Валентин Пруссаков - Так говорил Саддам

Убить Касема не удалось. В тот же день он получил телеграмму от Хрущева, в которой говорилось о возмущении всего советского народа злодеянием реакции и высказывалась уверенность в победе прогрессивных сил. В Ираке на этот счет имелись и другие мнения — особенно по части политической разблюдовки «реакция — прогресс».

Саддаму удалось бежать в Сирию, которая была в это время частью OAР. Немудрено, что вскоре героя-баасиста приняли в Каирский университет, обеспечили стипендией как политэмигранта.

За годы жизни в Египте — это было время наивысшей популярности Насера — Саддам, несомненно, находился под влиянием личности египетского лидера. И до сих пор во всех его поступках проглядывает невольное подражание его знаменитому предшественнику: новые попытки объединения с Сирией, желание сделать Багдад центром притяжения арабского мира («стратегическая база арабской революции»), стремление занять место Египта в противостоянии арабов Израилю, наконец, свой «суэцкий кризис» — национализация западных нефтяных компаний в 1972 году. Но есть отличие — и какое! — при Насере великая идея общеарабского единства пережила пору утреннего восхода, а при Саддаме совершился ее кровавый закат.

Сегодня новости иракского телевидения, как и много лет назад, начинаются с заставки — зеленой, как знамя Пророка, карты единого арабского мира. Но никто всерьез уже не говорит о мечтаемом общем доме — сохранить бы в целости иракскую комнату. Мишель Афляк, с 1975 года живший в Багдаде и умерший несколько лет назад, собственными глазами увидел кончину утопии…

При всем том, что политический режим, начавший утверждаться в Багдаде с 17 июля 1968 года (в этот день партия БААС пришла к власти), находился и находится (быть может, подсознательно) под воздействием стереотипов насеризма, многое в структуре баасистского государства напоминает наше недавнее коммунистическое вчера.

БААС — это воплощенная мечта о националистическом Коминтерне. ВКП(б) скромно именовала себя российской секцией Коммунистического Интернационала, хотя он целиком находился на содержании этой самой «секции». Иракская правящая партия тоже управляется «региональным руководством», которое вроде бы должно подчиняться общеарабскому. Но последнее существует в Багдаде на средства богатого государства-хозяина, и роль его сходна с ролью свадебного генерала. Главное сходство — баасистский идеал в постепенном исчезновении 22 арабских стран и строительстве одного сверхгосударства. Чем не Коминтерн для своих?

Удивительно похожи и приемы построения родословных древ революционной власти. Имеет цену лишь то в прошлом, что происходило относительно давно, в ближайшем былом слишком много черной краски. Только борьба баасистов за единство арабской нации представляется светлым лучиком на этом фоне. Поразительно и сходство между отцами-основателями: у большевиков это иностранец и иноверец (еврей) Маркс, у баасистов — иностранец и иноверец (христианин) Афляк. Те же расколы, поиски ревизионистов и ренегатов, что были характерны для большевистской власти, свойственны власти баасистской: при Ахмеде Хасане аль-Бакре, первом баасистском президенте Ирака, одной из главных общегосударственных задач объявлялось изобличение шпионов, проникших во все поры иракского общества.

Загадочных шумеров, шесть тысяч лет назад пришедших в Месопотамию невесть откуда, можно встретить не только в музеях — их можно увидеть на улицах Хиллы, Басры Эд-Дивании. Их, конечно, зовут сегодня Мухаммедами, Саидами или Халедами, но удивленные глаза, лунообразно изогнутые бровей и коренастые фигуры — это явное наследие тех, кто населял эти ныне занесенные пылью библейские холмы.

Конечно, напрямую вывести духовный облик Саддама Хусейна из характеров его предшественников, правивших Междуречьем, вряд ли возможно, но, тем не менее, сам президент Ирака подчеркивает свою преемственность по отношению к древним владыкам. Подтверждением тому один маленький факт — на руинах зиккуратов и царских дворцов шумеров находят кирпичи, на которых стоят печати древних царей, сообщающие о том, что такой-то в таком-то году воздвиг то или иное сооружение во славу одного из богов. Модернизированные руины Вавилона, надстроенные при Саддаме (сейчас над развалинами дворцов Навуходоносора высятся современные стены), сложены из кирпичей, на которых имеются оттиски, правда, уже не на клинописи, а на арабском языке, которые сообщают: Саддам Хусейн, президент Ирака, воздвиг эти стены в дар народу Ирака.

