Александр Север - Бандера и бандеровщина
Собрание состоялось в родных стенах товарищества “Просвита”. Там долгие десятилетия ковались украинские национальные идеалы. Сегодня в этих самых стенах провозглашен самый важный акт – проявление украинской всенациональной воли.
После с речью выступил о[тец] др. Иван Гриньох, некогда студенческий капеллан, теперь капеллан Украинского националистического легиона Степана Бандеры под командованием сот[ника] Романа Шухевича. Он, в серой шинели, передал радость всей украинской нации в великую для нее минуту на пороге новой жизни.
Зачитан декрет ч. 1 Проводника Организации Украинских Националистов Степана Бандеры о назначении главой Краевого управления Ярослава Стецько. Проводник ОУН Степан Бандера письменно выразил пожелание украинскому народу на пути дальнейшей борьбы. На основе декрета ч. 1 глава Краевого управления Ярослав Стецько созовет членов Краевого управления.
Среди великого воодушевления принимались первые решения в делах Украинского государства.
Краевое законодательное собрание закончилось пением украинского гимна и “Не пора”.
Долго звучали овации в честь строительства новой украинской действительности во главе с Проводником ОУН Ст. Бандерой и в честь вождя Германии Адольфа Гитлера, немецкого народа и немецких вооруженных сил. Их представляло высшее офицерство немецкой армии.
Передано также приветствие митрополиту Кир. Андрею Шептицкому. Представитель немецкого правительства др. Кох передал привет украинской власти и украинскому народу.
Великий исторический день уже за нами.
Впереди нам предстоят еще тяжелые испытания и борьба. Украинская нация борется плечом к плечу с немецким народом и немецкой армией за новый порядок в мире. Немецкая армия является другом и союзником в украинской борьбе.
Украинские вооруженные силы готовы кровью скреплять братство по оружию с немецким союзником. Выразителем этого является отдельный привет – декларация, направленная вождю Германии Адольфу Гитлеру, немецкому народу и победной немецкой армии.
* * *Первая Украинская националистическая радиостанция им. полковника Евгения Коновальца во Львове представила для сведения украинского народа пастырское письмо Митрополита Кир. Андрея Шептицкого. Великий украинец обращает внимание на Божьи законы, на которые опирается справедливость и всякий строй. Засияла справедливость и для украинского народа. Защита этой справедливости потребует еще многих жертв. Украинский народ принесет их, если будет необходимость. Дальше Митрополит призывает к послушанию и подчинению главе Краевого управления Ярославу Стецько, который несет великую и тяжелую миссию в построении новой судьбы украинской нации. В конце Митрополит Андрей удостоил своим пасторским благословением Украинскую власть и украинский народ на его новом пути…»[73].
В последующие несколько дней представители ОУН(б) сформировали исполнительный орган – Украинское государственное правление (УГП), организовали Национальное собрание, заручились поддержкой греко-католического духовенства, включая митрополита Галицкого Андрея (Шептицкого).
Вот реакция Берлина на происходящее:
«Оперативная группа В сообщала 2 и 3 июля 1941 г. о попытке украинских националистов под предводительством Бандеры провозглашением украинской республики, созданием милиции поставить немецкие власти перед свершившимся фактом.
Сверх того группа Бандеры в последнее время развила особенную активность по распространению листовок и др. В одной из таких листовок среди прочего говорится о том, что украинское освободительное движение якобы подавлялось раньше польской, а теперь подавляется немецкой полицией.
Далее Бандера, чтобы выставить себя лидером украинского освободительного движения, образовал Украинский Национальный комитет, причем сумел объединить в нем почти все группы эмигрантов, которые противостояли друг другу как мировоззренчески, так и политически. И лишь группа ОУН под предводительством полковника в отставке Мельника и группа УНО под руководством подполковника в отставке Омельченко не приняли в нем участия.
Принимая во внимание повышенную активность, особенно группы Бандеры, был отдан приказ о запрете на пребывание здесь различным руководящим украинским эмигрантам.
