Игорь Пыхалов - СССР без Сталина: Путь к катастрофе
Не уклонилась от этого вопроса и «Литературная газета», на страницах которой стала постоянной рубрика «Зачем нам отреченья?» Следует признать, что тогда, в 1987 году, имели место и трезвые, взвешенные мнения, призывающие не поддаваться эмоциям. В таком духе, в частности, писал ленинградский писатель Михаил Чулаки. Вот его мнение:
«…Разумеется, не все старые письмена должны быть восстановлены. История не останавливается ни на какой дате. Идеальный пример переименования — Ленинград. Здесь началась наша новая история. Это переименование навечно закреплено и дальнейшими событиями. Потому что блокада была Ленинграда, а не Петербурга, под этим именем наш город вошёл во всемирную историю, как символ небывалого мужества! Но вошёл в историю и Сталинград! — под его стенами переломился ход второй мировой войны! Как быть с ним? Вопрос сложный, вопрос, вызывающий постоянные споры — так давайте спорить вслух! Я считаю, что должен быть на нашей карте и Сталинград! Потому что тысячи героев пали под Сталинградом, а не под Волгоградом, и теперь это имя увековечивает уже не Сталина, а их, проливших здесь свою кровь за нас за всех!
…Сталинград — это наша история, и недостойно сейчас делать вид, что не ходили бойцы в атаку с криком: «За Сталина» — что было, то было, другой истории, милой и причёсанной, нам взять неоткуда — будем же уважать ту, что есть, со всей её противоположностью».[362]
Если газеты и устраивали «круглые столы» по обсуждению проблем названий городов, то от какой-то принципиальной линии они откровенно открещивались.
В 1987 году один из авторов этой книги направил письма в «Литературную газету» и «Советскую Россию» с предложениями начать патриотическую кампанию за восстановление названия «Сталинград».
Ответы пришли обтекаемые, как глобус.
Из «Литературной газеты»:
«№ 123450
14 декабря 1987 года
Уважаемый товарищ Денисов!
Благодарим Вас за внимание к нашей газете.
Мы получаем по затрагиваемому Вами вопросу немалую почту. Даже исходя из мнений наших читателей — вопрос это действительно непростой. Сталинград в войне — для каждого советского человека — святое. Но город носил имя Сталина, можем ли мы то же самое сказать и о Сталине сегодня, когда открылось и открывается столько негативных документов о времени культа личности. Но мы обязательно учтём и Вашу точку зрения при дальнейшем освещении этой проблемы.
Всего Вам наилучшего.
Лит. консультант отдела писем
А Дангулова»Из «Советской России»:
«Уважаемый тов. Денисов!
Вопрос о возвращении памятным для нашего народа местам их исторических названий широко обсуждается нашей общественностью. В соответствии с пожеланиями широких кругов населения предпринимаются практические шаги по возвращению старых названий городов и улиц. Но, как Вы понимаете, каждое такое решение должно являться результатом взвешенного подхода, учёта всех точек зрения.
Всего самого доброго.
С уважением, В. Кондаков
21 декабря 1987 г. № 105428/37»1988 год ознаменовался дальнейшем обострением идеологической борьбы. Была сделана попытка критически проанализировать сущность официальной кампании по очернению деятельности И.В. Сталина и социализма как такового. Эту задачу взяла на себя преподаватель Ленинградского химико-технологического института имени Ленсовета Нина Александровна Андреева.
13 марта 1988 года в газете «Советская Россия» была помещена её статья «Не могу поступиться принципами».
Ходило много разговоров о том, что санкцию на публикацию статьи дал член Политбюро ЦК КПСС Егор Кузьмич Лигачёв. Безусловно, такой материал не появился бы в органе ЦК КПСС, Верховного Совета и Совета Министров РСФСР без чьей-то очень сильной поддержки. Но этот вопрос остался открытым, так как тов. Лигачёв факта своего содействия Нине Александровне не подтвердил.
Теперь о самой статье. Она была написана вполне корректно и даже заканчивалась цитатой из М. Горбачёва: «Мы должны и в духовной сфере, а может быть, именно здесь в первую очередь, действовать, руководствуясь нашими марксистско-ленинскими принципами. Принципами, товарищи, мы не должны поступаться ни под какими предлогами».
