Соломон Шварц - Антисемитизм в Советском Союзе

Но итоги белостокского развития оказались прямо ужасны. По данным д-ра Датнера, до войны преподавателя Белостокской еврейской гимназии, после войны председателя Еврейского Комитета Белостокского воеводства, еврейское население Белостока, достигавшее перед войной около 50 000, к середине 1946 года, когда значительное большинство бежавших и уцелевших уже успели вернуться в Белосток, достигало лишь 900 человек (Датнер, стр. 18–19.).

Кроме депортированных в Советский Союз, лишь ничтожной части живших в восточной Польше евреев удалось спастись, и то не столько благодаря эвакуации или бегству в Советский Союз, сколько благодаря бегству в леса и присоединению к партизанам или благодаря отправке на работы в лагеря в Германии, где небольшая часть заключенных дожила до освобождения.

Только те, кто испили чашу депортации, неожиданно оказались счастливцами. В Бессарабии и северной Буковине массовая депортация евреев началась почти накануне нападения Гитлера на Советский Союз и по инерции продолжалась и после начала войны. Отсюда возник слух, проникший и заграницу, о происходившей будто бы в Бессарабии и северной Буковине планомерной эвакуации евреев. В действительности и здесь ради спасения евреев не было ничего предпринято, как это видно из рассказа наблюдавшей эти события в Черновицах польско-еврейской учительницы (Таня Фукс, «А вандерунг ибер оккупиртэ гебитэ», Буэнос Айрес, 1947 г., стр. 112.): (на идиш: «скитания по оккупированным территориям»; ldn-knigi)

«В сутолоке и толчее первых дней войны всё еще продолжали депортировать «нежелательные элементы». Советские служащие, видные коммунисты, которые и хотели, и должны были эвакуироваться, протестовали:

— Что вы вывозите этих богачей? Дайте нам транспорт, чтобы мы могли спастись.

Многим из них действительно не удалось выбраться вовремя из немецко-румынского окружения».

Уже через несколько дней после начала войны немцы перешли советскую границу, как она существовала до сентября 1939 года, и вступили на старую советскую территорию. Жертвой оккупации в очень короткий срок стала прежде всего Белоруссия. Эвакуация протекала и здесь во многих местах почти так же, как ив только что оставленных советскими войсками областях восточной Польши. Показательна в этом отношении судьба столицы Белоруссии, Минска. И здесь для эвакуации гражданского населения ничего не было сделано. В обстановке спешной и довольно беспорядочной эвакуации армии и части государственных учреждений никто и не думал о гражданском населении.

(По чьей-то неожиданной инициативе здесь решено было эвакуировать часть областной тюрьмы. При этом политических заключенных просто расстреляли, а уголовных под конвоем повели (пешком) на восток. Но налет германских аэропланов вскоре остановил эту колонну; конвойные разбежались, а арестанты тоже частью разбежались, частью вернулись в Минск. См. об этом у Гершеля Вайнрауха, «Блут ойф дер зун», Ныо Йорк, 1950 г., стр. 100–104 (Вайнраух сам был в числе заключенных в минской тюрьме и ему удалось попасть в колонну уголовных). — О расстреле в это время в минской тюрьме еврейского поэта Зелика Аксельрода сообщает и Моше Гросман, «Им фаркушефтн ланд фун легендарн Джугашвили», Париж, 1949 г. т. 2, стр. 8–9.).

Всё это очень ярко запечатлелось в романе Ильи Эренбурга «Буря» (Москва, 1944 г.) и в ряде мемуарных работ. Когда несколько дней спустя немцы загнали минских евреев в гетто, в нем оказалось то ли 75, то ли 80 тысяч евреев (Г. Смоляр, «Фун Минскер гето», Москва, 1946 г., стр. 15, определяет население минского гетто в 80 тысяч. Наркоминдел Белоруссии Козьма Киселев в беседе с корреспондентом «Моргн Фрайхайт» Моше Кацом в Сан-Франциско назвал несколько отличное число: в гетто было загнано немцами 75 тысяч минских евреев, но вместе с евреями из окружающих городков и местечек, которых немцы начали свозить в Минск, население гетто уже к концу июля 1941 года достигло 100 000 («Моргн Фрайхайт» от 23-го мая 1945 года).), при довоенном еврейском населении Минска около 90 тысяч.

