Дмитрий Рогозин - НАТО и Россия. Наш ответ на угрозы Запада
Наши КБ сейчас перегружены работой. Мы даже не успеваем делать то, что заказывает Минобороны – слишком много заказов. И промышленность как бы раскачивается, раскручивается, но именно сейчас как раз мы можем загрузить украинские предприятия нашими общими заказами. И это для Украины единственный шанс. Это даст ей экономику, восстановит ее промышленный потенциал, даст ей деньги в бюджет – они почувствуют себя нормально, нормальными людьми, коими всегда были. Советские промышленники, работники большой, огромной советской индустрии, проживающие и работающие на территории Украинской Советской Социалистической Республики.
Поэтому еще раз говорю – шансов нет. Альтернативы нет. То, что мы предлагаем, не имеет альтернативы. Это не вопрос компромисса, это вопрос выживания Украины. И те, кто этого не понимают, кто на Майдане стоит, они не понимают самого простого. Им кажется, что их кто-то не пустил в ЕС, им даже не объяснили, что их и не собирались брать в ЕС, им предложили встать в очередь в предбанник, а вовсе не попариться в самой баньке.
С. БУНТМАН: Связанное с этим Приднестровье, которое оказывается зажатым между Молдавией и Румынией. Такая «территория нигде», инкрустация.
Д. РОГОЗИН: Что касается понимания огромных проблем, с которыми может столкнуться Приднестровье, а это полмиллиона жителей, из них около 200 тысяч – граждан РФ, примерно 70 тыс. – граждане Украины. Все остальные – либо граждане Молдовы, либо люди с паспортами самого Приднестровья, непризнанное республики.
Вовлечение Кишинёва, Молдовы в ассоциацию с ЕС уже через год-полтора поставит экономику Приднестровья на грань выживания, потому что фактически они окажутся в экономической изоляции. И естественно, Россия, и как международно признанный посредник в переговорах, гарант стабильности в этом регионе и просто как страна, огромное количество граждан которой проживают за ее пределами в Приднестровье – мы думаем о том, как спасти наших людей.
Я думаю, что в ближайшее время руководство страны рассмотрит вопросы, связанные с Приднестровьем, и не только с Приднестровьем – то есть, рассмотрит вопросы итогов Вильнюсского саммита. Я, как специальный президент России по Приднестровью, соответствующие предложения подготовил, внес их президенту, – думаю, они будут рассмотрены. Потом, я думаю, мы поговорим о тех экономических решениях, которые позволят нам не дать Приднестровью быть задушенным.
А. КУРЕННОЙ: Верну разговор в российские реалии. На прошлой неделе состоялось оглашение послания президента Федеральному собранию. И в первый раз за долгий срок президент коснулся тематики военной, ВПК, – что для вас было в этой части послания самым важным? Какой тезис вы отметили бы для себя?
Д. РОГОЗИН: Я внимательно слушал все послание, безусловно, оно было очень конкретным и интересным. Но шкурно меня заинтересовали два вопроса, за которые я либо напрямую отвечаю, либо отвечаю в большой степени.
Первый вопрос – это, конечно, тезис президента о том, что огромные средства, которые мы вкладываем сейчас в обеспечение Вооруженных сил самым современным оружием – эти средства идут, прежде всего, на раскрутку оборонной промышленности. Но важно сделать так, чтобы после 2020 г., когда мы выйдем из этой госпрограммы вооружений, беспрецедентно богатой – это как бы компенсация того, что мы вообще не платили промышленности и не снабжали армию и флот современным оружием.
Так вот когда мы выйдем из этого процесса, крайне важно, чтобы раскрученный маховик нашей промышленности не стал работать вхолостую. То есть, заказов снова нет, а уже предприятия переразмерены, людей уже набрали, все закупили, и в итоге получится конверсия № 2, которая, по сути дела, самым негативным опытом у нас в памяти с горбачевских времен отражается.
Поэтому мы должны подготовить предложения – как сделать так, чтобы этого не произошло. Здесь напрашиваются два решения. Первое – это, конечно, расширение экспорта вооружений. То есть, надо не только упрочить второе место, которое держит сегодня Россия после США как ведущий экспортер вооружений, военной и спецтехники за рубеж.
