Кронштадтский мятеж - Семанов Сергей Николаевич
3 марта «Петроградская правда» опубликовала обращение Петросовета «Ко всем рабочим, работницам, морякам, красноармейцам красного Петрограда!» Обращение подчеркивало, что враги Советской власти перешли к новой тактике, используя в качестве авангарда вожаков мелкой буржуазии и их идейную платформу:
«Белогвардейцы проучены горьким опытом. Не раз и не два они были биты в открытом бою. Они знают, что за помещиками и капиталистами ни один честный рабочий, моряк или красноармеец не пойдет. Поэтому они выпускают для начала, своих замаскированных агентов, эсеров и меньшевиков, поручая им подготовительную работу… Эсеры и меньшевики должны были открыть дорогу мятежному белому генералу. Мы видели их немало на своем веку… Теперь новый козырь в руках Антанты — бывший генерал Козловский».
Контрпропагандистские задачи, возникшие перед партией в связи с начавшимся мятежом, были трудные. Особую сложность представляло то, что Кронштадт традиционно считался «столицей» Балтийского флота. Особенно возрос авторитет этой старейшей морской крепости России после Октября, когда лучшая часть кронштадтских моряков сделалась авангардом социалистической революции. В своей пропаганде мятежники всячески стремились использовать это обстоятельство, выдавая себя за продолжателей славных дел моряков-балтийцев. Необходимо было разоблачить спекулятивные претензии самозванного «ревкома».
Партийные организации развернули большую разъяснительную работу среди петроградских моряков. На кораблях ив частях прошли многочисленные митинги и собрания. Моряки принимали резолюции, осуждавшие мятежных главарей; одновременно ветераны революционного флота и целые коллективы обращались с призывами к рядовым матросам и красноармейцам Кронштадта одуматься и переходить на сторону Советской власти. Многочисленные материалы такого рода регулярно печатались в газете «Красный Балтийский флот» уже с первых чисел марта. [470]
Аналогичная работа проводилась и в частях УРЮП. Первые митинги такого рода прошли здесь 2 марта. С резолюциями, осуждавшими мятежников, выступили 1-й отряд молодых моряков, команда классов штурвальных и мотористов, несколько подразделений 187-й бригады и многие другие подразделения. [471] Сохранившиеся среди материалов Побалта протоколы этих митингов и тексты резолюций свидетельствуют о том, что разъяснительная работа партии проходила в напряженной обстановке, приходилось сталкиваться с настроениями апатии, усталости, а то и с провокационными выступлениями. Тем более следует отметить большое морально-политическое значение факта всеобщего осуждения мятежников коллективами военных моряков.
События в Кронштадте ясно показали, что прежнее руководство Балтфлота является слабым и не может исполнять возложенных на него обязанностей. Приказом командующего морскими силами Республики от 2 марта 1921 г. вся полнота власти на Балтийском флоте была передана ревтройке в составе И. К. Ко-жанова, Костина, Галкина. [472] Ф. Ф. Раскольников несколько ранее был переведен на другую работу и покинул Петроград. Командующим Балтийским флотом стал И. К. Кожанов, начальником политотдела назначался Курков. [473] Ревтройка энергично приступила к работе. Утром 3 марта во все части, на корабли и в учреждения Балтфлота был направлен строгий приказ: всем комиссарам предписывалось находиться на местах; запрещались всякого рода собрания и присутствие посторонних лиц; всех, замеченных в агитации против Советской власти, надлежало арестовывать, а при сопротивлении применять силу; приказ предупреждал, что вся ответственность за его неисполнение ложится на командиров и комиссаров частей и кораблей. [474]
Принимались меры для пропагандистского воздействия на рядовых моряков и красноармейцев, случайно вовлеченных в мятежную авантюру кронштадтскими главарями. В пропагандистских материалах всячески подчеркивалась контрреволюционная сущность «ревкома», доказывалось, что фактическими его руководителями являются бывшие офицеры, закамуфлированные белогвардейцы. 4 марта было опубликовано воззвание Комитета обороны Петрограда «Достукались. К обманутым кронштадтцам». В нем говорилось:
«Теперь вы видите, куда вели нас негодяи. Достукались. Из-за спины эсеров и меньшевиков уже выглянули оскаленные зубы бывших царских генералов… Все эти генералы Козловские, Бурскеры, все эти негодяи Петриченки и Тукины в последнюю минуту, конечно, убегут к белогвардейцам в Финляндию. А вы, обманутые рядовые моряки и красноармейцы, куда денетесь вы? Если вам обещают, что в Финляндии будут кормить — вас обманывают. Разве вы не слышали, как бывших врангелевцев увезли в Константинополь и как они там тысячами умирали, как мухи, от голода и болезней? Такая же участь ожидает и вас, если вы не опомнитесь тотчас же… Кто сдастся немедленно — тому будет прощена его вина. Сдавайтесь немедленно!» [475]
Для переброски в лагерь мятежников агитационных материалов и советских газет использовались самолеты. В донесениях из военно-воздушных частей регулярно сообщалось о разбрасывании над Кронштадтом агитационной литературы. [476] О масштабах этой пропаганды сохранились только отрывочные сведения, хотя некоторое представление можно составить уже по тому, что только 12 марта гидросамолеты Балтийского флота сбросили над крепостью 4,5 пуда агитационной литературы. [477]
В период кронштадтского мятежа удачные пропагандистские материалы давала газета «Красный Балтийский флот». В частности, там сообщалось о прошлом членов «ревкома», об их социальном происхождении, роде занятий, имущественном положении до революции и т. п.
Ввиду крайней скудости источников, исходящих от самих кронштадтцев, трудно судить о масштабах воздействия советской пропагандистской деятельности на рядовых участников мятежа, но можно с уверенностью предполагать: таковое имелось, и немалое. В течение всего недолгого господства «ревкома» в Кронштадте советские военные посты на южном побережье Финского залива постоянно задерживали перебежчиков с мятежного острова. [478] Перебежки эти не успели принять массового характера, так как мятеж вскоре был ликвидирован, но следует отметить, что в числе беглецов были даже матросы с линкоров, среди экипажей которых находились, как известно, главные заговорщики и активисты мятежа. [479]
Петроград в эти дни превратился в вооруженный лагерь. Все члены партии города и губернии были фактически на казарменном положении. [480] В райкомах и исполкомах велось круглосуточное дежурство, организовывались вооруженные коммунистические отряды, части особого назначения патрулировали ночные улицы, несли охрану стратегических объектов города и важнейших учреждений. На местах вся власть находилась в руках ревтроек, подчинявшихся в порядке строгой централизации; система соподчинения была простой и многократно испытанной: предприятие — район — город.
Созданные в чрезвычайных условиях новые органы власти с гигантской энергией сразу же развернули организаторскую работу. Мобилизованы были все наличные силы. Так, например, собрание ревтроек Василеостровского района постановило 6 марта: 1) составить списки военной подготовки коммунистов, 2) создать отряды коммунистов на предприятиях (числом в 600 человек), 3) ввести для членов партии казарменное положение. Собрание ревтроек выдвинуло лозунг: «Ни один коммунист не должен оставаться дома». [481]
