Михаил Кривоносов - История гражданского общества России от Рюрика до наших дней
Условия выкупа земли имели «наиболее грабительский характер», – писал П. А. Зайончковский. В приводимых им примерах, которые, по его словам, являются «яркой иллюстрацией того безудержного грабежа крестьян, который устанавливался «Положениями 19 февраля 1861 г.»», суммы выкупных платежей крестьян, выплачиваемые ими в течение 49 лет, с учётом процентов (6 % годовых) в 4–7 раз превышали рыночную стоимость выкупаемой ими земли.
Соответственно, по условиям реформы крестьяне были по существу принуждаемы к выкупу земли, которую М. Н. Покровский называет «принудительной собственностью». А «чтобы собственник от неё не убежал, – пишет историк, – чего, по обстоятельствам дела, вполне можно было ожидать, – пришлось поставить «освобождаемого» в такие юридические условия, которые очень напоминают состояние если не арестанта, то малолетнего или слабоумного, находящегося под опекой».
Как указывает П. А. Зайончковский, те барщина или оброк, которые должны были отрабатывать или платить за пользование помещичьей землёй «временнообязанные крестьяне», даже выросли по итогам реформы (в расчёте на десятину земли крестьянина). Они не имели права отказаться от предоставленного им помещиком надела и соответственно, от «феодальных повинностей» по крайней мере, в первые девять лет. «Это запрещение, – пишет историк, – достаточно ярко характеризовало помещичий характер реформы». В последующие годы отказ от земли был ограничен рядом условий, затруднявших осуществление этого права. А после 1881 г. выкуп земли и вовсе стал обязательным.
Существует мнение, что законы 19 февраля 1861 г., означавшие юридическую отмену крепостного права (в юридических терминах второй половины XIX в.) не являлись его отменой как социально-экономического института (хотя и создали условия для того, чтобы это случилось в течение последующих десятилетий). Иными словами, согласно данному мнению (высказываемому, например, историками Б. Г. Литваком и Л. Г. Захаровой), они всего лишь запустили или ускорили процесс исчезновения крепостного права.
Ещё одним результатом реформы 1861 г. стало появление так называемых отрезков – части земель, составлявших в среднем около 20 %, которые ранее были в ведении крестьян, но теперь оказавшихся в ведении помещиков и не подлежащих выкупу. Как указывал Н. А. Рожков, раздел земли был специально проведён помещиками таким образом, что «крестьяне оказались отрезанными помещичьей землёй от водопоя, леса, большой дороги, церкви, иногда от своих пашен и лугов… [в результате] они вынуждались к аренде помещичьей земли во что бы то ни стало, на каких угодно условиях».[244] «Отрезав у крестьян, по Положению 19 февраля, земли, для тех абсолютно необходимые, – писал М. Н. Покровский, – луга, выгоны, даже места для прогона скота к водопою, помещики заставляли их арендовать эти земли не иначе, как под работу, с обязательством вспахать, засеять и сжать на помещика определённое количество десятин». В мемуарах и описаниях, написанных самими помещиками, указывал историк, эта практика отрезков описывалась как повсеместная – практически не было помещичьих хозяйств, где бы не существовало отрезков. В одном примере помещик «хвастался, что его отрезки охватывают, как кольцом, 18 деревень, которые все у него в кабале; едва приехавший арендатор-немец в качестве одного из первых русских слов запомнил atreski и, арендуя имение, прежде всего справлялся, есть ли в нём эта драгоценность».
Как писал после реформы 1861 г. смоленский помещик А. Н. Энгельгардт, «теперь… иное имение и без лугов, и с плохой землёй даёт большой доход, потому что оно благоприятнее для землевладельца расположено относительно деревень, а главное, обладает „отрезками“, без которых крестьянам нельзя обойтись, которые загораживают их земли от земель других владельцев».[245] М. Е. Салтыков-Щедрин вспоминал, что «когда только что пошли слухи о предстоящей крестьянской передряге…, когда наступил срок для составления уставной грамоты, то он [помещик] без малейшего труда опутал будущих «соседушек» со всех сторон. И себя, и крестьян разделил дорогою: по одну сторону дороги – его земля (пахотная), по другую – надельная; по одну сторону – его усадьба, по другую – крестьянский порядок. А сзади деревни – крестьянское поле, и кругом, куда ни взгляни, – господский лес… Словом сказать, так обставил дело, что мужичку курицы выпустить некуда».[246]
По словам П. А. Зайончковского, арендные цены на отрезанные у крестьян земли были значительно выше существующих средних арендных цен (в приводимых им примерах – в 2 раза). Кроме того, обычно использование этих земель крестьяне не оплачивали деньгами, а отрабатывали, что ещё более увеличивало для них бремя помещичьих отрезков, так как труд крестьянина в этом случае оценивался значительно дешевле, нежели при условии вольного найма.
