Михаил Ходаренок - Щит и Меч нашей Родины
Что касается документа, исполнителем которого был полковник Потапов, то он наверняка существует в реальности. Только это не план операции, а замысел. Скорее всего, он называется даже не замысел, а «соображения» или «предложения» по разгрому группировок войск противника под Сталинградом. По форме этот документ, надо полагать, представляет собой карту (так называемую в штабах оперативную часть) с приложением нескольких листов пояснительной записки с расчетами.
Не приходится сомневаться в одном – вряд ли офицер-оператор разработал этот документ в инициативном порядке. Скорее всего, Генштаб и его Оперативное управление получили подобную задачу после предварительного обсуждения Ставкой общего замысла зимней кампании 1942–1943 годов, где Сталинградская операция занимала строго отведенное ей Верховным главнокомандующим и начальником Генерального штаба место. Возникает вопрос: какое?
Цифры и факты
Чтобы понять роль и место операций «Уран», «Марс», «Юпитер», «Полярная звезда», военные историки в первую очередь должны обращаться к документам Ставки и Генштаба. Однако они и поныне засекречены.
Если бы эти документы оказались доступны исследователям, то спор о том, какая операция главная, а какая «сковывающая» (она же «вспомогательная»), отпал бы сам собой. Самое интересное – наверняка разрабатывалось несколько альтернативных вариантов зимней кампании 1942–1943 годов. Безусловно, они обсуждались. И высказывались разные мнения. И наверняка эти рабочие документы сохранились в Генеральном штабе.
То, что Верховный главнокомандующий, Ставка и Генеральный штаб РККА не придавали решающего значения Сталинградской наступательной операции, заметно по распределению сил и средств на советско-германском фронте на 19 ноября 1942 года. Только по официальным данным фронты Западного направления располагали почти в два раза большим количеством танков, самолетов, орудий, личного состава.
Считать после этого, что в районе Сталинграда планировался главный удар всей зимней кампании и войны в целом, несерьезно, ибо данные противоречат одному из важнейших принципов военного искусства – массированию сил и средств на направлении главного удара.
Кстати, любой офицер-оператор знает, насколько лукавы советские статистические выкладки. Можно не сомневаться – дабы подкрепить официальную версию, показатели Сталинградского, Юго-Западного и Донского фронтов тянули за уши что есть мочи (одновременно занижая данные фронтов Западного ТВД), используя множество хорошо проверенных приемов подсчета.
Скажем, 15 501 орудие и миномет СФ, ЮЗФ, ДФ – это много или мало по сравнению с аналогичными 24 682 фронтов Западного направления по состоянию на 19 ноября 1942 года? На первый взгляд, разница налицо и в пользу Западного и Калининского фронтов. Однако она будет куда как больше, если разложить цифры вначале отдельно по орудиям, потом отдельно по минометам. Затем по калибрам и типам. Наконец – и это самое главное – по обеспеченности боеприпасами. И только тогда можно что-то сопоставлять и анализировать. Если официальная версия истории таких данных не предоставляет, значит, преимущество фронтов, находившихся в центре и на севере, над южными еще больше. К примеру, может статься, что из 15 501 сталинградского орудия больше половины ни на что не годных 50-мм минометов. А если сюда приплюсовать стратегические резервы (согласно их оперативному предназначению), то картина будет еще больше в пользу Западного ТВД. Чтобы сделать однозначные выводы по этому вопросу, нужен План формирования и оперативного предназначения стратегических резервов РККА соответствующего периода войны (вполне возможно, что документ назывался в те времена по-другому). Он нигде не опубликован. Однако это не означает его отсутствия. Если он не приводится, значит, противоречит официальной версии войны.
Достаточно много и других оговорок, чтобы понять: стратегические резервы, подготовленные к осени 1942 года, были предназначены отнюдь не для развития успеха на юго-западном участке советско-германского фронта. В частности, значительная часть стратегических резервов Ставки осенью 1942 года формировалась и располагалась восточнее и юго-восточнее Москвы – в районах Тамбова, Балашова и Саратова. Заметим: это по официальным данным. На самом деле таких районов было значительно больше. Германской разведке многие из них удалось установить. И на основании информации своих резидентов немцы вполне обоснованно ожидали, что основные события зимней кампании развернутся на Западном стратегическом направлении.
