Иосиф Сталин - Том 18
И вот теперь у историков партии переполох: есть история партии, есть исторический материализм, две разные дисциплины, — рассуждают они. Вот это функциональное расщепление, оно и помутило сознание людей, и поэтому они считают выход курса истории партии величайшим событием.
Никакого величайшего события здесь нет. Но так как вы расщепили марксизм на части, на историю партии, на диамат, на исторический материализм, — никто не хочет все эти дисциплины изучать. Вот и получился переполох в головах людей. А между тем эта книга замечательна тем, что она все это объединяет. Весь фокус, весь секрет в этом и состоит.
Бедин: Это совершенно правильно, тов. Сталин.
Сталин. Историки партии должны быть лекторами-марксистами. Верно ли это?
Бедин. Совершенно правильное замечание, тов. Сталин. Наша задача состоит в том, чтобы и философы и историки научились изучать марксизм-ленинизм как одно целое.
Сталин. А какие же они историки, если они марксизма не изучали. Дайте-ка мне слово.
Сталин. Вот я и говорю, что пропагандистам стало трудновато в той неразберихе, которая у них создалась. Как видите, идут разговоры о том, что всех пропагандистов надо переучивать, переподготавливать. Почему бы это? Ведь ничего нового здесь нет. Марксизм-ленинизм — дело старое. Но всюду люди оказались перед проблемами чего-то нового, как будто учебник ставит перед ними новые задачи. Предлагают всех переучивать на историков, на марксистов, даже тех, кто преподает ленинизм, пропагандистов вообще. А что собой представляет курс истории? Это ни в коем случае нельзя назвать обычной историей. Обычно история партии, как и всякая другая история, состоит в том, что излагаются факты, излагаются связно, даются некоторые наметки по части связи этих явлений между собой, затем идут хронологические даты, годы и т. д. Вот вам и история!
Краткий курс истории представляет собой совершенно другой тип истории партии. Собственно, история партии тут взята как иллюстрационный материал для изложения в связном виде основных идей марксизма-ленинизма. Исторический материал служит служебным материалом. Правильнее было бы сказать, что это есть краткое изложение истории, демонстрированное фактами, причем не фактами выдуманными, а историческими, которые должны быть всем известны. Это и есть курс истории партии. Это курс истории не обычный. Это курс истории с уклоном в сторону теоретических вопросов, в сторону изучения законов исторического развития.
Теория — это закон истории. Теория представляет собой сумму законов по изучению законов развития общества, развития рабочего движения, развития пролетарской революции, развития социалистического строительства. Надо учитывать одно, что никогда и никто цельной картины событий не давал. Вряд ли наступит время, когда история исчерпает все эти законы. Всегда, в зависимости от условий, вскрываются какие-то новые стороны, новые явления. Это есть новые законы, только и всего.
Как произошло, что мы расщепили, разбили марксизм-ленинизм, провели своеобразную функционалку в деле пропаганды? Мы здесь, конечно, сами виноваты. Мы отделили пропаганду от печати. Это совершенно неправильно. Лучшей формой пропаганды, бесспорно, является печать, и коль скоро мы две неразрывные части одного целого отделили друг от друга, ясно, что пропаганда потянулась в кружки. У нас произошло отделение пропаганды устной от пропаганды печатной, что в корне неправильно. Этим мы толкнули пропагандистов на то, чтобы сунуться в кружки, причем кружков наплодили очень много.
Задача сейчас состоит в том, чтобы объединить пропаганду устную с пропагандой печатной. Тогда центр тяжести нашей пропагандистской работы переместится в печать, лекции. Нет в мире лучшей пропаганды, чем печать — журналы, газеты, брошюры. Печать — это такая вещь, которая дает возможность ту или иную истину сделать достоянием всех. Допустим, что в кружке занимается 20 человек. Может быть пропагандист замечательный, замечательные вещи он говорит, но кому это известно? 20 человекам и больше никому. Почему доклад, разъяснение, консультацию не напечатать? Тогда это станет достоянием всех. Вот какая разница между пропагандой устной и печатной. Печатная пропаганда сильнее. Я бы сказал, что устная пропаганда — это кустарничество своего рода, мелкое производство. Печатная пропаганда — это крупное машинное производство.
Я еще понимаю, когда мы были в подполье, когда печать не была в наших руках, наши люди, естественно, собирались в кружки потому, что ничего другого делать не оставалось. Теперь, когда мы стоим у власти, когда печать у нас в руках, когда мы имеем столько газет и журналов, нам ни в коем случае нельзя замыкаться в кружки, пренебрегая печатью. Это чепуха какая-то! Вот до чего мы дошли.