В последующем ликвидация отрезков стала одним из главных требований не только крестьян, а также революционеров последней трети XIX в. (народники, народовольцы и т. д.), но и большинства революционных и демократических партий в начале XX в., вплоть до 1917 года. Так, аграрная программа большевиков вплоть до декабря 1905 г. в качестве главного и по существу единственного пункта включала ликвидацию помещичьих отрезков; это же требование являлось главным пунктом аграрной программы I и II Государственной Думы (1905–1907 гг.), принятой подавляющим большинством её членов (включая депутатов от партий меньшевиков, эсеров, кадетов и «трудовиков»), но отвергнутой Николаем II и Столыпиным, которые, таким образом, фактически предпочли пожертвовать своими жизнями ради сохранения помещичьих привилегий, чем выполнить веление времени.
По словам Н. Рожкова, «крепостническая» реформа 19 февраля 1861 г. стала «исходным пунктом всего процесса происхождения революции» в России, а согласно аналогичному выводу Л. Г. Захаровой, «компромиссный и противоречивый характер» реформы «был чреват в исторической перспективе революционной развязкой».[247]
После реформы в деревне усилилось расслоение крестьянства. Некоторые крестьяне богатели, покупали землю у помещиков, нанимали работников. Из них впоследствии сформировался слой кулачества – деревенской буржуазии. Многие бедные крестьяне разорялись и отдавали свои наделы за долги кулакам, а сами нанимались в батраки или уходили в город, где становились добычей мошенников разных мастей.
Социальные противоречия между безземельными крестьянами и богатыми землевладельцами (помещиками и кулаками) явились одной из причин грядущей русской революции. После реформы вопрос о земле стал жгучей проблемой российской действительности. По всей России 30 тысяч помещиков владели таким же количеством земли, которое имели 10,5 миллионов крестьянских дворов. В этой ситуации революция была неизбежной.
В политическом, экономическом и социальном аспекте правительственные «реформаторы» сделали все, чтобы не допустить справедливого решения тех проблем, которые назрели в жизни страны. И эта «половинчатость» привела, в конце концов, к гибели государства и потомков самих «реформаторов» в пламени Гражданской войны.
«Крестьянский мир» и гражданское общество
Формой гражданской самоорганизации крестьян была т. н. «крестьянская (сельская) община», или «мир», решавшая вопросы административно-хозяйственного самоуправления.
Сельские общины существовали в России с глубокой древности. В связи с тем, что Российская империя в XVIII–XIX столетиях не располагала достаточно развитым административным аппаратом, чтобы установить какие-либо отношения с общиной каждого отдельного селения, она предпочитала иметь дело с более крупным административным образованием – волостью, а собственно сельская община имела характер неформального объединения. Система управления государственными крестьянами, сформировавшаяся в течение XVIII столетия, имела волостную структуру управления. Из этой структуры полностью исключались крепостные крестьяне, управление и надзор над которыми был передан помещикам, которые несли полную ответственность перед государством за действия своих крепостных.
Официальные крестьянские общины были образованы в результате реформы графа Киселёва по управлению казённым имуществом 1837–1841 годов и первоначально распространялись только на государственных крестьян.[248] При принятии в 1838 году «Учреждения сельского управления», государственные крестьяне были организованы в сельские общества, соответствующие селениям. Общества управлялись сельскими сходами, выбиравшими сельских старшин и сельских старост, и являлись коллективными владельцами земли селений (улиц, проездов). Также сельские общества могли являться коллективными владельцами надельной земли, предоставлявшими их отдельным крестьянам во временное пользование. Для решения мелких судебных дел между крестьянами создавался упрощенный суд – сельская расправа.
