Николай Стариков - Национализация рубля — путь к свободе России

— Почему не в черном костюме? Литвинов флегматично ответил:

— Моль съела».[448]

Ангельское терпение было у Сталина, ангельское. Но не потому, что вождь был мягким и бесхарактерным, а потому, что Литвинов был ему нужен. Когда СССР стало совсем тяжело, Максим Максимович был назначен послом в США. Представитель банкиров в России, агент влияния англосаксов был устроен вполне «по профилю». Повторялась ленинская идея 1918 года, когда Ильич назначил Литвинова полпредом Советской России в Лондоне. Но в 1941 году помощь реально могла идти не из Лондона, а из Вашингтона. Туда Литвинова и отправили.[449] Сталин не ошибся. Приезд Литвинова резко ускорил переговоры с англосаксами. «Американцы не брали на себя никаких обязательств и, не отказывая в поставках, ограничивались обещаниями. После прибытия М. М. Литвинова в США дела поим и лучше. Вскоре мы получили миллиард долларов кредита»,[450] — это слова Анастаса Микояна.

Использовав Литвинова как «сильнодействующее лекарство», Сталин прекратил его «прием», когда стало ясно, что СССР выиграет войну. Летом 194-3 года под предлогом «солидного возраста» шестидесятисемилетнего дипломата отозвали из Вашингтона. На смену ему в американскую столицу прилетел молодой Андрей Громыко. Во многих статьях, посвященных Литвинову, которых много в Интернете, вы прочитаете, что Сталин и Молотов своего посла в Америке не ценили, а вот президент США Рузвельт его очень ценил. Такого мировая дипломатия не знает. Чтобы принимающая сторона любила посла больше, чем отправившая!? Попробуйте найти хоть один подобный пример — не выйдет. А вот в книге Зиновия Шейниса прочитаете: «Часто Рузвельт приглашал советского дипломата зайти к нему вечером. Литвинов приходил. И они беседовали в кабинете Рузвельта. Вдвоем. Без посторонних. Без советника. Без переводчика».[451]

Что между ними общего? Капиталист-президент и «пламенный» революционер. Так ведь одно дело делали. Одному хозяину служили верой и правдой. Один выкачивал золото для банкиров из России, другой выкачивал золото для владельцев ФРС из населения США.[452] Голос Литвинова можно услышать и сегодня.[453] Просто послушайте и решите сами: таким ли «блестящим оратором и изумительным дипломатом» был Макс Баллах по кличке Папаша или у его успехов на переговорах были совсем другие корни? «В любой момент советский посол мог позвонить в Белый дом, и президент сразу же принимал его».[454]

Так кем же все-таки был Максим Литвинов на самом деле, если президент Рузвельт немедленно бросал все свои дела и принимал его в своей резиденции? Стоило лишь Максиму Максимовичу позвонить. Это и вправду АВТОРИТЕТ…

…Когда СССР начал терять свой суверенитет? Когда начал свой путь в бездну? Ответить на этот вопрос сложно. Но одну веху на пути в небытие можно указать наверняка: 22 декабря 1987 года в Москве на доме № 2/6 по Хоромному тупику, где в небольшой квартире жил народный комиссар иностранных дел М. М. Литвинов, была установлена мемориальная доска.

Если слуги чужой «печатной машинки» становятся героями — со страной ничего хорошего произойти не может.

Даже если они искренне заблуждаются и лишь невольно служат разрушению собственной страны…

Глава 10

Почему именем академика Сахарова названа площадь в Вашингтоне

Классиком мы называем человека, которого можно хвалить не читая.

Хотите, чтобы вашим именем назвали площадь? Спросите об этом любого человека. Ответ получите разный. Один скажет — «нет», самоуверенный — «да». Умный ответит тоньше: «Если заслужу, то я не против». Римский государственный деятель Катон вообще протестовал против установки ему памятника. Мотивировал римский муж это весьма оригинально: «По мне пусть спрашивают, почему Катону не поставили памятник, чем почему его поставили». А если не памятник, а доску с фамилией на здании и красным шрифтом на карте? Мнений может быть множество. Одно можно сказать с уверенностью: имя на карте родного города — это большая честь для любого гражданина.