Именно в таком духе и была выдержана статья Н. Андреевой.
Первое, на чём она заостряла внимание — то обстоятельство, что под флагом критики и ругани в адрес И.В. Сталина началась дискредитация всей советской эпохи.
«Взять вопрос о месте И.В. Сталина в истории нашей страны. Именно с его именем связана вся одержимость критических атак, которая, по моему мнению, касается не столько самой исторической личности, сколько всей сложнейшей переходной эпохи. Эпохи, связанной с беспримерным подвигом целого поколения советских людей, которые сегодня постепенно отходят от активной трудовой, политической и общественной деятельности. В формулу «культа личности» насильственно втискиваются индустриализация, коллективизация, культурная революция, которые вывели нашу страну в разряд великих мировых держав. Всё это ставится под сомнение. Дело дошло до того, что от «сталинистов» (а в юс число можно при желании зачислять кого угодно) стали настойчиво требовать «покаяния»… Взахлёб расхваливаются романы и фильмы, где линчуется эпоха бури и натиска, подаваемая как «трагедия народов».
…Поддерживаю партийный призыв отстоять честь и достоинство первопроходцев социализма. Думаю, что именно с этих партийно-классовых позиций мы и должны оценивать историческую роль всех руководителей партии и страны, в том числе и Сталина».[363]
Далее НА Андреева, ссылаясь на мнение писателя А. Проханова, констатировала, что в борьбе против социалистических ценностей сформировался союз двух полноводных идеологических потоков.
Первый, наиболее сильный, «претендует на модель некоего леволиберального интеллигентского социализма». В русле этого потока объединилась преимущественно «творческая» интеллигенция, лозунг которой «Запад нам поможет!». Эти люди утверждали, что в Советском Союзе был построен совсем не тот социализм, что Советский Союз — это империя, тоталитарное государство, где права личности не соблюдаются. Своего рода катехизисом «западников» стали «общечеловеческие ценности»: права человека, рыночная экономика, многопартийные парламентские выборы.
Если «леволибералы» ориентировались исключительно на Запад, то второй антисоциалистический поток явно отдавал запахом славянофильства. Представителей этого направления А. Проханов называл «охранителями и традиционалистами», ибо они стремились «преодолеть социализм за счёт движения вспять». По их мнению, в результате Октябрьской революции русским народом были утрачены все нравственные ценности. Наиболее ярко идеология «традиционализма» выразилась в фильме Станислава Говорухина «Россия, которую мы потеряли». Мораль фильма была исключительно проста: жила страна Россия благополучно во всех отношениях, но вот пришли бяки-большевики и порушили всё святое. Так дальше жить нельзя!
Да, действительно просто. Только бывают обстоятельства, когда простота хуже воровства.
Несмотря на значительные идейные расхождения, «неолибералы» и «традиционалисты» объединились в главном. Выступая на словах «за перестройку», всю свою энергию они направили на дискредитацию советского строя. Спекулируя на фразе «мы — демократы», антисоветчики приобрели много сторонников, особенно в Москве и Ленинграде.
Оболваненные тотальной «демократической» пропагандой, люди слепо верили, что их направляют на «дорогу к храму». Но ведь ещё Фридрих Ницше предупреждал: «Пресса — постоянная слепая шумиха, увлекающая мысль и слух на ложный путь». В настоящее время, двадцать лет спустя, уже можно говорить, что «демократы» в конечном итоге стали защитниками бандитов, мошенников, предателей, извращенцев.
Особую тревогу у Н. Андреевой вызывало некритическое восприятие молодёжью идеологических «новаций» перестройки. Нина Александровна интуитивно чувствовала, что ведётся большая политическая игра, ставящая конечной целью идейно растлить молодёжь, сделать её врагом советского строя.
«Как представляется, сегодня вопрос о роли имеете социалистической идеологии принял весьма острую форму. Авторы конъюнктурных поделок под эгидой нравственного и духовного «очищения» размывают грани и критерии научной идеологии, манипулируя гласностью, насаждают внесоциалистический плюрализм, что объективно тормозит перестройку в общественном сознании. Особенно болезненно это отражается на молодёжи, что, повторюсь, отчётливо ощущаем мы, преподаватели вузов, учителя школ и все те, кто занимается молодёжными проблемами» .[364]
