Алексей Миллер - Лекции Алексея Миллера на Полит.ру
Кроме того, Ющенко очень хочет надеяться, что стремление Украины в евроатлантические структуры получит поддержку со стороны Вашингтона. Однако позиция США более значима в вопросе расширения НАТО, чем ЕС, к тому же приоритетом для США является «продавить» членство в ЕС для Турции.
Главные доноры Евросоюза из числа стран «старой Европы» весьма ясно заявили о нереалистичности надежд на членство Украины в ЕС в сколько-нибудь обозримом будущем. Эта позиция была столь жестко обозначена с самого начала отношений с новой украинской властью, что во время своего визита в Германию сразу после победы на выборах, на волне симпатий к «оранжевой революции» немецкого общественного мнения, Ющенко не счел возможным ни разу даже упомянуть о перспективе членства Украины в Евросоюзе.
Все, что происходило в ЕС в 2005 г., лишь подчеркивало бесперспективность надежд Украины. Европейская конституция была провалена. Расширение 2004 г. создало много проблем, которые ЕС не сможет быстро переварить. Бюджет на 2007-2013 годы принят с трудом, и дебаты ясно показали, что наиболее богатые страны весьма жестко борются за сокращение собственной доли финансового бремени. Теракты в Лондоне и, особенно, беспорядки в парижских предместьях сделали будущее решение о принятии Турции еще труднее, причем вне зависимости от того, каким оно будет.
Ясно, что раньше Турции Украина в ЕС не войдет. И, скорее всего, не войдет вместе с Турцией. А шансов на то, что она войдет в ЕС вместо Турции, еще меньше. Скорее всего, ЕС «закроется» после принятия Болгарии и Румынии в 2007 г., во всяком случае, пока не сумеет переварить расширение и принять Конституцию, либо будет в течение длительного времени допускать новых членов гомеопатическими дозами. Например — Хорватию.
Ющенко можно только посочувствовать — в сфере внешней политики он не может получить для себя накануне выборов никаких дивидендов. В некотором смысле положение Ющенко оказалось хуже, чем у Кучмы. Последний, понимая, что на Западе Украину в обозримом будущем не ждут, как мог затягивал принятие решений по вопросам участия в интеграционных проектах с Россией, старясь при этом не только сохранить прежние привилегии в энергетической сфере, но и получить новые — либо как поддержку на выборах, либо как плату за интеграционные обещания, с выполнением которых можно было еще потянуть. Проведя избирательную кампанию под лозунгами «марша в Европу» и перевода отношений с Россией «на прозрачные рыночные основания», доказывая, что членству в ЕС мешает главным образом плохая репутация режима Кучмы, Ющенко лишил себя пространства для маневра, чтобы в следующий момент убедиться, что никакого ускоренного «марша в Европу» не получится. Экономические потери в отношениях с Россией не заставили себя долго ждать. А на роль Моисея, способного если не 40, то хотя бы 20 лет водить свой народ по пустыне, то есть по долгой дороге в ЕС без дешевого российского газа, Ющенко никак не похож. Да и народ несколько иной...
Уроки Ноября, или кого и чему научила «оранжевая революция»Практически все авторитарные режимы на постсоветском пространстве, будь то мягкий российский авторитаризм или совсем не мягкий узбекский, сделали быстрые и эффективные выводы относительно того, как можно блокировать «цветные революции». Это отразилось в изменениях законодательной базы [6], создании контролируемых властью молодежных организаций, которые можно вывести на площадь в нужный момент. Лишь режиму Акаева не хватило времени на подготовку. Однако «цветная революция» в Киргизии сопровождалась прогулкой участников свержения А. Акаева по бишкекским магазинам, которая убедительно показала, что мирный характер киевских событий - это не правило, а, скорее, исключение. Последовавшие затем события в Узбекистане (весьма кровавые) и в Азербайджане (где власти и оппозиция уже вели себя более сдержанно, ограничившись лишь арестами потенциальных лидеров оппозиции и мирными митингами протеста) свидетельствуют, что «оранжевая революция» войдет в историю не как начало волны подобных движений в постсоветских государствах, а, скорее, как последняя удавшаяся «цветная революция». На перевыборах Н.Назарбаева в Казахстане, которые, как считалось после «оранжевой революции», станут следующим большим «боем за демократию», никто даже не вспоминал о киевских событиях годичной давности. Ясно, что и Лукашенко на ближайших выборах «цветная революция» не грозит — вопрос только в том, сумеет ли оппозиция организовать сколько-нибудь массовые выступления протеста и сколько они продлятся [7].
