Юрий Болдырев - Похищение Евразии
— В «Пресс-клубе» я говорил о действиях НТВ. В интервью телекомпании мною было сказано, что в Калмыкии вскрыты серьезные нарушения закона, уничтожение документов, материалы переданы в прокуратуру; масштаб — ничего из ряда вон выходящего ПО СРАВНЕНИЮ С ТЕМ, ЧТО МЫ ВСКРЫВАЕМ В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ФЕДЕРАЛЬНОЙ ВЛАСТИ. НТВ выделенные слова исключило, что исказило смысл сказанного и позволило противопоставить:
«А „Яблоко“ считает иначе...» Затем, в совокупности с ложным и просто абсурдным утверждением одного из членов «Яблока» о том, что я, якобы, «отказал» в организации проверки в Калмыкии (хотя сама наша процедура такова, что «отказать» невозможно), это позволило достичь пропагандистской цели — представить меня как препятствие усилиям «Яблока» по расследованию ситуации в Калмыкии — авось люди не разберутся, а в памяти что-то застрянет... Такая вот незатейливая технология. Кстати, несмотря на то, что в явно недостойных действиях и дезинформировании людей НТВ было уличено публично в телепередаче, которую смотрели сотни тысяч человек, руководство НТВ до сих пор не сочло нужным извиниться... Не передо мной — перед зрителями.
Удивляет и ваш вопрос — настолько же, насколько симптоматична обезличенность вашего «оказалась закрытой» и «было отказано». Кем? Ко мне представители вашего издания не обращались, хотя и главный редактор, и его заместители мой телефон хорошо знают. Даже если бы меня не оказалось на месте — в моем секретариате все обращения и телефонные звонки фиксируются. Что в целом есть проблема незаконного и необоснованного ограничения доступа к информации — известно. Ваша же газета два года назад опубликовала первое из моих особых мнений по этому вопросу. И именно мною этот вопрос вынесен в Парламент.
Получить отчет по Калмыкии или иной несекретный отчет, пока я работаю в Счетной палате, — нет проблем. С секретными, конечно, сложнее.
На необоснованность секретности в отчете по «жилищным сертификатам» мне пришлось обратить внимание членов коллегии. Мое предложение поручить аудитору сделать открытый отчет с секретным приложением, содержащим лишь то, что на самом деле является тайной, было поддержано, и сейчас этот отчет является открытым.
Главное в отношении программы «Жилищные сертификаты» — недофинансирование, невыделение Правительством средств, положенных по закону. Из предусмотренных программой 17635 жилищных сертификатов реально выдано было лишь 10203 сертификата, квартиры же получили лишь 3 073 военнослужащих. Сравните эти данные: 17635 и 3073. Тысячи семей увольняемых военнослужащих не получили жилья. Значит — разрушенные семьи, судьбы, жизни...
— А чем объяснить такую вялую реакцию руководства Счетной палаты на фактическую депортацию комиссии из Калмыкии? Дело не столько в личности руководителей Республики Калмыкия, сколько в дурном примере для других объектов проверок — препятствовать такими методами работе Счетной палаты. Две недели после скандала Счетная палата безмолвствовала, и только после того, как Илюмжинов заявил о своем «ассоциированном членстве», информация о выдворении комиссии Счетной палаты из Калмыкии стала общеизвестной в ряду других прегрешений калмыцкого лидера.
— Обо всех нюансах я говорить не могу, так как в этот период находился в отпуске и затем на больничном в связи с травмой. Но у нас есть требование об актировании всех отказов в представлении информации и иного препятствования в работе. Акты рассматриваются Коллегией и направляются в Генпрокуратуру для возбуждения уголовного дела в отношении виновных. Факты препятствования в работе инспекторов в Калмыкии тоже были рассмотрены Коллегией, и материалы направлены в Генпрокуратуру. Кроме того, насколько мне известно, руководителю группы инспекторов были предъявлены серьезные претензии, после чего в Калмыкию была направлена дополнительная группа специалистов для изучения всего, что связано с фондом президентских программ и т.п. Так что реакция не была «вялой», и я не исключаю, что заявления об «ассоциированном членстве» стали как раз следствием действий Счетной палаты.
Что же касается «безмолвия», вы знаете, что я — сторонник максимальной открытости Счетной палаты. Но мою позицию в палате разделяют далеко не все.
— У Вас появляется возможность внести три изменения в закон о Счетной палате. Что это будут за изменения?
