Ян Геббс - Левые коммунисты в России. 1918-1930-е гг.
Так две системы великолепно уживаются и сочетаются. А что из этого получится, на что потом годны будут воспитанники педагогов-эклектиков-это уже вопрос иной. Если б Ан[атолию] Васильевичу] Луначарскому пришлось бы на педагогических собраниях опровергать подобные «эклектические ереси» — положение Наркомпроса было бы безнадежно…
Впрочем, не следует преуменьшать воспитательных методов наших руководящих товарищей по отношению к профсоюзам. Они все, и тов. Троцкий в том числе, понимают, что в деле воспитания «самодеятельность» играет не последнюю роль. Поэтому они выискивают те области, где профсоюзы без вреда для общей, бюрократической системы управления производством могут проявить свою самодеятельность и свое хозяйственное творчество. Наиболее безвредной областью самодеятельности масс и «активного участия в жизни» (по Бухарину) могут проявлять профсоюзы в области улучшения быта. Рабочая оппозиция много отводит места улучшению быта, но рабочая оппозиция прекрасно понимает, что основная область классового творчества — это создание новых хозяйственно-производственных форм, куда организация быта входит лишь как частность. По мнению же тт. Троцкого и Зиновьева, производство налаживают и создают советские органы, профсоюзам же предлагается заняться полезным, но узеньким делом внутреннего хозяйства. Тов. Зиновьев, напр[имер], видит «хозяйственную роль» профсоюзов в распределении прозодежды или поясняет: «Нет другой более важной задачи, как хозяйственная»; «отремонтировать сейчас одну баню в Петербурге является делом в 10 раз более важным, чем прочитать 5 хороших лекций».
Что это: наивное смешение или сознательная подмена организационно-творческих задач профсоюзов в области производства и развития производительных сил узкими задачами упорядочения быта, хозяйственным распорядком? Несколько в иных выражениях, но ту же мысль мы встречаем у Троцкого. Тов. Троцкий предлагает великодушно профсоюзам проявлять самую широкую самодеятельность в области хозяйства.
Но в чем эта самодеятельность (или содействие в улучшении положения масс) сказывается? В том, чтобы «застеклить окна» в мастерской, засыпать лужу перед заводом (из речи т. Троцкого на съезде горнорабочих)… Тов. Троцкий, помилосердствуйте! Это уже не просто из области «домоуправления», и если вы сведете творчество союзов только к подобным перлам самодеятельности, то союзы станут школами не коммунизма, а учебными заведениями для управляющих зданиями… Впрочем, тов. Троцкий расширяет область «самодеятельности масс», привлекая их не к самостоятельной организации быта на местах (так далеко заходит только «сумасбродная» рабочая оппозиция), а к восприятию уроков от ВСНХ по улучшению быта рабочих. «Когда решают вопрос о рабочих, об их питании, об экономии рабочих сил, нужно, чтобы профсоюзы точно знали (не участвовали сами активно в данном деле, а только знали) не только в общих чертах, как обыватели, а знали бы основательно всю текущую работу, которая совершается ВСНХ» (речь от 30 дек[абря]). Учителя из ВСНХ не только заставляют профсоюзы «выполнять» свои планы, но и «разъясняет ученикам» свои предписания. Шаг вперед по сравнению с системой цектранизма…
Но каждому мыслящему рабочему ясно, что, как ни полезно застеклить окна мастерской, в этом действии нет ничего общего с управлением производством. Производительные силы и их развитие остаются в этом случае ни при чем. А вопрос именно в том, как их развить. Как так построить хозяйство, сочетав новый быт с производством, чтобы сберечь наибольшую сумму трудовой энергии для производства, понизив сумму непроизводительного труда. Партия может воспитать красноармейца, политработника, вообще исполнителя уже оформившихся задач. Но партия не может воспитать строителя коммунистического хозяйства — лишь союз дает поле производственно-строительной деятельности.
Да и задача у ней не та. Задача партии — создать условия, т. е. Простор для воспитания в широких рабочих массах, объединенных единством хозяйственно-производственных задач, рабочего-отвода новых приемов труда, новой системы использования рабочих рук, нотой группировки трудовых сил. Чтобы победить разруху, чтобы создать коммунистическое хозяйство, рабочий должен, прежде всего, в мозгу своем родить новый метод организации труда и новые приемы управления хозяйством.
