Виталий Павлов - Операция «Снег»
Об одном таком деле я хочу рассказать максимально прав диво и объективно.
Операция «Центр». В самом конце 1962 и начале 1963 года я исполнял обязанности начальника внешней разведки. Ее руководитель А.М.Сахаровский отправился на две недели в служебную командировку. Перед отъездом Александр Михайлович предупредил, что из Парижа ожидается чрезвычайно важная почта. Ее, наказал он, следует обработать без промедления, соблюдая максимальную секретность. После оформления материалы нужно было послать «наверх», в самую высшую инстанцию — Президиум ЦК КПСС.
Когда вскрыли пакеты — надо сказать, что к обработке почты привлекли минимальное число сотрудников, если мне память не изменяет, двоих или троих, — не скрою, я был потрясен. Передо мной лежали копии строжайше секретных документов Пентагона и НАТО, где были указаны цели атомных ударов объединенного командования Североатлантического блока и войск США, расположенных в других районах мира. На территории Советского Союза должны были подвергнуться атомному нападению все наиболее крупные города. Такую же участь атлантисты уготовили большим населенным пунктам в союзных с СССР европейских государствах, а так же в их западных соседях, включая ФРГ. Как говорится, черным по белому существовали — сам это видел — планы ядерной войны против нашей страны, где цели распределялись между ядерными силами США и Англии. Атомные удары по союзным с Вашингтоном государствам намечались не только тогда, когда туда войдут русские, а до того, так сказать, профилактически, чтобы превратить эти страны в зону «выжженной земли». В почте были и другие ценнейшие документы, например, мобилизационные планы США и других натовских государств, шифровальные блокноты, используемые Пентагоном для связи с американскими вооруженными силами в Западной Европе. Повторяю, я был просто потрясен. Чувство отвращения к тому, что планировал Пентагон, охватило меня. Но вместе с тем я испытывал гордость за то, что нашей разведке удалось добыть важнейшие секреты Вашингтона.
Как возникла и развивалась операция, благодаря которой руководство нашей страны получило возможность ознакомиться с содержимым сейфа американского узла фельдъегерской связи в Орли близ Парижа? Для удобства буду в дальнейшем этот объект именовать просто «Центр».
В начале 1953 года сержант Роберт Джонсон, проходивший службу в войсках США в Западной Германии, крепко разобиделся за что-то на свое начальство. Не долго думая, он обратился к советским властям в Восточном Берлине с просьбой предоставить ему политическое убежище в СССР. Кстати, такие случай бывали не так уж редко, как об этом думают сейчас. Представитель внешней разведки, беседовавший с сержантом, сумел убедить его, что он сможет эффективно помочь нам в борьбе за мир лишь оставаясь в армии. Джонсон стал выполнять отдельные разведывательные поручения и вскоре по собственной инициативе привлек себе в помощь своего друга Джеймса Миткенбау, тоже сержанта. В дальнейшем выяснилось, что последний располагал лучшими разведывательными возможностями. Поэтому мы отделили его от Джонсона и взяли на прямую связь, считая, что так будет безопаснее для Миткенбау. Через некоторое время его тайно перебросили в Москву, где он прошел обучение основам разведывательного дела.
После окончания службы в Западной Германии Джонсон вернулся в США и демобилизовался. С ним установили связь сотрудники нашей резидентуры. Однако разведывательные возможности были у агента небольшими. Начали искать, как их повысить. В итоге Джонсон в 1959 году вновь вступил в ряды армии США. Его направили на американскую базу во французском городе Орлеан. Но этот объект представлял для нас мало интереса. Поэтому мы стали искать пути продвижения Джонсона в какое-либо ключевое американское учреждение. Наше внимание привлек «Центр». Это был настоящий склад секретов. Туда поступали самые важные документы Пентагона и штаб-квартиры НАТО. Среди них были ключи для шифровальных машин, составленные Агентством национальной безопасности США, оперативные и мобилизационные планы и другие материалы высшей секретности.
«Центр» размещался в небольшом бетонном здании без окон и с одной дверью, прямо бункер какой-то! Дверь открывалась в помещение, где делопроизводители сортировали почту. За ним размещался огромный стальной сейф, добраться до которого можно было, пройдя через две, тоже стальные, двери. Первая запиралась массивной металлической перекладиной с двумя сложными замками на концах. Вторая имела замок с шифром. Никто не смог открыть сейф, не зная комбинации цифр для двух замков на перекладине и не имея ключа от второй двери. По инструкции, когда открывали хранилище, там должен был присутствовать офицер из охраны. Кроме того, в помещении, где обрабатывали почту, находился охранник.