Эта демонстрируемая преемственность предполагает, естественно, и преемственность геополитических амбиций. Если Навуходоносор разрушил Израильское царство, то Саддам Хусейн является наиболее последовательным сторонником ликвидации «сионистского образования» на священной Арабской земле.

Война с Ираном, в ходе которой, естественно, возникли воспоминания о многих сражениях шумеров и вавилонян против Элама, находившегося на территории современного Ирана, а затем и о победах арабов, разгромивших Персидскую империю в VII веке в битве при Кадисии. Недаром война, начатая Саддамом против хомейнистского Ирана, получила название второй Кадисии.

Наибольшей воинственностью отличались цари Ассирии — третьей великой державы, существовавшей на земле Междуречья. Первая мировая империя была создана именно ассирийскими царями, их владения в пору наивысшего расцвета Ассирии простирались от Ирана до Средиземного моря и Египта. В состав своего государства они включили почти все культурнейшие страны того времени. Именно ассирийцы разгромили и увели в изгнание древний Израиль. Пророки еврейские слагали свои скорбные псалмы в городах Ассирии Иеремия жил в столице Ассирии — Ниневии. В память о нем до сих пор стоит мечеть на том месте, где по преданию обитал пророк. В маленьком городке Эль-Эзр на юге Ирака сохраняется гробница пророка Эзры, или Ездры, как привыкли мы читать в славянской Библии. Украшающие эту гробницу надписи на иврите смотрятся довольно странно в государстве, где все пронизано неприятием «сионистского образования», и, тем не менее, именно по приказу Саддама Хусейна были отреставрированы все древнееврейские святыни, находящиеся на библейской земле.

Кстати сказать, этого выдающегося представителя семитической расы почему-то часто представляют новоявленным Гитлером. Но Саддам опровергает такое представление не только такими семитолюбивыми поступками, как реставрация гробницы Эзры, но и чисто политическими демаршами. Пример: по сообщению еженедельника «Альгемайне юдише вохен-цайтунг», во время Багдадской общеарабской встречи в верхах 1990 года Саддам покинул зал в знак протеста против антиеврейского выступления Каддафи…

Над руинами Вавилона сегодня строится великолепное белое здание. Говорят, что это очередной дворец Саддама. Если это так, то у него, несомненно, есть потребность общения с прошлым. Здесь Валтасар прочел на стене дворца огнем горящие письмена «мене, фарел, такел». Здесь великий Навуходоносор приносил жертвы. Человек, часами смотрящий из окна на руины самого знаменитого города древности и знающий, что сегодня он властитель этого города, неизбежно ощутит себя новым Александром Македонским.

Когда выезжаешь из южно-иракского города Басра в направлении морского побережья к полуострову Фао, ожидаешь увидеть феерическую картину, обещанную старыми путеводителями.

Но увиденное на юге Ирака не идет ни в какое сравнение с верещагинским «Апофеозом войны». Вагнерианская мощь картины погибшего рая потрясает: истерзанная танками земля, горы обгоревшего железа, руины жалких деревень.

Каждый день в 15:00 по багдадскому телевидению передается десятиминутка мужества — идет хроника ирано-иракской войны. После Второй мировой это была едва ли не самая страшная война на нашей планете, а по числу жертв на тысячу населения она, пожалуй, превзошла ее. Цифры потерь неизвестны, но, по минимальным оценкам, только Ирак потерял убитыми четверть миллиона солдат (в 1980-м — год начала войны — в стране было немногим более 13 миллионов жителей). Мало кто из молодых мужчин не имеет на теле шрамов после этой восьмилетней мясорубки.

А ведь потом были сорок два дня «Бури в пустыне». Воздушные армады США сожгли на голой, как стол, равнине тысячи танков и БТРов, набитых людьми. По американским данным, за эти неполных полтора месяца погибли около ста тысяч военнослужащих Ирака. Мирных жителей, погибших под руинами городов, наверное, никто и не считал. Американская авиация уничтожила больше полутора сотен мостов, все электростанции, все телефонные и телевизионные станции, разрушила систему водоснабжения страны…

Но сегодня, пять лет спустя, почти нигде не увидишь следов этого страшного разгрома. Потому и поет певец возле статуи Саддама, воздевая руки к закатному небу, о великом строителе родной земли.