Да и в самом Киеве о Майдане все больше вспоминают как о, может быть, и прекрасном, но далеком прошлом, не оправдавшим возлагавшихся на движение надежд. Степень коррумпированности власти, ее поглощенность внутренними дрязгами, равно как и уровень свобод через год после «оранжевой революции» принципиально не отличается от того, который можно было видеть на Украине через год после прихода к власти Кучмы. Было бы, конечно, интересно, понаблюдать за тем, насколько эволюция режима Ющенко на протяжении нескольких лет повторяла бы эволюцию режима Кучмы, но боюсь, такой возможности у нас не будет.
Можно с удовлетворением отметить, что в политике Кремля впечатления от «оранжевой революции» вылились не только в разработку превентивных мер в самой России, но и в серьезное переосмысление задач и методов внешней политики страны. Здесь скажем только о методах. Наконец осознав, какую роль могут играть неправительственные организации в проведении внешней политики, в том числе во влиянии на внутриполитическое положение в других странах, в Кремле не ограничились стремлением поставить такие организации в России под строгий контроль, но впервые предусмотрели в бюджете расходы на поддержку деятельности подобных российских организаций за рубежом. В ходе новой избирательной кампании на Украине Россия уже не стала превращать себя в заложницу одной силы, а поддерживает интенсивные контакты со всеми ведущими игроками. Заметно активизировалась работа кремлевских политтехнологов в медийном пространстве, и, похоже, что с этой задачей они справляются лучше, чем с ведением избирательной кампании Януковича в 2004 г. Есть и другие признаки того, что в Кремле постепенно осваивают общепринятые способы проведения так называемой «политики влияния».
За что воевал Кремль в газовой войне?Модификация методов российской политики во многом связана и с тем, что существенной корректировке подверглись стратегические цели политики России в Восточной Европе. Было бы непростительным упрощением считать, что газовый конфликт между Россией и Украиной был вызван только - или даже главным образом - стремлением Кремля повлиять на исход парламентских выборов на Украине в последнее воскресенье марта 2006 г. [8] и «загнать» Украину в ЕЭП. Москва, скорее, готова была смириться с ростом антироссийских настроений на Украине для достижения своих стратегических, а не краткосрочных целей.
Очевидно, что прежние политико-идеологические приоритеты, тема близости России и Украины, их интеграции отошли на задний план. И общественное мнение оказалось к этому готовым. Объединение России и Украины по-прежнему приветствовали бы более 70% граждан России. Однако еще накануне газового конфликта лишь 18% опрошенных россиян считали объединение реальным, а значит, видели эту задачу как приоритет для российской политики. Еще 35% допускают такую возможность лишь в отдаленной перспективе, и примерно столько же считает, что это абсолютно нереально [9]. Как следствие, общество уже не ждет от политиков усилий по достижению утопической цели и даже готово поддержать жесткую линию по отношению к Украине как к «отрезанному ломтю».
Это не значит, что интеграционные планы в отношении Восточной Европы вообще и Украины в частности сданы в архив. Однако они уступили первое место на шкале приоритетов экономическим задачам. Политическая интеграция с Белоруссией может стать результатом проводимой экономической политики, но экономические цели и, прежде всего, цели энергетической экспансии не будут более приноситься в жертву задаче «заманить» Украину в ЕЭП или Белоруссию в «единое государство». Энергоносители становятся стержнем российской политики, и Путин ясно говорит об этом.
Тема рынка энергоносителей и способов их доставки от производителя к потребителю требует отдельного и подробного обсуждения. Обозначим лишь несколько ключевых моментов, которые оказывают непосредственное влияние на международные отношения в Восточной Европе.
Во-первых, нужно отметить качественную новизну возникшей ситуации с ценами на энергоносители. Резкие колебания этих цен — не новость. Однако сегодня следует говорить не об очередном пике цен, за которым неизбежно последует их спад, но о выходе базовых цен на принципиально иной уровень. Дело в том, что число крупных потребителей энергоресурсов выросло и будет продолжать расти за счет Индии, Китая и стран Юго-Восточной Азии. Число же надежных поставщиков нефти и газа сокращается. Постепенно иссякают запасы в Северном море.
