США и Россия. Битвы на полях геополитики - Збигнев Казимеж Бжезинский
Во-вторых, желание Вашингтона действовать сообща с Евросоюзом приводит к тому, что этот альянс действует медленно. В свою очередь, это делает менее однозначной реакцию Запада на действия России. Какой бы ни была цель Вашингтона, это дало России время для ответа и дало инициативу Владимиру Путину.
В-третьих, Обама часто казался очень осторожным в отношении России, поскольку ему необходимо находить общий язык с американским бизнес-лобби. Кроме того, он явно не желает проецировать мощь США в мире (согласно сообщениям американских СМИ, некоторые члены администрации Барака Обамы неформально готовы были уступить Крым России).
Наконец, Барак Обама периодически рассматривал украинский кризис как досадную помеху на фоне того, что он считает намного более важным для целей США на международной арене — в первую очередь, так называемый «поворот в сторону Азии» и борьбу с экстремизмом на Ближнем Востоке. В некотором смысле опасения президента понятны: Россия — ядерная держава, Путин непредсказуем, и на каждом этапе российский президент все время действовал в сторону эскалации конфликта, а не уменьшения напряжения. Однако в целом его действия ставили целью изобразить президента США нерешительным лидером, а Запад — разделенным.
Первый умеренный ответ администрации США на российские провокации, скорее всего, только раззадорил Кремль. Более желательным было бы быстро наложить санкции на ключевые отрасли российской экономики в день или днем позже после объявления об аннексии Крыма. Это бы показало, что, во-первых, у незаконных действий всегда есть последствия; во-вторых, что США серьезно относятся к своим международным обязательствам, и особенно к обязательствам в сфере нераспространения оружия массового поражения (соответствующие заверения были вписаны в Будапештский меморандум, который нарушила Россия); в-третьих, что Вашингтон не потерпит нарушений международного порядка; в-четвертых, что Вашингтон останется международным лидером даже тогда, когда приходится принимать болезненные решения.
За последние несколько дней в двух отдельных заявлениях президент Обама постарался прояснить свой подход к украинскому кризису, но вновь подал смешанные сигналы.
2 августа в интервью журналу The Economist он точно отметил, что США должны отвечать на глобальные вызовы со стороны России. С другой стороны, он описал Россию как «региональную державу». Если воспринять его слова буквально, можно предположить, что Обама недооценивает угрозу со стороны России для мирового порядка. Однако его покровительственный тон, скорее всего, способен только вызвать раздражение российских лидеров, вне зависимости от того, насколько плохо они вели себя во время конфронтации. Достичь компромисса в таком случае будет очень трудно (тем более, Обама не впервые принижает Путина публично). В интервью The Economist американский президент также выглядел плохо информированным. Его комментарии по вопросу иммиграции в Россию, низкой продолжительности жизни россиян и неспособности России производить качественные товары были преувеличены и иногда фактически неверны. Обама напомнил о своем позитивном партнерстве с Медведевым во время «перезагрузки» отношений с Россией в первый президентский срок, игнорируя тот факт, что даже тогда во главе российского государства реально стоял Путин.
Обама вновь вспомнил о России на пресс-конференции 6 августа. По его словам, американские и европейские санкции «работают, как и планировалось» и привели к проблемам в российской экономике. Я бы добавил, что санкции — это замечательно, однако непонятно, чего они должны достичь.
Обама говорил о том, что у Путина есть выбор: «или же попробовать разрешить конфликт на востоке Украины дипломатическим путем… или же продолжать прежний путь, но, в таком случае рискуя состоянием его экономики». Однако американский президент призвал к осторожности, говоря о том, что Украине не нужна дополнительная военная помощь для борьбы с вооруженными сепаратистами на востоке страны. Открытое нападение России на Украину, как сказал Обама, вызовет «…другие вопросы. Но пока мы еще не дошли до этой ситуации». Ни в одном комментарии он не произнес ни слова симпатии ценностной революции в Украине, которая привела к уличным протестам в Киеве прошлой зимой и остается движущей силой украинского сопротивления российской агрессии.
Пока не ясно, где мы находимся сейчас. Вашингтон и ЕС запоздало (хотя лучше поздно, чем никогда) поняли угрозу, которую несет для европейской безопасности российское вторжение в Украину. Недавние заявления Обамы дают основания предположить, что если Путин введет войска на восток Украины, то последует мощный ответ Запада — скорее всего это будет поставка вооружений украинской армии. Однако Путин, без сомнения, должен задаваться вопросом, насколько долго продержится эта коалиция США и ЕС, и насколько быстро она будет реагировать на его действия.
2014 г.
Военная модернизация России и операции в Крыму
Стремительное вторжение России в Крым и его аннексия разрушили установившийся в Европе после холодной войны мир и стали еще одним сигналом того, что Россия модернизирует свои военные силы и усиливает влияние не только в Европе, но и на постсоветском пространстве. В период наиболее острых моментов украинского кризиса Владимир Путин разместил более 40 тысяч военных возле российско-украинской границы, чтобы запугать Киев и способствовать дестабилизации восточной Украины с помощью пророссийских сепаратистов.
Для Путина такая демонстрация силы более чем оправдывает дорогостоящую и болезненную модернизацию российских ВС, которая началась в конце его первого президентского срока.
Все иллюзии того, что Россия может быть партнером НАТО, развеялись. Москва также усилила геополитическое присутствие и военную мощь через расширение ОДКБ, этого регионального военного блока, служащего для поставок оружия и военного сотрудничества.
В «Фонде Наследие» в Вашингтоне два эксперта по военным вопросам, старший аналитик Фонда Ариэль Коэн и член Совета по американской внешней политике Стивен Бланк провели дискуссию о том, какого прогресса добилась Россия в модернизации военных сил. Эксперты согласились: российское вторжение в Крым показало, что военные силы России значительно изменились со времен неудач во время чеченского конфликта в середине 1990-х и неубедительных действий в Грузии в 2008-м.
В первые годы после распада СССР армия и вооружение России практически были бесполезными. Как отметил Ариэль Коэн, российские Вооруженные силы основывались на устаревшей советской модели массовой мобилизации, перегруженности офицерским составом, полностью зависели от слабо подготовленных и плохо экипированных солдат-срочников, морально-волевые качества которых оставляли желать лучшего. Военная доктрина России тогда представляла собой всего лишь устаревшее наследие времен Второй мировой войны.
Как считают американские эксперты, помимо увеличения военного бюджета России, переменам к лучшему способствовали три фактора.
Во-первых, в начале 2007 года Путин назначил на должность министра обороны Анатолия Сердюкова, бывшего торговца мебелью в Санкт-Петербурге. Преодолевая сопротивление бюрократии, Сердюков добился сокращения численного состава ВС с 1,2 до примерно одного миллиона, уменьшил количество командных должностей, создал хорошо-обученный сержантский корпус и повел борьбу с коррупцией.
