Алан Гринспен - Карта и территория. Риск, человеческая природа и проблемы прогнозирования
Если бы Китай конвертировал хотя бы небольшую часть своих валютных резервов, составляющих $4 трлн, в золото, независимо от конвертируемости самого юаня в золото, думается, что его валюта могла бы обрести неожиданную силу в сегодняшней международной финансовой системе бумажных денег. Для полноты картины скажу, что США весной 2014 г. держали в золоте всего $328 млрд.
Это была бы настоящая игра, если бы Китай использовал часть своих резервов, чтобы приобрести золото в количестве, достаточном для вытеснения США с позиции держателя крупнейшего в мире золотого запаса. Стоимость ошибки с точки зрения упущенной выгоды и стоимости хранения была бы вполне терпимой.
Конечно, если бы Китай развернул программу накопления золота, глобальная цена на золото подскочила бы, но только на время накопления. Цены, скорее всего, упали бы при достижении Китаем целевых показателей.
Более широкий вопрос — возврат к золотому стандарту в какой-либо форме — не возникает на обозримом горизонте. У золотого стандарта слишком мало сторонников в сегодняшнем мире бумажных денег и плавающих курсов. (В главе 13 я рассматриваю причины, по которым глобальный золотой стандарт хорошо работал в 1870–1913 гг., а после Первой мировой войны перестал выполнять свою функцию.)
Золото — особый товар
Золото обладает особыми свойствами, которых нет ни у одной другой валюты, кроме, пожалуй, серебра. Более двух тысячелетий золото практически бесспорно принималось в уплату при исполнении обязательства[19]. Золото всегда служило платежным средством, не требующим кредитных гарантий третьей стороны. Когда предлагают золото или прямые требования на золото в оплату обязательства, никаких вопросов не возникает. К концу Второй мировой войны, например, исключительно золото принималось в уплату за подавляющую часть германского импорта. Нынешняя приемлемость бумажных денег базируется на кредитной гарантии суверенных государств, обеспеченной правом взимать налоги, гарантии, которая в условиях кризиса не всегда может сравниться с универсальной приемлемостью золота. Концепция вечной привлекательности золота для людей исходит из того, что золото, хотя оно прямо и не является носителем внутренней стоимости, имеет все признаки такого носителя.
Если бы доллар или любая другая бумажная валюта универсально принималась бы во все времена, то золотой запас был бы ни к чему центральным банкам. Однако они его держат, и это свидетельствует о том, что бумажные валюты не являются универсальным заменителем золота. Из 30 развитых стран, которые отчитываются перед МВФ, лишь четыре не держат золота в своих резервах. Тот факт, что центральные банки вообще держат золото, а не активы, которые можно вложить в процентные инструменты на основе бумажных денег и с которыми не связаны затраты на хранение и защиту, указывает на уникальный статус золота. В центральных банках развитых стран (по состоянию на 31 декабря 2013 г.) на золото, рыночная стоимость которого составляла $762 млрд, приходилось 10,3 % совокупных резервов. В дополнение к этому $117 млрд в золоте держал МВФ.
Спрашивается, почему, несмотря на то, что Джон Мейнард Кейнс называл золото «пережитком прошлого», центральные банки по всему миру, включая МВФ, продолжают держать более триллиона американских долларов в этом активе, доходность которого с учетом стоимости хранения отрицательна?
Я помню несколько случаев, когда лица, определявшие политику, рассматривали возможность продажи золотого запаса. В 1976 г., например, я участвовал в интереснейшей встрече министра финансов Уильяма Саймона и председателя ФРС Артура Бернса с президентом Джеральдом Фордом, на которой обсуждалось предложение Саймона продать принадлежавшие США 275 млн унций золота и вложить поступления в процентные активы. Если Саймон, как сторонник тогдашних взглядов Милтона Фридмана на золото, детально и красноречиво доказывал, что золото больше не является полезным инструментом в финансах[20], то Артур Бернс придерживался традиционных представлений и считал, что золото — это последний оплот доллара во время кризиса, и продажа нашего золотого запаса является ошибкой. Противники никак не могли прийти к согласию, и встреча затягивалась. В конце концов Форд решил не предпринимать ничего, и США до сих пор имеют золотой запас, который изменился с той поры очень незначительно и составляет 261 млн унций.