В 1961 году мы поставили перед Джонсоном задачу попытаться перевестись на службу в «Центр». Попытка удалась: в конце концов его взяли туда охранником. Незаметный сержант и агент средней руки превратился в источник ценной информации с невероятным разведывательным потенциалом, который, разумеется, надо было еще суметь в полной мере использовать. Началась кропотливая работа по изучению обстановки на объекте и подготовке условий для того, чтобы проникнуть в сейф. Можете представить себе, сколько труда, терпения и настойчивости должны были проявить наши разведчики, работавшие с Джонсоном, а сам агент — осторожности и смелости, чтобы к концу года все препятствия были наконец преодолены.
Прилежной службой агент добился, чтобы его из охранников перевели в делопроизводители, которые время от времени в одиночку дежурили по субботам и воскресеньям на объекте. Так он получил возможность сделать слепок с ключа от сейфа, набитого секретными документами. Затем узнал шифр концевого замка, воспользовавшись небрежностью одного из офицеров, который, не надеясь на свою память, записал на клочке бумаги сверхсекретный набор цифр. Шифром второго концевого замка Джонсон овладел с помощью переданного ему нами портативного рентгеновского прибора. Так, шаг за шагом, он продвигался к тому чтобы проникнуть в сейф и получить в свои руки интересовавшие нас документы.
Продолжительная по времени и очень сложная операция, связанная с большим риском для агента и руководивших его действиями оперативных работников, тщательно контролировалась московской штаб-квартирой. Обстановка во Франции тогда была довольно сложной, французская контрразведка усилила наблюдение за сотрудниками советских учреждений. Каждый выход на встречу с Джонсоном приходилось подстраховывать дополнительными оперативными мероприятиями.
Чтобы ярче представить ход операции по выемке документов, опишу один эпизод. В воскресенье, 15 декабря, около полуночи Джонсон оставил свой пост в «Центре». У него в руке был небольшой голубой чемоданчик — сувенир французской авиакомпании «Эр Франс», набитый до отказа пакетами с секретными документами. Он подъехал на своем стареньком «ситроене» к пустынной дороге около аэропорта Орли, где его поджидал наш сотрудник в сером «мерседесе». Агент передал ему свой чемоданчик и получил взамен точно такой же с вином и закусками. Через пять минут Джонсон опять был на своем посту, а наш разведчик в это время мчался к зданию советского посольства, где располагались резидентура и ее службы.
В течение часа наши специалисты сняли печати, вскрыли пакеты, сфотографировали документы, а затем аккуратно восстановили первозданный вид отправлений и печатей. В три часа с четвертью оперативный работник припарковал свой «мерседес» на грунтовой дороге у маленького кладбища в пяти минутах езды от Орли. В точно условленное время подъехал Джонсон и обменялся с ним чемоданчиками. Потом агент возвратился в «Центр» и в шесть сменился с дежурства. По дороге домой он остановился у заранее подобранной телефонной будки и оставил там пустую пачку из-под сигарет «Лаки страйт» с нарисованной на ней карандашом буквой «X». Это означало: «все в порядке, документы возвращены на место без происшествий».
Всего удалось провести семь таких операций, наиболее драматичной оказалась последняя.
И на этот раз все было рассчитано до минуты. Но случилось непредвиденное. Когда наш сотрудник прибыл в условленное место, чтобы возвратить документы, Джонсона там не оказалось. Напрасным было длительное ожидание. Время истекало, приближалась смена дежурных в «Центре». Это неизбежно привело бы к провалу агента и краху операции. Надо было немедленно действовать. И наш разведчик решился на отчаянный шаг: он подъехал к «Центру», увидел стоявший поблизости автомобиль Джонсона, открыл дверцу и положил в него чемоданчик с документами. Невозможно описать, что пережил наш товарищ, не знавший, что произошло с Джонсоном. Только появление через несколько часов сигнала о благополучном возвращении документов в сейф сняло, как говорится, камень с сердца. А позже выяснилось, что Джонсон, передав разведчику чемоданчик с документами, решил поужинать. И неожиданно для себя крепко заснул. Открыв глаза лишь за четверть часа до прихода сменщика, он ужаснулся и бросился к машине, не зная толком, что делать. И вдруг увидел чемоданчик. Схватив его, Джонсон молниеносно вернулся в «Центр» и положил документы в сейф. Едва успел он закрыть все замки, как явился сменщик.