Задача сейчас в том, чтобы объединить пропаганду устную, которая будет играть роль подчиненную, с пропагандой печатной, которая будет играть командную роль в области пропаганды. А ведь мы не только искусственно отделили пропаганду устную от печатной, но само содержание пропаганды вообще расщепили, разбили. Так у нас получилось. Я не в оправдание это говорю, но Центральному Комитету некогда было заниматься этим делом. Мы занимались другими, не менее важными вопросами, но сейчас нельзя не заметить, что мы и здесь, в области пропаганды, допустили своеобразную функционалку, с точки зрения содержания пропаганды. Как можно отделить исторический материализм от ленинизма? Никак. То, что писали, чему учили Маркс и Энгельс, — это фундамент. То, что дал Ленин нового по сравнению с Марксом и Энгельсом, — это продолжение развития. Но, не зная фундамента, нельзя понять и того нового, что было дано в дальнейшем. Для того, чтобы понять то новое, что дал Ленин, надо знать фундамент, надо знать то, что дали Маркс и Энгельс. Но всвоей практике мы отделили это дело. Это, конечно, совершенно неправильно, нелепо. Изучают ленинизм. В программе по изучению ленинизма кое-что о Марксе и Энгельсе сказано, главным образом некоторые брошюры Маркса и Энгельса — «Коммунистический манифест» и т. д.; дается краткая характеристика на одной странице исторического материализма, а потом идет то, что написал Ленин. Можно ли так изучать? Конечно, нельзя. Ленинизм отделен от марксизма, что безусловно неправильно. Чтобы Ленина понять, чтобы понять, что он дал нового — а он дал чрезвычайно много нового, — надо узнать истоки, а эти истоки — марксизм. Надо говорить не о ленинизме, а надо говорить о марксизме-ленинизме, чтобы фундамент не был отделен от его продолжения. А у нас получилось, что в программе по изучению ленинизма почти ничего не говорится о произведениях Маркса и Энгельса. Так ленинизм нельзя изучать. Марксизм и ленинизм должны быть объединены, потому что они представляют одно целое, разрывать их нельзя. Надо преподавать впредь марксизм-ленинизм, то есть начинать с того, как Маркс и Энгельс пришли к теории исторического материализма, на основании каких предпосылок Маркс и Энгельс пришли к этому, затем нужно изучать произведения Маркса и Энгельса и после этого перейти к Ленину. Тогда Ленин, то новое, что он дал, будет понято. Мы не только марксизм от ленинизма отделили в практике преподавания, мы отделили от марксизма-ленинизма исторический материализм и преподаем его как особую дисциплину. Нельзя Маркса понять, не имея понятия, правильного понятия о диалектическом материализме. То, что появилась IV глава «Краткого курса», это ведь не случайно. Мы хотели эти расщепившиеся части соединить. Расщепить все эти части, значит искалечить их. Соединить их — значить восстановить то, что должно быть, что есть на самом деле. Как мы раньше изучали это дело? Начинали с диалектического материализма, брались за Плеханова, тогда еще не знали книги Ленина «Что такое друзья народа». Изучали главным образом книгу Плеханова о диалектическом материализме, брали первоисточники — сочинения Маркса и Энгельса, «Коммунистический манифест» и др. Было чрезвычайно трудно — самим нужно было работать над теорией. Так и изучали, а потом переходили к политике. Политика сама вытекала из диалектического материализма, из изучения произведений Маркса и Энгельса. И были как будто неплохими марксистами.
Вот, чтобы наши пропагандисты знали научный марксизм, они должны соединить диалектический материализм с историческим материализмом, который является логическим выводом из диалектического материализма. Только потом можно изучить и понять то новое, что дано Лениным. «Краткий курс истории ВКП(б)» задался целью все эти расщепленные части соединить. При этом нужно сказать, что ничего нового здесь нет. Именно по этому пути мы, старые большевики, в свое время изучали марксизм. Здесь восстанавливается тот старый путь, который оказался расщепленным на несколько дисциплин. Этот старый путь мы теперь восстанавливаем при помощи «Краткого курса истории партии». Так что ничего особенного не произошло, никакого переворота нет ни в мышлении, ни в теории, ни одного слова нового не сказано, объединено лишь то, что было разрознено, расщеплено. Диалектический материализм здесь связан с историческим материализмом, исторический материализм связан с политикой и экономикой, все это и составляет марксизм-ленинизм.
