Юрий Слободкин - Катынь. Как и почему гитлеровцы расстреляли польских офицеров
В истории с польскими военнопленными офицерами действия тогдашнего политического руководства во главе со Сталиным не выглядят юридически безупречными. Были нарушены некоторые нормы международного права, а именно соответствующие положения Гаагской 1907 года и Женевской 1929 года Конвенций об обращении с военнопленными вообще и с военнопленными офицерского состава, в частности. Не надо этого отрицать, поскольку отрицание в данном случае на руку нашим врагам, которые с помощью «катынского дела» хотят окончательно переписать историю Второй Мировой войны. Мы должны признать, что осуждение польских офицеров Особым совещанием при НКВД СССР и направление их в исправительно-трудовые лагеря с изменением их статуса с военнопленных на заключенных, если и может быть оправдано с позиций политико-экономической целесообразности, то никак не оправдывается с позиций международного права. Мы должны также признать, что направление польских офицеров в лагеря вблизи от западной границы СССР лишило нас возможности обеспечить им должную безопасность в связи с вероломным нападением гитлеровской Германии. И становится понятным, почему Сталин и Берия в ноябре-декабре 1941 года не могли сказать что-то определенное генералам Сикорскому, Андерсу и польскому послу Коту о судьбе польских офицеров, захваченных в плен Красной Армией в сентябре-октябре 1939 года. Они действительно не знали, что с ними стало после оккупации гитлеровцами значительной части территории СССР А сказать, что к моменту вторжения немцев поляки находились в исправительно-трудовых лагерях западнее Смоленска, означало международный скандал и создало бы трудности в создании антигитлеровской коалиции. Между тем, лондонское польское правительство уже в начале декабря 1941 года получило достоверную информацию о расстреле польских офицеров немцами под Катынью. Но оно не довело эту информацию до советского руководства, а глумливо продолжало «выяснять», куда делись их соотечественники-офицеры. Почему? Причина первая в том, что поляки в 1941–1942 годах и даже в 1943-м были уверены, что Гитлер одержит победу над Советским Союзом. Причина вторая, проистекающая из первой, в желании шантажировать советское руководство для последующего отказа от участия в военных действиях против немцев на советско-германском фронте.
Геббельсовская фальсификация «катынского дела» была разоблачена в ходе расследования, проведенного в период с 5 октября 1943 года по 10 января 1944 года Чрезвычайной Государственной Комиссией под председательством академика Н.Н, Бурденко. Основные результаты работы Комиссии Н. Н. Бурденко вошли в обвинительное заключение Нюрнбергского Трибунала как «Документ СССР-48». В ходе расследования дела о польских офицерах было допрошено 95 свидетелей, проверено 17 заявлений, проведена необходимая экспертиза, осмотрено место расположения катынских могил.
В качестве косвенного доказательства своей версии все современные геббельсовцы называют тот факт, что Нюрнбергский Трибунал исключил эпизод с Катынью из числа преступлений главарей нацистской Германии. Заключение комиссии Бурденко предъявлялось как документ обвинения, который в качестве официального, согласно статье 21 Устава Международного Военного Трибунала, не требовал дополнительных доказательств. Ведь руководители фашистской Германии обвинялись не в том, что они лично кого-то застрелили или сожгли живьем в избах. Их обвиняли в проведении политики, имевшей результатом такие массовые преступления, которых не знало человечество. Обвинители и показали, что геноцид против поляков, проявившийся и под Катынью, являлся официальной политикой фашистов. Однако, судьи Нюрнбергского Трибунала, не приняв во внимание выводы комиссии Бурденко, лишь имитировали судебное следствие по расстрелу польских офицеров под Катынью. Ведь уже тлели угли холодной войны! По прошествии нескольких лет, в 1952 году американский член Нюрнбергского Трибунала Роберт X. Джексон признал, что его позицию по Катыни определило соответствующее указание от правительства президента Г. Трумэна. В 1952 году комиссия Конгресса США сфабриковала нужную им версию катынского дела и в своем заключении рекомендовала правительству США передать дело в ООН для расследования. Однако, как сетуют польские геббельсовцы, «…Вашингтон не посчитал возможным это сделать». Почему? Да потому что вопрос о том, кто убил поляков, для американцев никогда не был секретом. И в 1952 году Вашингтон оказался в положении нынешних геббельсовцев, боявшихся нести дело в суд правительству США выгодно жевать это дело в прессе, но оно не могло допустить его судебного разбирательства. У американского правительства хватило ума не тащить фальшивки в ООН. А вот наши туповатые провинциалы, Горбачёв и Ельцин, с любой подделкой неслись в Варшаву к польским президентам. Но и этого мало: Ельцин поручил своим опричникам выложить фальшивки перед Конституционным судом РФ и вместе с ними оказался уличенным в подлоге. Итог: Конституционный суд ни словом не обмолвился о катынской трагедии, и по логике российско-польских геббельсовцев это надо трактовать как оправдательный вердикт Советском Союзу и его руководству. Нельзя не согласиться с Нобелем, сказавшим однажды: «Любая демократия очень быстро превращается в диктатуру подонков». Нынешнее расследование катынского дела двумя «большими демократиями» — российской и польской — подтверждает справедливость слов знаменитого шведа.
