Критика теоретических концепций Мао Цзэдуна - В. Г. Георгиев
Лю Неи в беседе с корреспондентом «Правды» заявил, что в Китае «диктатура пролетариата не направлена против национального капитала», что он уже считает себя обычным кадровым работником. Он сказал, что до 1966 г. капиталисты будут получать свои проценты, а потом этот вопрос ещё будет обсуждаться[217]. Он сказал также, что некоторые предприятия Шанхая управляются не рабочими, а бывшими капиталистами. Таким образом, громкие фразы о классовой борьбе и повышении классовой бдительности не мешают Мао Цзэдуну и его окружению забывать о них, когда это касается национальной буржуазии.
На Ⅸ съезде КПК много говорилось о борьбе с «классовыми врагами», о чистке «классовых рядов», но совершенно не рассматривался вопрос о национальной буржуазии — последнем эксплуататорском классе китайского общества. Отношение к национальной буржуазии со стороны Мао Цзэдуна далеко не совпадает с революционной фразой маоистов, а, напротив, несёт на себе отпечаток компромисса, правооппортунистического заигрывания, уступок национальной буржуазии и стремления нейтрализовать её и даже привлечь на свою сторону в борьбе против социалистических завоеваний китайского народа. «Левая» фраза, следовательно, спокойно соседствует с правооппортунистическими делами.
6. Расправа с инакомыслящими под видом классовой борьбы
Объясняя цели «культурной революции», Мао Цзэдун говорил, что она «является совершенно необходимой и весьма своевременной в деле укрепления диктатуры пролетариата, предотвращения реставрации капитализма и строительства социализма». Стремясь доказать «закономерный» и «соответствующий марксистскому учению» характер «культурной революции», маоисты прибегают к авторитету классиков марксизма-ленинизма.
Чтобы обосновать утверждение об опасности реставрации капитализма в развитом социалистическом обществе, Мао Цзэдун ссылается на следующие слова В. И. Ленина: «Переход от капитализма к коммунизму есть целая историческая эпоха. Пока она не закончилась, у эксплуататоров неизбежно остаётся надежда на реставрацию, а эта надежда превращается в попытки реставрации»[218]. Этими словами В. И. Ленина Мао Цзэдун пытается подкрепить свою идею о том, что поскольку опасность реставрации существует вплоть до построения полного коммунистического общества, то это предполагает ожесточённую классовую борьбу и в развитом социалистическом обществе. Мао Цзэдун игнорирует ленинское замечание о том, что социализм — это и есть коммунизм, но его первая, или низшая, фаза. Переход к коммунизму понимается В. И. Лениным как переход к его первой фазе — социализму. Вот что В. И. Ленин писал об этом в работе «Государство и революция»: «То, что обычно называют социализмом, Маркс назвал „первой“ или низшей фазой коммунистического общества. Поскольку общей собственностью становятся средства производства, постольку слово „коммунизм“ и тут применимо, если не забывать, что это не полный коммунизм»[219].
Говоря о сохранении надежды у эксплуататоров на реставрацию, В. И. Ленин имел в виду переходный период от капитализма к социализму, когда решается вопрос «кто — кого». Мао Цзэдун пытается расширить этот период, включая в него и социалистическое общество, когда вопрос «кто — кого» уже решен. Китайские руководители настойчиво проводят мысль о неизбежности реставрации капитализма в социалистических странах. Они клеветнически заявляют, что этот процесс уже имеет место в Советском Союзе и в ряде других социалистических стран Восточной Европы. Исходя из этого, они «рекомендуют» народам этих стран, советскому в том числе, проведение «культурных революций» по типу китайской.
Если говорить о Китае, то нельзя отрицать возможности реставрации там капитализма, поскольку страна переживает именно переходный период. До сих пор в китайском обществе существуют национальная буржуазия, многочисленные остатки бывших эксплуататорских классов, которые мечтают о возвращении старых общественных порядков. Нельзя отрицать и того, что их надежды на это значительно возросли в результате дискредитации среди некоторых социальных слоев китайского народа идеи социализма, что обусловлено субъективистской политикой маоистского руководства. Известны факты, когда участники некоторых волнений, происходивших в Китае в конце 50‑х — начале 60 ‑х гг., выдвигали лозунги: «Долой коммунизм», «Долой социалистические преобразования».
«Великая пролетарская культурная революция» в Китае вовсе не направлена непосредственно против национальной буржуазии и остатков других эксплуататорских классов. Ни один из «разоблачённых» противников «идей Мао Цзэдуна» не был капиталистом и не получал нетрудовых доходов. Это признаёт и сама китайская печать. «Великая пролетарская культурная революция в нашей стране,— говорилось в 8‑м номере журнала „Хунци“ за 1966 г.,— нацелена против горстки негодяев, которые под вывеской коммунизма сбывают свой антикоммунистический товар. Она направлена против горстки антипартийной, антисоциалистической и контрреволюционной буржуазной интеллигенции».
В «Постановлении ЦК КПК о великой пролетарской культурной революции» (принято 8 августа 1966 г.) говорилось следующее: «Будучи революцией, культурная революция неизбежно встречает сопротивление. Источником этого сопротивления являются главным образом те облечённые властью, которые пролезли в партию и идут по пути капитализма». И далее: «Центр тяжести нынешнего движения — борьба против тех облечённых властью, которые находятся в рядах партии и идут по капиталистическому пути»[220].
Кто же эти люди, «облечённые властью и идущие по капиталистическому пути»? Оказывается, сторонниками контрреволюционной линии и реставрации капитализма в Китае, сторонниками борьбы против партии и социализма являются… партийные кадры. Получается довольно странная картина — о реставрации капитализма в Китае помышляют не буржуазные элементы, а… партийные кадры (?).
Беззастенчивая спекуляция Мао Цзэдуна на угрозе реставрации капитализма в Китае, демагогический характер утверждения о «смертельной борьбе между буржуазной реставрацией и пролетарской контрреставрацией»[221] в конечном счёте вскрывает подлинные причины, породившие пресловутую «великую пролетарскую культурную революцию». А причины эти, на наш взгляд, следующие.
Авантюристические эксперименты маоистов по ускоренному вступлению Китая в коммунизм с помощью курса «трёх красных знамен» провалились. Эти эксперименты причинили китайской экономике огромный урон, от которого она не может оправиться до сих пор. По промышленному и сельскохозяйственному производству Китай находится по существу на уровне 1957—1959 гг. Значительная часть национального дохода расходуется на военные нужды, и прежде всего на производство ядерного оружия. Несмотря на некоторую стабилизацию экономической и политической обстановки после провала «большого скачка», ошибочный внутренний и внешнеполитический курс Мао Цзэдуна по существу завёл страну в тупик. 1966 год был объявлен годом третьей пятилетки, однако до сих пор никаких контрольных цифр по пятилетнему плану не обнародовано. Было бы неправильно считать, что грубейшие ошибки, допущенные Мао Цзэдуном и его сторонниками во время «большого скачка», стали уже историей и выветрились из памяти китайского народа.
Многие работники партийного и государственного аппарата знали о том, кто является истинным виновником бедственного положения Китая. Маоисты не могли не видеть, что провалы во внутренней и внешней
