Илья Заславский - Дело труба. Баку-Тбилиси-Джейхан и казахстанский выбор на Каспии

Здесь необходимо также отметить роль Туркмении, которая может всем немного смешать карты. В этой стране в 2004 году объем добычи составил около 9 млн. тонн, в 2005 году, согласно Национальной программе развития нефтегазового комплекса, планируется увеличить ее до 28 млн. твг, а к 2010 году – до 48 млн. Вряд ли план на 2005 год будет выполнен, но существенный рост вполне возможен. Мощность Туркменбашинского нефтеперерабатывающего завода в год составляет до 7 млн. тонн нефти. Остальное сырье, а также львиная доля нефтепродуктов уходят на экспорт, большей частью по Каспийскому морю.

В целом объем транскаспийских танкерных перевозок из Казахстана в направлении Баку планируется довести до 20–25 млн. твг. Однако следует отметить, что выполнение планов по добыче зависит от очень многих факторов, которые трудно просчитать в долгосрочной перспективе. Это можно проиллюстрировать, подробнее разобрав отдельные аспекты добычи нефти в Казахстане.

Во-первых, в этой стране недавно было предложено зональное распределение морских блоков в некоторых частях Каспийского моря, которое предусматривает передачу на разработку не отдельных небольших участков, а целых связанных между собой геологических структур. По площади они значительно больше определенных раньше участков, что соответственно увеличивает риски при разработке. Такое предложение казахстанских нефтяников порождено опасением повторить инвестиционную судьбу азербайджанского шельфа. За редким исключением разведка морских структур оказалась здесь безрезультатной, фактически заморозив дальнейшее освоение. Одной из причин неуспеха было то, что инвесторы разведывали здесь участки с одной-двумя структурами, а не с большим потенциалом.

Во-вторых, в феврале 2005 года стало известно, что «КазМунайГаз» пришла к выводу, что освоение каспийского шельфа оказывается более дорогим и трудным делом, чем Астана предполагала в 2003–2004 годах. Поэтому «КазМунайГаз» и власти страны решили повременить с созданием национальной нефтяной отрасли на море и вернуться к прежней инвестиционной политике. Она состоит в том, что эта компания и руководство Казахстана решили взять тайм-аут в освоении своего каспийского шельфа собственными силами и что первыми на малоизученные блоки должны прийти иностранные инвесторы, богатые и технически развитые, а не казахстанские игроки с меньшими возможностями. Геолого-разведочные и эксплуатационные проблемы стоят в этом вопросе на первом месте. В результате, как видно из таблицы 3, перспективы развития по многим проектам находятся в стадии стагнации и неопределенности.

Отчасти это решение могло быть принято из-за относительных неудач, которые в этом году начал испытывать Agip KCO – оператор Северо-Каспийского проекта, предусматривающего разработку четырех морских месторождений, крупнейшее из которых – Кашаган с запасами 11–13 млрд. баррелей (около 1,8 млрд. тонн). Компания испытала активную смену персонала из-за нового, более интенсивного графика вахтовой работы, введенного Agip KCO с 1 января 2005 года. Прежний график, по которому отпуска были равны трудовой вахте, выглядел допустимым при неспешном развитии проекта в былые годы, но теперь он не соответствует напряженной работе, развернувшейся в рамках разработки Кашагана.

Другая проблема сегодня возникает, когда оператор обнаруживает, что предварительные финансовые расчеты не вполне точны. Например, ранее компания Agip KCO полагала, что для строительства искусственных островов – технологических комплексов для разработки месторождения – понадобится один подрядчик. Сегодня эксперты компании считают, что нужен еще один, для чего требуется организация нового тендера и дополнительные финансовые ресурсы. Возникли неожиданные проблемы со строительством трубопроводов и утилизацией отходов. Все это происходит потому, что реальные коммерческие условия 2005 года отличаются от условий 2002–2003 годов, когда были рассчитаны основные характеристики разработки. С того времени доллар США, который Agip KCO использует для всех расчетов, подешевел более чем на 10%. Мировые цены на углеводороды значительно возросли, вызвав рост цен на нефтяное оборудование и услуги. Консорциум был способен начать разработку на год или полтора раньше, но не смог сделать этого, потеряв время на споры как с казахстанским правительством, так и с акционерами.