А что нужно сделать, чтобы ваше имя украсило собой площадь столицы? Что-то очень важное, что-то очень нужное стране. Выиграть решительную битву, спасти Родину. Вклад в историю обязан быть в таком случае серьезным и очевидным. А что нужно сделать, чтобы вашим именем украсили площадь столицы чужого государства? На этом вопросе люди обычно начинают хитро улыбаться. И напрасно. Чтобы перешагнуть через границы, надо быть величайшим государственным деятелем своей державы. Либо нужно сделать, открыть, изобрести что-то важное для всего человечества. Или для этой чужой страны персонально. Тогда ваше имя в названии улицы чужой столицы никого не удивит.

Возьмем для примера любимый российскими туристами Париж. Есть здесь улица Петра Великого. Чудный скверик, воздвигнутый на месте бывшего бастиона на западной окраине французской столицы, с 1934 года носит имя Льва Толстого. Есть на уличных табличках имена Баланчина, Шагала, Прокофьева. Одним из последних дал свое имя парижской улице скульптор Осип Цадкин, удостоившийся этой чести в 1994 году за то, что его работы украшают французскую столицу.

А что нужно сделать, чтобы вашим именем украсили площадь столицы главного противника вашей страны? Затрудняетесь с ответом? Сложно себе представить? Но на этом вопросы не заканчиваются. А что нужно сделать, чтобы вашим именем украсили площадь столицы главного противника вашей страны ПРИ ВАШЕЙ ЖИЗНИ? Ничего, кроме предательства, на ум не приходит. Хоть убейте. Ставить памятники или называть площади еще при жизни, на мой взгляд, вообще довольно дурная традиция, а уж когда это делает противник, то остается только развести руками в недоумении. Можете вы себе представить рыночную площадь Карфагена, названную в честь римского сенатора? Самого порядочного, кристально честного? Отпустившего всех рабов на волю и раздававшего хлеб голодающим детям? Конечно, нет. Такая идея даже в голову карфагенянам не пришла бы.

Но все же — к чему мы задавали эти вопросы? О ком идет речь? Какому человеку столь неуклюже удружили ретивые сторонники из чужой для него державы?

В августе 1984 года одна из площадей славного города Вашингтона переименовывается в «площадь Сахарова» (Sakharov Plaza). Действие это было явно направленно на внешний эффект. Дело в том, что переименована была именно та площадь, где расположено советское (ныне российское) посольство. Табличка «Sakharov Plaza» была повешена американскими властями не просто на той же площади, а рядом с посольством своего главного противника.[455] Так, чтобы дипломаты из СССР каждый день видели фамилию опального академика Сахарова, чтобы ее видели демонстранты, чтобы не забывали дипломаты других стран. Одновременно с этим в Нью-Йорке появился «сахаровский уголок»: перекресток 67-й улицы и 3-й авеню получает название «угол Сахарова — Боннэр».[456] Справедливости ради заметим, что в Соединенных Штатах сахаровских уголков было не так много, как ленинских на родине пролетарской революции. Но зато академика очень любили западные астрономы: в 1979 году именем Л. Д. Сахарова был назван астероид. Отчего же американцы так полюбили российского ученого? Что он сделал для человечества?

Давайте сначала разберемся, что он сделал для своей родины. Если мы проанализируем долгий трудовой путь академика Сахарова, то с удивлением убедимся, что единственным его изобретением, единственным его детищем стало термоядерное оружие. Водородная бомба. К тому же сотворенная именно против США. Академик Сахаров — безусловный умница, светлая голова. Элита русской науки. В 1942 году закончил с отличием университет. Поскольку шла война, Андрей Сахаров отказался остаться в аспирантуре и был направлен на ульяновский патронный завод, где в том же году сделал свое первое изобретение — прибор для контроля закалки бронебойных сердечников.[457] Тут же на заводе Сахаров нашел свою первую жену, Клавдию. Но семейное счастье не отвлекало Сахарова от главного увлечения — его стихией была физика, В 1943–1944 годах он написал ряд работ и направил их в Физический институт им. Лебедева, руководителю теоретического отдела Игорю Евгеньевичу Тамму. Тот работы оценил. «С 1945 года (в двадцать четыре года! — И. С.) я — аспирант Физического института им. Лебедева… в 1948 году — включен в научно-исследовательскую группу по разработке термоядерного оружия… Последующие 20 лет — непрерывная работа в условиях сверхсекретности и сверхнапряжения сначала в Москве, затем в специальном научно-исследовательском секретном центре», — пишет о себе Сахаров.[458]