Но эта простая марксистская истина не разделяется сейчас нашими верхами. Почему? Да именно потому, что в верхах больше веры в чуждый нам элемент бюрократических и технических выходцев из мира прошлого, чем в творчество, стихийно здоровое, классовое творчество рабочих. Во всякой другой области еще можно сомневаться, кому должно принадлежать руководство: рабочему ли коллективу или бюрократам, специалистам в области просвещения масс, развития науки, организации армии, здравоохранения, но только не в области хозяйства. Тут вопрос бесспорен и ясен для всех, кто еще не забыл историю.
Каждому марксисту известно, что воссоздание производства и развитие производительных страны зависит от двух условий (факторов): от развития техники и от целесообразной организации труда умелым повышением трудовой энергии, отысканием новых побудительных причин к труду. Так было при переходе от низшей ступени развития хозяйства к высшей на всем протяжении существования человечества.
В трудовой республике развитие производительных сил [с] помощью успехов техники отступает на второй план по сравнению со вторым фактором — целесообразной организацией труда и творчеством новой системы хозяйства. Даже если б Советской России удалось полностью провести план электрификации, не внося коренных новшеств в систему управления и организации хозяйства и производства, Россия только догнала бы в своей развитии капиталистические страны. Напротив, в вопросе о целесообразности использования трудовых сил и созидании новой системы производства — трудовая Россия находится в особенно благоприятных условиях, дающих ей возможность далеко опередить все буржуазно-капиталистические страны в смысле развития производительных сил. Стимул (побудительная причина к труду) безработицы в Советской России уничтожен. Открывается возможность для рабочего класса, освобожденного от ига капитала, сказать свое творческое, новое слово в области нахождения стимулов к труду и создания невиданных еще в истории человечества форм производства.
Но кто может проявить творчество, разумную сметку в этой области? Бюрократические элементы, заправители советских учреждений или производственные союзы, члены которых на опыте перегруппировки сил в мастерской набредают на творчески полезные, практические указания в области реорганизации и всего народного хозяйства?
Рабочая оппозиция отстаивает положение, что управление народным хозяйством — дело профсоюзов, и этим она мыслит более по — «марксистски», чем теоретически вышколенные верхи.
Рабочая оппозиция не настолько невежественна, чтобы не учитывать великой роли техники и технически вышколенных сил. Она вовсе не мыслит создать свой орган управления народным хозяйством, избранный на съезде производителей, и затем распустить Совнархозы, главки и центры. Нет, она мыслит иное: подчинить эти необходимые, технически ценные центры управления своему руководству, давать им теоретические задания, использовать их так, как в свое время фабриканты и заводчики пользовались наемной силой специалистов-техников для осуществления ими намеченных и задуманных планов. «Спецы» могут внести громадный вклад в область повышения техники, могут облегчить искания класса — они нужны, необходимы, как вообще необходима и ценна сама наука и ее расцвет для каждого восходящего и борющегося класса. Но буржуазные спецы, даже с приклеенным к ним ярлыком коммунизма, бессильны и духовно немощны в деле поднятия производительных сил в государстве не капиталистическом, в деле нахождения новых приемов организации труда и отыскания новых стимулов его интенсификации. Здесь слово за классом, т. е. За его наиболее четким, рельефным выражением — за производственными союзами.
Когда на рубеже средних и новых веков класс нарождающейся буржуазии вступил в экономическую борьбу с экономически дряхлеющим классом феодалов, помещиков, он не обладал никакими техническими преимуществами перед последним. Скупщику — этому первому капиталисту — приходилось закупать товар у того же кустаря, ремесленника, который [с] помощью ручных напильников, ножей и примитивных веретен создавал товар и для «своего барина», помещика, и для чужого скупщика, с которым он вступил в «свободную» трудовую сделку. Но крепостное хозяйство, дойдя в своей организации до высшей точки, перестало давать избыток, началось замедление роста производительных сил. Перед человечеством стоял вопрос: хозяйственный регресс (т. е. Упадок) или же отыскание новых форм труда и, следовательно, новой системы хозяйства, которая повысила бы его производительность, раздвинула, расширила рамки производства и открыла новые возможности расцвета производительных сил.
