Максим Кантор - Империя наизнанку. Когда закончится путинская Россия
Язычество самой России — вопиющее; национализация и даже паганизация Православия (как иначе квалифицировать агрессивную национальную политику церкви?) тому свидетельство. Православие всегда тяготело к тому, чтобы стать сугубо национальной религией, сегодня это реализовано.
Россия умудрилась не заметить западных ценностей, не связывая «цивилизацию» с реальной европейской культурой.
Драматизм сегодняшнего момента в том, что очередной поворот России на Запад — совпал по времени именно с паганизацией Европы. Какая горькая ирония истории! Очередной поворот к западной культуре обернулся на этот раз не знакомством с Шеллингом и не лекциями марксизма — но уроками релятивизма и гламурной моды. Если бы все не так трагически сложилось, то можно было бы смеяться: релятивизму мы обучались всерьез. Не гегельянству (его забыли и учились ему недолго), не марксизму (его вообще вывернули наизнанку), а именно релятивистской философии постмодерна, именно языческим поделкам «второго авангарда».
Среди русских интеллектуалов бытовало соображение, что в мире существует единственная цивилизация — западная. И воспроизводили нелепые жесты западных новаторов нового типа — один молодой человек испражнялся перед картиной Ван Гога, другой рисовал кружочки и черточки — и они верили, что идут дорогой свободы. Мы, русские, отстали от прогресса из-за большевиков и татар, так не упустим теперь свой шанс — говорили именно так. Надобно копировать цивилизацию, чтобы преодолеть дикарство, — вот так говорили. И обеими руками зачерпнули новое западное язычество.
Есть ли язычество в сегодняшней Европе? Оно, разумеется, доминирует сегодня. Но разве это окончательное свидетельство о Европе? Факт тот, что европейское христианство и высокая гуманистическая культура никуда из Европы не исчезли — лишь поверхность, лишь мода цивилизации паганизировалась; но до подлинной Европы российский наблюдатель добраться не мог.
Случилось так, что Россия умудрилась не заметить западных ценностей, не связывая «цивилизацию» с реальной европейской культурой. Брали лишь то, что блестит — заимствовали банковские махинации, буржуазный глянцевый авангард, стиль жизни супер богачей. Никто не хотел копировать Европу гуманистов, подражать Альберту Швейцеру, больше узнать о Канте или Платоне.
Мы знать не хотели о бедняках Европы — нам хотелось снять сливки сладкой европейской жизни на Лазурном берегу и гала-концертах. На Западе мы учились только дряни, только вопиющему разврату. И, как результат, — те, кто копировал европейскую дрянь, испортились; а российское население, глядя на своих развращенных богачей, решило, что только скверному и может научить Запад.
Обида на «ложные западные ценности» зрела медленно, но созрела. И постепенно население России укрепилось в мысли: Запад обманул Россию. Не банкиры, не гебешники, не Ельцин и не олигархи, которых вылепили из социальной грязи русские политические пройдохи, но Западная культура виновата!
Русские восхищаются богатыми виллами Сардинии, но немногие знают, что коммунист Антонио Грамши родом с Сардинии и там боролся за сардинских бедняков.
Попробуйте объяснить русской старухе, что ресурсы страны забрали прохвосты — но их получил не Декарт; попробуйте объяснить больному пенсионеру, что его пенсия украдена не из-за идей Спинозы. Русские бедняки не поверят вам. Запад виноват во всем сразу: в замках на Рублевке, в виллах на Средиземноморье, в банковских облигациях, в абстрактном искусстве, в Дерриде и в «откатах», — все перемешалось.
Разрешите добавить, что смешав все эти явления воедино, русский обыватель не так уж и далек от реальности. Это не он первый все перемешал, до него все смешал европейский релятивизм последних лет.
Да, месье, постмодернизм приготовил такой компот из так называемых «западных ценностей» что на поверхности оказалась яркая блестящая дрянь. Но кто же мешал ученику доискаться до настоящего?
Да, Россия плохо выучила урок. Но это не вся правда. России дали урок, который трудно было выучить хорошо. Европа сегодня не в лучшей интеллектуальной форме. И если Европа не равна Дамиену Херсту, банку HSBC корпорации ELF, а помимо них имеется Пикассо, Брехт и Камю — то прежде всего это должна произнести сама Европа; но она молчит.
Русские восхищаются богатыми виллами Сардинии, но немногие знают, что коммунист Антонио Грамши родом с Сардинии и там боролся за сардинских бедняков; но помнят ли это сами европейцы? Поймите меня правильно: я не говорю о так называемых «левых идеях», но лишь о реальной истории — об отличии истории от ее глянцевого муляжа.