Несмотря на это, часть эмигрантов, очевидно, по поручению немецких властей, устремилась в Генерал-губернаторство. Так как понятным образом отдельные группы эмигрантов хотят повысить свою активность, 2 июля 1941 г. были приняты следующие меры:
1) Различные политические руководители из украинских эмигрантов отправлены в отставку, особенно на территории Генерал-губернаторства, в том числе и Степан Бандера.
2) От проживающих в рейхе лидеров украинских эмигрантских организаций под угрозой принятия более строгих государственных мер полицейского характера еще раз настоятельно потребовать всеми средствами заботиться о том, чтобы члены их организаций придерживались данных им директив.
3) Всем украинцам, находящимся на территории Генерал-губернаторства, однако, постоянно там не проживающим, будет предписано немедленно покинуть Генерал-губернаторство и вернуться по месту жительства, в противном случае они будут арестованы»[74].
3 июля 1941 года состоялась беседа представителей немецкой администрации и вермахта с членами Украинского национального комитета и Степаном Бандерой, где последним было сообщено о незаконности провозглашения независимого украинского государства и создания его правительства.
Степан Бандера появился на этой встрече не сразу, часть разговора прошла без его участия. Поэтому мы процитируем тот фрагмент беседы, где он присутствовал:
«Появляется Бандера, ему сообщают содержание предыдущего разговора.
Кундт: Я разъяснил господам, подписавшим информационный листок № 1 от имени Украинского национального комитета, не как Национальному комитету, а как частным лицам, что содержание этого информационного листка не соответствует фактам. Украинский главный комитет – единственная признанная организация украинцев в Г[енерал]-г[убернаторстве]. Но и он не правомочен представлять какие-либо политические интересы за пределами Г[енерал]-г[убернаторства].
Мы знаем, что разные украинцы, прежде всего пожилые и молодые эмигранты, неоднократно собирались и высказывали свои пожелания и мнения, и мы этому не препятствовали. В отношении поляков мы здесь совершенно открыто проводили разную политику. Если бы поляки собирались и говорили о политике, мы бы арестовали их. К украинцам, которые живут здесь как гости, отношение особое.
Сначала нужно выиграть войну против Советского Союза. Пока вся область оперативных действий под властью германского вермахта. Что решит фюрер потом, когда боевые действия здесь закончатся, мы не знаем. В любом случае решать будет он, и только он.
Полагаю, это теперь понятно. Теперь я хочу спросить г-на Бандеру:
В этой загадочной передаче лембергской радиостанции или, может быть, другой, вражеской радиостанции, работавшей на той же волне, утверждается, что г-н Бандера был провозглашен фюрером свободного государства западных украинцев и что после этого он огласил или велел огласить декрет № 1, в котором назначил Стецько ландесфюрером.
Вопрос 1: Спрашивали ли Вас, г-н Бандера, хотите ли вы взять в свои руки бразды правления украинским государством, и по вашей ли воле была озвучена прокламация по радио?
Вопрос 2: От Вас ли исходит декрет № 1?
Пер[еводчик]: Г-н Бандера хотел бы попросить кое-что добавить по поводу украинской позиции.
Кундт: Но я указываю, что только германская позиция имеет решающее значение.
Бандера: Украинцы уже 20 лет ведут борьбу против большевизма, причем до сих пор в революционной форме. Они вели ее сами. Руководство ОУН вело борьбу против всех оккупантов на захваченной Украине революционными методами. До последнего времени эта борьба велась самостоятельно, от имени самостоятельной, независимой Украины. В этой борьбе ОУН всегда пыталась найти единомышленников и союзников до великого похода 1939 г. против Польши и России, а в последнее время только против большевизма. Великогерманское государство, особенно национал-социалистическое, наш главный друг и в данном случае тот, кто до сих пор всегда стоял на нашей стороне. ОУН искренне во всех отношениях сотрудничала со всеми немецкими инстанциями. Она вместе с ними боролась с поляками, несла потери, наконец, сотрудничала в той форме, в какой с начала войны ей это дозволяло германское правительство. Борьба против большевизма велась уже и в эти два года, но в полной тайне и только в той форме, в какой это допускали немецкие инстанции, с которыми она работала, то есть так, чтобы никоим образом не повредить политическому положению Германии или поставить его под угрозу.