Пример Северо-Каспийского проекта проявляет несколько важных моментов. Во-первых, чем больше времени затрачивается между стадией предварительных расчетов и стадией практических работ, тем больше разница между гипотетическими и реальными ценами, стоимостью и уровнем рентабельности контракта, а главное, уровнем добычи. Во-вторых, подобные проблемы могут возникнуть у большинства проектов в казахстанском секторе Каспия, и это может существенно сказаться на общем уровне добычи республики. Кроме того, важным в нынешнем внутрика-захстанском процессе является то, что, вопреки своей Программе освоения Каспийского шельфа от 16 мая 2003 года, Астана до сих пор не начала объявлять открытые широкомасштабные тендеры на морские блоки. Длительная пауза подтверждает, что национальные власти пока не выбрали, какими методами и с какими целями осваивать добычу углеводородов на шельфе. Эта неопределенность показывает, что добывающие компании еще могут столкнуться с труднопредсказуемыми сложностями инвестиционной стратегии правительства Казахстана на Каспии.

Глава четвертая

Мощности, издержки на транспортировку, качество нефти

В предыдущих главах мы рассмотрели два важных фактора, влияющих на возможную степень участия Казахстана в том или ином трубопроводном проекте для экспорта своей нефти и, следовательно, способных повлиять на «заполняемость» труб: систему взаимоотношений между международными нефтяными компаниями и государственной структурой, а также вероятный уровень добычи нефти. Но другими не менее важными факторами в отношении возможного выбора Казахстана являются фундаментальные количественные показатели: существующие экспортные мощности, а также потенциал их расширения. Очевидно, что никто не будет расширять никакие трубы, если это почему-либо невыгодно. Выгода может быть и политической в некоторых случаях, и это мы обсудим отдельно в главах, посвященных геополитическим факторам, но любая политическая целесообразность в наши дни «привязывается» к экономике проектов и прогнозам их рентабельности. Поэтому в этой главе будут рассмотрены два вопроса, напрямую связанных с проблемой расширения мощностей трубопроводов: • транспортные издержки, включая сравнение тарифов на прокачку нефти для разных каспийских экспортных путей;

• вопрос банка качества / смешения разных сортов нефти, который влияет на конечную продажную стоимость.

Общей формулы расчета конкретных тарифов на прокачку из Каспийского региона нет, так как у разных компаний зачастую свой взгляд на понятие рентабельности и своя «экономика».

Например, китайские государственные компании известны тем, что экономят на всяких мелочах, но иногда, когда встает вопрос о «государственном интересе», ведут себя совсем не бережливо.

Кроме того, информация о самых последних тарифах и транспортных издержках на конкретные партии нефти является чаще всего исключительно конфиденциальной. Помимо этого нефть из Каспия, особенно из Казахстана, в большинстве случаев экспортируется мультитранспортным методом, который может включать в себя «перегонку» через несколько трубопроводов, перевозку танкерами и поездами, разгрузку и погрузку в нефтеналивных секциях портов. Ясно, что количество факторов в каждой из точек изменения вида транспортировки нефти влияет на конечную стоимость доставки. Соответственно чем длиннее и сложнее цепочка, тем менее предсказуемы конечные цифры издержек от пункта добычи до пункта сбыта нефти. Особенно переменчивой в течение года может быть фрахтовая экономика маршрутов, на которых используются танкеры и происходят непредусмотренные задержки (о проблеме задержек танкеров в Босфоре мы поговорим в отдельной главе ниже).

Оговорим здесь, что каждая международная нефтяная компания рассчитывает свою возможную прибыль от экспорта и продажи нефти следующим образом:

• ожидаемая цена продажи (FOB, CIF или другие) в определенном месте (допустим, в Роттердаме или Аугу-сте)[20] минус цена издержек на транспортировку от нефтяного месторождения до нефтеперерабатывающего завода или места продажи, минус налоги;

• при этом издержки на транспортировку рассчитываются обычно как простое умножение величины трубопроводного тарифа (чаще всего выраженного в долларах на тонну или баррель на 1000 км) на необходимое расстояние плюс все издержки на разгрузку/погрузку в портах и на железных дорогах плюс фрахт танкеров. Узнать точные данные на тарифы, издержки на разгрузку/погрузку и на фрахт трудно, так как обычно они формируются на закрытых переговорах между компанией и акционерами и государствами – хозяевами конкретных путей транспортировки топлива[21] .