В том-то и дело, что сегодняшние русские разочаровались в Европе и европейских ценностях, не имея даже отдаленного представления о том, что такое Европа. Но равна ли Европа себе самой? Разве не случилась с самой Европой та странность, что Европа испугалась своего собственного директивного думанизма: категориальной философии?
Этот вопрос мы должны поставить до того, как спросить, ошиблась ли Украина в своем выборе. Возможно, Украина и ошиблась; но в таком случае — ошиблись мы все и давно. Так дайте же Украине право на ошибку! Разве не сама Россия очертя голову кинулась на поиски гламурных ценностей четверть века назад? Разве не сама Европа ошибается каждый день, поклоняясь золотому тельцу рынка?
Я уверен в том, что основания для разлуки Украины с Россией имелись. И сегодня Россия лишь доказала, что то были серьезные основания — брак был несчастливым. Отпустите Украину — позвольте же ей уйти! Но не дали.
Поднялась мутная патриотическая волна, которая затопила одну шестую суши.
Ритуальное убийство Россией Украины — это просто убийство Европы в себе самой; это такой способ возрождения самостоятельности. Поэтому, когда русский патриот говорит, что он «встал с колен» (а при этом патриот не совершил ничего, кроме как аплодировал подавлению соседней страны) — патриот не ошибается. Он действительно встал с колен. Это такое способ вставания с колен у России — следует изгнать беса вестернизации из своего длинного тела. Давнее соперничество с Литвой — в историческом наследии Российской империи вылилось в ритуальные подавления Польши, Украины, Чехословакии, Прибалтики. Усмиряя вольнодумцев, Россия убивает Запад в себе.
Здесь любопытно следующее. Казалось бы, четверть века унижений должны преподать народу России простую истину — это неприятно, когда чужие народы распоряжаются твоей судьбой, это оскорбительно, когда тебя колонизируют; очень гадко быть человеком второго сорта. То, что Россия четверть века была на побегушках у Запада, должно бы воспитать в людях солидарность ко всякому униженному. И любопытно спросить: почему же обретение достоинства — непременно связано у русских с унижением соседних стран?
Однако в этом именно и состоит имперское достоинство — в унижении колоний, в том, чтобы поставить ногу на шею соседа. И по-другому достоинство мы обретать не умеем. И когда русские танки входили в Чехословакию, когда русские танки входили в Афганистан и сегодня, когда русские танки входят в Украину — мы произносим с гордостью «наша страна встала с колен». Терпеть унижение своей страны — сил не было; а терпеть унижение соседа — на это силы есть, и немалые. Как это вмещает сознание патриота? Ведь не Украина же поставила Россию на колени? Почему же сжигая украинские поля и воспитывая ненависть к «укропам» — встают с колен?
А просто все это умещается в сознании. Западу мы отомстить пока не можем, пока еще Запада боимся. Но сильно наказываем тех, кто поверил в Запад; мы искореняем «западнизм» (выражение Зиновьева) в себе. И украинец очень виноват перед нами — тем, что поверил в чужое, поверил, что цивилизация — одна. А как же наша, православная цивилизация? Помилуйте, ответит нам украинец, ведь это вы сами первые в своей истории разочаровались. Мы страдаем от своих ошибок, скажет ему русский патриот, и вот мы сейчас их исправим, встанем с колен — и тебя первого на колени поставим. Ты виноват в том, что хочешь быть европейцем. Украинец действительно виноват перед империей. Вот за это его и убивают. Вот таким образом только империя и может встать с колен.
Основания для разлуки Украины с Россией имелись. Брак был несчастливым. Отпустите Украину — позвольте же ей уйти!
Мы сегодня боимся слова «фашизм»; нам кажется, что это сугубо историческое явление 30-х годов прошлого века; понятнее туманный термин «тоталитаризм», который, думаю, и внедрен столь широко ради туманных политических спекуляций.
Но к дефинициям «фашизм» и «тоталитаризм» я обращусь в следующем письме. Сегодняшнее письмо посвящено трансформации западного либерализма в России — я настаиваю на том, что русский идеологический проект был не либерализмом, и даже не вполне западным. Если бы не моя неприязнь к конспирологическим словечкам, я бы сказал, что псевдолиберализм «перестройки» — это проект гб: О, как усердно насаждали бывшие комсомольцы и партийцы эту гламурную моду!