(По переписи 1926 года население Минска достигало 131,528, в том числе еврейское население 53,686 («Всесоюзная перепись населения 17-го декабря 1926 года», изд. Центрального Статистического Управления СССР, т. X, Москва, 1928 г., стр. 214). По переписи 1939 года население Минска достигало 238 777 человек (С. Сулькевич, «Население СССР», Москва, 1939 г., стр. 32), число евреев в Минске не было опубликовано, но процент евреев в составе населения Минска, вероятно, несколько понизился: правда, в период между двумя переписями в Белоруссии происходил процесс так назыв. «метрополизации» еврейского населения, т. е. сосредоточения его в более крупных, развивающихся центрах; но одновременно общее количество евреев Белоруссии даже абсолютно уменьшилось, и процент евреев в составе населения Белоруссии понизился с 8,2 до 6,7 (Зингер, как в сноске 2, стр. 40). Если бы еврейское население Минска росло таким же темпом, как и всё население города, евреев в Минске в 1939 году было бы несколько больше 97 тысяч. По-видимому, в действительности число их достигало приблизительно 90 000.).

В других относительно крупных городах Белоруссии положение нередко было не лучше. Для четырех наиболее значительных после Минска белорусских городов — Гомеля, Витебска, Бобруйска и Могилева — имеются данные о количестве наличного в них еврейского населения в начале 1946 года, когда большинство эвакуированных и бежавших уже вернулись и вернулась и заметная часть демобилизованных из армии. (Данные эти приводятся Б. Ц. Гольдбергом в «Дер Тог» от 10-го марта 1946 года со ссылкой на беседу, которую он имел в Минске с «вице-президентом Белорусской республики» Григорием Эйдуновым.). К сожалению, у нас нет точных данных о количестве еврейского населения этих городов перед войной; в нашем распоряжении имеются лишь данные о еврейском населении этих городов по переписи 1926 года и данные о количестве всего населения их по переписям 1926 и 1939 годов (Данные о количестве еврейского населения названных городов в 1926 году см. «Всесоюзная перепись», т. X, стр. 214, 216, 218, данные об общем количестве населения их в 1926 и 1939 годах см. у Сулькевича (как в сноске на стр. 33–34.).).

Общие данные о населении этих городов показывают огромный рост. За тот же период, как показано в сноске 22, общее количество еврейского населения Белоруссии даже уменьшилось, но в то же время происходил процесс сосредоточения еврейского населения в более крупных центрах. Поэтому мы можем с полной уверенностью сказать, что еврейское население более крупных городских центров Белоруссии с 1926 по 1939 год возросло, но относительно — по отношению ко всему населению этих центров — уменьшилось. В 1926 году еврейское население Минска и названных более значительных четырех городов достигало 167 тысяч, т. е. 41 % или немного более двух пятых всего еврейского населения Белоруссии. Если допустить, что «метрополизация» привела к 1939 году к сосредоточению в этих пяти городах от трех пятых до двух третей белорусских евреев, т. е. от 225 до 250 тысяч и что население Минска достигло при этом приблизительно 90 тысяч (см. сноску 22), еврейское население названных четырех городов приблизительно должно было соответствовать данным, приведенным в предпоследней колонке приводимой ниже таблицы.

Сопоставление данных последней и предпоследней колонок таблицы для исчисления процента спасшихся евреев может быть только суммарным: с одной стороны, неизвестно, сколько евреев из этих городов оставалось в указанное время на новых местах, где они поселились во время войны, и сколько оставалось еще в армии; с другой стороны, в составе еврейского населения названных городов, вероятно, имелось в 1946 году немало евреев из соседних, менее значительных и еще более разрушенных городов и местечек. Эти оговорки до известной степени друг друга нейтрализуют, и для осторожной, приблизительной оценки количества выживших евреев этих городов приведенные данные могут быть полезны. Они рисуют, правда, очень пеструю картину: в Гомеле, судя по этим данным, уцелело от 5 до 6 % евреев, в Витебске лишь около 1 %, но в Бобруйске от 25 до 30 %, в Могилеве, может быть, даже несколько больше.

Та же пестрота данных и для мелких городов и местечек. В Мозыре, с еврейским населением в 1926 году в 5901 душу (в 1939 году, вероятно, не больше, а, может быть, меньше), в конце зимы 1945/46 года было около 500 евреев, в Шклове с еврейским населением в 1926 году в 3179 человек, в конце зимы 1945/46 года было около 1000 евреев (Данные о количестве еврейского населения в 1926 году см. «Всесоюзная перепись», т. X, стр. 216 и 218, данные о спасшихся см. данные приводенные Б. Ц. Гольдбергом в «Дер Тог» от 10-го марта 1946 года со ссылкой на беседу, которую он имел в Минске с «вице-президентом Белорусской республики» Григорием Эйдуновым.), т. е. в первом случае около 10 %, во втором от 25 до 30 %. Были редкие исключения, относительно счастливые городки, где значительному большинству еврейского населения непосредственно удавалось уйти от немцев. В Чечерске, в районе Гомеля, было до войны около 400 еврейских семейств;