— Трех мало, но если условия столь жесткие, то перечень следующий. Во-первых — право выступать в суде с исками в защиту государственных интересов о расторжении незаконных сделок, заключаемых Правительством. Во-вторых — полномочия по контролю за Центробанком. В-третьих — автоматический механизм передачи отчетов по результатам контроля в СМИ и в общедоступные библиотеки, а также ответственность за попытки ограничения доступа к отчетам — для обеспечения внешнего общественного контроля за деятельностью самой Счетной палаты.
И после этого занялся бы еще введением ротации аудиторов по направлениям работы внутри Счетной палаты (раз в два года), а также четким определением в законе полномочий председателя, заместителя председателя и аудиторов. И параллельно — изменениями в Конституционный закон о Правительстве и в Уголовный кодекс... Все эти предложения давно лежат в Думе и в Совете Федерации.
— Юрий Юрьевич, Счетная палата, пожалуй, самый яркий свидетель тотального воровства в России. В чем причина этого порока? Во многих странах ситуация схожа с российской, но по размаху коррупции никто с нами не сравнится. Почему?
— Думаю, размах коррупции — следствие «разрухи в головах» — отказа применительно к политике и власти от элементарного бытового здравого смысла и человеческого достоинства. Ярчайший пример — Центробанк, о котором мы подробно говорили. И еще одно — поясню на примере.
Шла кампания по выборам депутатов Законодательного собрания Петербурга, где противостояли движения, возглавляемые Явлинским и мною. Вы взяли у меня интервью, где среди прочего я сказал о разделяющих нас нормах законов (о механизме доступа к нашим недрам на основе соглашений о разделе продукции (СРП) и о Центробанке), продвигавшихся ранее «Яблоком», а также о принятых только что чрезвычайно опасных поправках в закон о СРП. Вы, со ссылкой на редакцию газеты, попросили у меня разрешения исключить упоминание Явлинского. Я согласился — не в нем дело, но отказался исключать тезисы о СРП по существу. Газета же этим не ограничилась, а дала редакционный (!) комментарий, причем прямо внутри (!) текста интервью — разумеется, о том, что она со мной не согласна, а СРП — замечательная вещь, позволяющая привлечь инвестиции...
Через пять-семь лет, когда результаты глобальной авантюры с СРП станут очевидны для всех, теми же словами, что и в этом интервью про Центробанк, вы меня спросите уже про СРП. И опять повторите вопрос: «Почему?»...
После прочтения этого интервью, думаю, понятно, почему редакция пошла на замену названия публикации, существенно этим сместив акценты, а также на то, чтобы предпослать ей столь специфический «нейтрализующий публикацию» редакционный комментарий. Что читатель должен был вынести из этого комментария? Что интервью взяли у человека явно не очень приличного — содействующего сокрытию результатов контроля («сидит на мешках с компроматом») чиновника-бюрократа, отказавшегося (можно предположить, по барской номенклатурной привычке) даже общаться вживую с корреспондентом и вместо этого приславшего свои ответы на редакционные вопросы...
Но кроме не вполне ясных даже и мне намеков на каких-то людей, «понимающих цену проверки», но «занимающихся между собой мелочным выяснением отношений», на невозможность почему-то для издания «возразить на критику» и т.п., обращает на себя внимание и другой интересный момент.
В вопросах газеты — сетование на то, что «очень мало в отчетах Счетной палаты персоналий, особенно когда дело касается высших должностных лиц». И дело даже не в том, что это — просто неправда (в отчетах Счетной палаты периода 1996-2000 гг. фамилии высших должностных лиц, включая Ельцина, Черномырдина, Чубайса и др., встречались регулярно). Важнее иное: что толку мне или кому-то другому в статьях и интервью все эти фамилии называть, если редакции СМИ затем сами просят эти фамилии убрать (как это было с фамилией Явлинского в предыдущем интервью этой газете)? Ларчик же открывается просто: фамилии нужны, но другие. И в вопросах интервью даже содержалась подсказка — наводящие вопросы о Чубайсе и Кириенко...
Что ж, о фактах, существенных, с моей точки зрения, для формирования обоснованного отношения к последним двоим «героям», можно получить представление из предыдущей книги этой серии — «О бочках меда и ложках дегтя». Но уместно ли соглашаться на милое предложение газеты сыграть в лицемерную игру: будем вместе высвечивать грехи одних и скрывать — других?
