседание нарком Василий Львович Ванников объявил, что будут доложены материалы «Бюро № 2», тактично погасив вопросы об этой таинственной организации. Яков Терлецкий кратко изложил аннотации. После нескольких простых вопросов документы были распределены по потребителям. На этом заседание научно-технического совета было завершено. Последующие заседания проходили менее торжественно, но порядок их проведения остался без изменений.
На следующий день, 16 октября 1945 года, Павел Судоплатов устроил обед у себя дома. Формальный повод — успешная защита докторской диссертации Якова Терлецкого. Возможно, истинная причина застолья — успешное заседание научно-технического совета и доказательство эффективности работы Отдела «С».
Сохранились воспоминания Якова Терлецкого об этом приеме. Их автора сложно обвинить в предвзятом отношении к своему начальнику. И если все было действительно так, то пусть каждый сам сделает свои выводы.
«Он[386] занимал шикарный особняк с большой гостиной на улице Мархлевского. Организацией обеда занимались некоторые сотрудники Отдела „С“: ездили за столовой посудой на дачу Судоплатова, доставали продукты, вина и тому подобное. Вечером в гостиной у Судоплатова собрались генерал Сазыкин с женой, полковник Василевский с женой, подполковник Иванов, Рылов (без жены, так как его семья еще не вернулась из эвакуации), жена Судоплатова с сыном лет десяти. Все было приготовлено на недосягаемо высоком для тех времен уровне. Я и моя жена выглядели убого одетыми, жена почувствовала плохо скрываемую презрительность жеста Судоплатова, когда он двумя пальцами взял ее поношенное пальтишко, которое галантно помог ей снять. Целью обеда было не только ввести нас в свою среду, но и прощупать в более интимной обстановке наши склонности и характеры. Я это почувствовал с самого начала. Когда сели за стол, генерал Сазыкин торжественно преподнес нам ордер на две комнаты в квартире дома НКВД. Потом были тосты, но все пили очень мало, почти ничего не пил Судоплатов»[387].
Тайные информаторы Отдела «С»
Может, на этом автор и закончил бы свой рассказ о деятельности Отдела «С», если бы однажды не решил изучить перечень докладов, сделанных сотрудниками «Бюро № 2» (соответственно Отдела «С») на заседаниях Технического совета Специального комитета при ГКО (Государственный комитет обороны) — так в документах того времени официально именовался этот орган. На его мероприятиях, как следовало из названия, обсуждались технические вопросы. Половина участников были людьми, знакомыми лишь с основами ядерной физики (изучили в процессе работы в отечественном «атомном проекте»), поэтому большинство докладчиков не перегружали свои сообщения научными данными.
Впервые Павел Анатольевич Судоплатов вместе со своими заместителями участвовал в заседании Технического совета 8 октября 1945 года[388]. Это было третье совещание членов этого органа. Павел Судоплатов выслушал доклады, произнес несколько фраз в процессе лаконичного обсуждения сообщений.
На следующем заседании, 15 октября 1945 года, ситуация кардинально изменилась. Сотрудники «Бюро № 2» Яков Терлецкий и Аркадий Рылов сделали три лаконичных сообщения. Так началось участие этих двух физиков в заседаниях Технического. Вместе с руководством Отдела «С» они приезжали на мероприятие. Начальство (Павел Анатольевич Судоплатов, Николай Степанович Сазыкин и иногда Наум Исаакович Эйтингон — в протоколах все они фигурировали как сотрудники аппарата Специального комитета) уходило на совещание, а они терпеливо ждали в комнате, когда их пригласят в кабинет, где проводилось собрание. Зачитав заранее подготовленные и утвержденные руководством «Бюро № 2» сообщения и ответив на вопросы присутствующих, они возвращались обратно в комнату. Затем вместе с начальством ехали обратно на работу. Когда они не могли участвовать в мероприятии, то доклад делал Курчатов. Человек, далекий от ядерной физики, не смог бы ответить на возможные вопросы присутствующих специалистов.
Сообщение Якова Терлецкого было посвящено атомной бомбе и содержало аннотации ранее подготовленных документов «Бюро № 2»: «Общее описание атомной бомбы» (материал № 246, 7 листов); «Данные о конструкции атомной бомбы» (материал № 56, 10 листов) и «К вопросу об атомной бомбе» (26 листов). Аркадий Рылов лаконично рассказал о пяти материалах «Бюро № 2»: «Окисление тория в неподвижном воздухе» (материал № 8, 2 листа) и «Прессование и спекание порошка тория» (материал № 12 на 5 листах) — первый доклад, «Обсуждение адсорбции „X“» (плутония. — Прим. авт.) (материал № 32 на 7 листах и № 18 на 3 листах) — второй доклад[389].
Прошла неделя. На заседании Технического комитета 29 октября 1945 года Аркадий Рылов зачитал аннотации шести материалов, подготовленных сотрудниками «Бюро № 2»: «Заметки о производстве атомной бомбы» (доклад № 6 на 10 листах); «Список лиц, принимавших участие в разработке атомной бомбы» (на 2 листах); «Атомные котлы»; «Получение урана–232»; «Обогащение урана»; «Отравление катализаторов, применяемых при производстве тяжелой воды» (в 2 частях, на 27 листах)[390].
На заседании Технического комитета 5 ноября 1945 года не звучало докладов сотрудников «Бюро № 2», да и руководство подразделения тоже отсутствовало[391]. А Аркадий Рылов доложил сразу о тринадцати материалах: «Заметки о состоянии работ по использованию атомной энергии в Англии» (на 3 листах); «План научно-экспериментального центра по изготовлению урановой бомбы» (на 5 листах); «Опытный атомный котел с водяным охлаждением» (на 1 листе); «О защитном покрытии урана в атомных установках» (на 2 листах); «Получение чистого алюминия из руды, содержащей окись железа и кремния»; «Получение тяжелой воды методом электролиза и обмена»; «Основные принципы процесса получения тяжелой воды» (на 15 листах); «Диффузионно-разделительный завод»[392].
На следующих заседаниях Технического комитета аналогичная ситуация. Несколько новых аннотаций подготовленных Отделом «С» материалов. При этом нужно учитывать, что не все материалы были озвучены на заседании Технического комитета. Их было значительно больше. Отдельные материалы имели номера больше 500! И это менее года работы Отдела «С».
Первая мысль при прочтении этого перечня — гордость за советскую разведку. Учитывая объем и перечень добытых данных, даже поверхностный анализ позволяет утверждать, что «тайных информаторов Кремля» было значительно больше, чем это принято считать. Арестованные в США советские агенты и те, кто сумел избежать кары, но стал известен, — это лишь маленькая вершина огромного айсберга. Большинство кремлевских шпионов благополучно пережили «холодную войну» и унесли тайну с собой в могилу.