Но это на самом деле расширение географии и объемов. Надо в несколько раз увеличить эти объемы. Это чрезвычайно сложная задача, но чрезвычайно важная. Потому что, по сути дела, что такое военные технологии – это, прежде всего, технологии. Слово «технологии» здесь важнее. Это технологии, которые мы будем поставлять за рубеж, значит, мы будем навязывать определенные стандарты свои технологические, будем демонстрировать высокий уровень интеллекта российской науки и высокий технологический уровень самих предприятий. Вот эта задача должна быть ершена.
Но еще более важной задачей является другая. Это задача гражданской конверсии. Я имею в виду, прежде всего, здесь трансферт технологий. Надо научиться не лопатой делать на предприятиях, которые делают электронику – как это предлагалось в рамках программы конверсии. А надо научиться делать уже сейчас наращивая объемы гражданской продукции на самих оборонных предприятиях.
Например, если мы делаем спутники, то понятно, это спутники дистанционного зондирования земли, картография, коммуникация, навигация, – это все уже итак делаем. А, например, на предприятиях, которые делают СВЧ-технологии, например, радарные системы, целеуказания – уже сейчас уровень технологий таких предприятий таков, что там можно развернуть производство современной медицинской техники.
Например, на Уральском оптико-механическом заводе Екатеринбурга – я был там недавно, мне показывали не только аппаратуру для вертолетов, которая позволяет ночью вертолету видеть все – цели, маршрут движения, но там уже производят – боюсь их неправильно назвать – люльки, капсулы для младенцев, для вынашивания детей. И они это делают на мировом уровне, там качество, как в Германии.
С. БУНТМАН: И способны делать в достаточном количестве?
Д. РОГОЗИН: Способны насыщать рынок. То же касается атомной промышленности. В Снежинске, Челябинская область на границе с Свердловской, – там у нас второй по мощи ядерный центр – один в Сарове, второй в Снежинске – там уже в полный рост разворачиваются программы атомной, ядерной медицины. Это возможность профилактики, раннего установления того или другого заболевания, вопросы, связанные с лечением, которое может быть основано на тех открытиях, которые мы имеем в области изучения атомной энергии и тех же СВЧ-технологий.
То есть, такие вещи мы должны делать и пестовать именно сейчас с тем, чтобы к 2020 г. мы смогли бы легко часть оборонных предприятий сделать супер-предприятиями, которые будут наполнять прилавки наших магазинов высокими технологиями, высокими по качеству продуктами.
С. БУНТМАН: Это когда произойдет насыщение военными заказами?
А. КУРЕННОЙ: Но с 2020 года и новая программа.
С. БУНТМАН: Но до 2020 это одноразовый такой бросок.
Д. РОГОЗИН: Поэтому мы сейчас и рассчитываем вложения в оборонную промышленность. Мы стараемся не создавать так называемые «горбы», финансовые пики. До сих пор программа вооружения, которая была написана до 2011 г. предполагала, что пик финансирования оборонных предприятий, новых технологий и поставки вооружения – он совпадет с 2016-17 гг. Сейчас мы выстроили более мягкую кривую, которая уже не содержит в себе пиков.
То есть, она сама по себе уже рассчитана так, чтобы предприятия постепенно наращивали свою мощь и одновременно смогли их снижать в рамках неких мобилизационных задач.
С. БУНТМАН: Финансировать то, что способно.
Д. РОГОЗИН: И задача, которая была в послании сформулирована, мы ее восприняли не только серьезно, мы к ней готовы.
С. БУНТМАН: Задача – не новость, вы ее выполняете.
Д. РОГОЗИН: Она не нова, но теперь политически сформулирована. Думаю, вы все обратили на это внимание – тезис о том, что надо развивать восточную часть страны, это известная мысль, идея президента Путина, неоднократно он ее высказывал раньше, и на заседании Госсовета и даже в общении с членами правительства, со мной – мы тоже с ним беседовали на эту тему – он искренне считает, и я с ним абсолютно солидарен, что на востоке, именно весь Тихоокеанский регион – это 21-й век для России. Потому что там сосредоточены все великие державы.
На Западе нам искать особенно нечего, а вот на востоке – Китай, Индия, США, Канада, Япония, две Кореи, другие гиганты – Индонезия, и так далее. И там мы, с точки зрения нашей промышленности, ничем не ограничены, там Тихий океан – вышел. И все.
Если ты вышел из Балтийского моря – ты попал в Датский пролив со всеми вытекающими отсюда обстоятельствами. А там – свобода-матушка. И президент сказал, что он готов поддержать идею налоговых каникул для стартапов, то есть, для новых производство, которые будут открыты не только в Дальневосточном федеральном округе, но и в Сибири, включая Красноярский край и Хакасию.