Да в целом практически никогда нет полного комплекта статистических данных (главным образом, систематизированных) по той или иной операции Великой Отечественной войны. В качестве примера приведем только ВВС. Скажем, по той же Сталинградской операции (а равно как и по всякой другой): каков был боевой и численный состав авиации (причем исключительно в сопоставлении обеих сторон), базирование, количество самолетовылетов, обеспеченность запасами МТС (в первую очередь топливом), сколько было израсходовано авиационных средств поражения, количество боевых вылетов на одну потерю по типам самолетов (отдельно истребители, бомбардировщики, штурмовики), понесенные потери (причем не по политдонесениям, а по сопоставлению отчетных документов обеих сторон). Когда таких данных нет (по всем видам вооруженных сил и родам войск), а их нет до сих пор, очень трудно делать обоснованные выводы.
Изменить нельзя
План кампании нельзя радикально изменить после того, как он разработан, утвержден, а государство, вооруженные силы страны приступили к его выполнению. Красные и синие стрелы на картах можно перечертить в течение суток. Однако каким образом можно перебросить в новые районы сотни тысяч и миллионы тонн боеприпасов, горючего, продовольствия, иных материально-технических средств (которые загодя складировались в местах планируемого проведения главных операций очередной кампании), передислоцировать стратегические резервы – непонятно. Повторные воинские перевозки подобного масштаба невозможны просто по определению.
Приведем только один пример. В ту пору на железных дорогах страны использовалась исключительно паровозная тяга. Чтобы осуществить плановые воинские перевозки в соответствии с замыслом очередной кампании, требовалось сосредоточить колоссальное количество угля на узловых станциях. Причем именно на тех, в полосе которых планировалось нанести основные удары по противнику. Дабы что-то существенно изменить в замысле кампании после завершения перевозок (сотни тысяч вагонов между прочим), уже совершенно невозможно подать команду: «Стой! Пельмени разлепить! Дым в трубу! Дрова в исходное!». Не будет даже сожженного угля для паровозов. На заготовку новых запасов топлива уйдет значительный промежуток времени. А по срокам это будет как раз следующая кампания.
Иными словами, государство и его вооруженные силы с определенного момента становятся заложниками собственных планов. Имеет место своеобразный стратегический «цугцванг» или вынужденная последовательность оперативно-стратегических ходов. Как говаривал Наполеон, вино откупорено и его надо выпить. Хочешь не хочешь, а операцию «Марс» проводить уже придется.
Скажем, планировали успех на Западном ТВД, а вышел в совершенно другом месте – на Юго-Западном. Требуется как можно быстрее перегруппировать туда стратегические резервы, материально-технические средства. Да, в относительно сжатый срок удастся передислоцировать на другой театр военных действий несколько бомбардировочных авиадивизий. Однако вместе с самолетами надо организовать переброску как минимум 15 заправок высоко-октанового авиационного бензина, сотни тысяч тонн авиационных средств поражения. Без этого авиадивизии будут представлять собой винтовки без патронов. А на воинские перевозки подобного масштаба требуются десятки тысяч так называемых условных вагонов и промежуток времени, равный двум-трем месяцам. Но за эти 8—12 недель наметившийся на фронте успех противником будет локализован.
Именно тут, надо отметить, коренится ответ на вопрос: почему Паулюса вместе с его армией, сосредоточенной на сравнительно небольшом участке территории, практически без истребительного авиационного и зенитно-артиллерийского прикрытия не подвергали массированным ударам с воздуха? Казалось, чего проще: сыпь на окруженных немцев бомбы сверху, пока не выкинут белый флаг. Но не было ни самолетов, ни – что куда важнее – бомб. Все проблемы решали атаками пехоты и танков после артподготовки, неся немалые потери.
23 ноября 1942 года немцев окружили под Сталинградом. Но вот для того, чтобы развить успех в направлении Ростова, крупных оперативно-стратегических резервов под рукой не оказалось. До города – ворот Северного Кавказа – оставалось 300 километров. Эрих фон Манштейн во главе 56-го МК подобное расстояние в 1941 году в схожей обстановке преодолел всего за четыре дня. У немцев между Сталинградом и Ростовом никаких оперативных резервов не было. Но их не имела и РККА.