Второй раз я столкнулся с вопросом о том, нужно ли центральным банкам держать золотой запас, во второй половине 1990-х гг. после падения цены на золото ниже $300 за унцию. Одна из встреч глав центральных банков стран G10 была посвящена намерению европейских членов сократить их золотые запасы. Однако они понимали, что начало продажи собьет цену на золото еще сильнее. Все же была достигнута договоренность о том, кто сколько продаст и когда. США воздержались. Договоренность возобновили в 2014 г. В заявлении, сопровождавшем объявление, ЕЦБ указывал, что «золото остается важным элементом глобальных валютных резервов».
Падение продолжалось вплоть до первых месяцев 2009 г., с той поры золотые резервы центральных банков и цены на золото значительно выросли. У Китая явно не было идеологического неприятия золота. С 1980 г. и до конца 2002 г. золотой запас китайского правительства составлял почти 13 млн унций. Оно довело запас до 19 млн унций в декабре 2002 г. и до 34 млн унций в апреле 2009 г. В конце 2013 г. Китай был на пятом месте по размеру золотого запаса, уступая лишь США (261 млн унций), Германии (109 млн унций), Италии (79 млн унций) и Франции (78 млн унций). МВФ держит 90 млн унций золота.
Остается только смотреть, в какой мере свободные, нерегулируемые рынки капитала могут уживаться с авторитарным государством. Приток капитала, необходимый для враждебного поглощения какого-нибудь символа китайской промышленности, в сегодняшнем политическом климате наверняка будет блокирован существующими и новыми мерами контроля над движением капитала. Повторю свой комментарий семилетней давности (приведенный в книге «Эпоха потрясений»): «В итоге руководство Коммунистической партии [Китая] оказывается перед очень трудным выбором. Путь, по которому оно идет в настоящее время, неизбежно потребует от Партии отказа от философских корней и официального принятия той или иной формы рыночного капитализма. Трансформируется ли она в демократическую социалистическую партию, как это произошло во многих государствах бывшего советского блока? Согласится ли на политический плюрализм, который, скорее всего, поставит под угрозу партийную гегемонию? Или откажется от реформ и вернется к ортодоксальному режиму централизованного планирования и тоталитаризму, что практически наверняка положит конец процветанию, обеспечивающему законность руководящей роли Партии?
Не сомневаюсь в том, что Коммунистическая партия Китая способна поддерживать авторитарный, квазикапиталистический режим относительного процветания некоторое время. Однако без демократического процесса, выполняющего роль предохранительного клапана, она вряд ли может рассчитывать на долгосрочный успех. От того, какой выбор будет сделан, зависит очень многое не только для Китая, но и для всего мира».
Глава 13
Деньги и инфляция
Меры, предпринятые американским центральным банком в попытках повысить уровень инфляции после кризиса 2008 г., практически беспрецедентны. Единственная история такого рода, которую я могу вспомнить, случилась еще в 1930-е гг. В 1933 г. отказались от золотого стандарта, поскольку считалось, что он угнетающе действовал на уровень цен и замедлял выход из Великой депрессии. Еще важнее то, что ограничительный характер золотого стандарта подрывал налогово-бюджетную гибкость, которая требовалась государству всеобщего благосостояния в рамках Нового курса.
После полутора столетий стабильных цен (когда доллар свободно обменивался на серебро и золото) появились декретные деньги1 и началась инфляция2. С 1933 по 2008 г. расходы на личное потребление, исключая продукты питания и энергоносители, выросли более чем в 133 раза, демонстрируя средний годовой рост в 3,5 %. Большинство развитых стран отказались от золота в 1930-х гг. и получили такую же инфляцию, как и в США. Центральные банки в результате потеряли контроль над денежной массой и, соответственно, над ценами. Большинство экономистов того времени сходились во мнении, что «небольшая инфляция» способствует долгосрочному росту реального ВВП, и центральные банки старались держать инфляцию на низком уровне, а не обеспечивать неизменность цен3. Эта политика, естественно, заставляла закрывать глаза на постоянный рост уровня цен.
И в древности, и в современном мире золото и серебро были универсальным платежным средством. Их стоимость воспринималась как внутренне присущая и в отличие от всех остальных форм денег не требовала каких-либо обеспечительных гарантий со стороны третьих лиц. Меня всегда озадачивал статус этих драгоценных металлов в наших обществах4. Но к XVII в. золото и серебро начали становиться слишком громоздкими для использования при ведении дел. Это привело к появлению бумажных денег и в конечном итоге банковских депозитов (см. пояснение 13.1)5. Изначально банкноты были обязательством обменять их по требованию на золото или серебро, но вскоре стало понятно, что, суверенные правительства, имеющие право взимать налоги, делают эти деньги приемлемым, в определенных пределах, средством обмена.