В данных заметках нельзя не коснуться роли немцев в так называемом «расследовании» катынских событий. Эта роль почти не видна, но явно присутствует. После поляков, а вернее, вместе с ними немцы являются наиболее заинтересованной стороной в том, чтобы ответственность за расстрел польских офицеров была возложена на Советский Союз. Они с затаенным дыханием и тихим торжеством восприняли пышущее довольством заявление Квасьневского после встречи с Путиным об окончании «расследования» и о том, что вскоре «документы» будут переданы в польский Институт национальной памяти. Германцы никому и ничего не прощают и умеют ждать своего часа. Они не простили сербам активного сопротивления гитлеровскому вторжению в Югославию и в 1989 году вместе с американцами и англичанами остервенело и яростно бомбили югославские города и села. Они не простили и не простят нам Победы в Великой Отечественной войне и в подсознании многих из них живет испепеляющая ненависть к И. Сталину и к нам — советским людям, сломавшим хребет вермахту. Эту ненависть к нам они стараются изливать через своих агентов влияния. Одним из самых скрытых и самых ценных их агентов влияния в Советском Союзе долгие годы был Валентин Фалин. Для нас эта личность интересна, тем, что именно он стал в ЦК КПСС человеком, запустившим версию Геббельса относительно катынской трагедии. Фалин принадлежал к поколению советских людей, которые удачно родились — в самом конце двадцатых-начале тридцатых. Они были малы, чтобы оказаться на фронте, и стали достаточно взрослыми чтобы в послевоенные годы практически без конкурса легко поступать и заканчивать престижные вузы и быстро продвигаться по служебной лестнице. В 1971–1978 гг. Фалин являлся послом СССР в ФРГ, что с учетом предыдущего опыта общения с западными немцами предопределило его исключительно враждебное отношение к советскому периоду истории нашей страны. По завершении миссии посла в ФРГ Фалин назначен заместителем заведующего Отделом международной информации ЦК КПСС и стал энергично «раскручивать» в интересах немцев «катынское дело», но помешал Ю. Андропов, убравший его из ЦК. Ему пришлось некоторое время довольствоваться должностью политического обозревателя газеты «Известия». Его «звездный час» пробил в эпоху Горбачева: с 1988 года по эзгуст 1991-го он заведующий Международным отделом ЦК КПСС, а потом и секретарь ЦК. С конца 1991 года Фалин орался в ФРГ: немцы позаботились о том, чтобы на германской земле ему жилось комфортно. Сразу уточню, что не считал и не считаю Фалина каким-то заурядным шпионом: он немцам и не нужен был в таком качестве. Главное, к чему они стремились, добиться, чтобы на довоенную, военную и послевоенную историю Европы и мира и на роль Советского Союза он смотрел их глазами. Несомненно, что их большим успехом стало то, что в результате многочисленных приватных бесед с Фалиным, в том числе в период его семилетнего пребывания послом в ФРГ, они сумели убедить его, что геббельсовская версия расстрела польских офицеров в Катыни верна. И это был безошибочный шаг немцев, ибо Фалин уверовал, что стал обладателем «сокровенного Знания». Как мы уже упоминали, первая его попытка запустить из ЦК КПСС клеветническую кампанию по Катыни в интересах Германии не удалась. Зато по возвращении в 1988 году в ЦК Фалин при поддержке М. Горбачёва, приступившего к демонтажу социалистического лагеря и уничтожению социализма под флагом строительства «общеевропейского дома», опять в центре «расследования» катынского дела.
