Павел Назаренко - В гостях у Сталина. 14 лет в советских концлагерях

Эпилог

«Свет не без добрых людей».

Да, я был на краю пропасти и не знал, как выйти из этого положения. Мне казалось, что жизнь моя кончена. Не для кого и незачем жить и я пожалел, что вырвался из СССР, где, возможно, скорее пришел бы конец, моим терзаниям, от руки коммунистических палачей. Скорее бы успокоилась моя мятущаяся душа.

Ибо, не нужно было пускаться в такой далекий путь, в свободный мир, в надежде на лучшее будущее, среди своих соратников и дожить свой век не в нищете и духовном угнетении, а как полагается человеку свободному, имеющему право, заслуженное своими не заслуженными страданиями, по воле представителей предателей.

Но, надежды мои лопнули, улетучились «яко дым от огня» и жизнь моя стала бременем моим.

Вопрос, что сделать с собой, преследовал меня и требовал ответа: наложить на себя руки, — малодушие, говорят; быть нищим с протянутой рукой, хотя бы и не в полном смысле этого слова, и чувствовать на себе взгляды чужих людей, сожалеющие, удивляющиеся, укоряющие и презирающие?

Хуже этого, кажется, ничего нет для офицера — борца за благо других положившего на алтарь Родины все, что имел. Лучше, пожалуй, уйти от мира сего жестокого бессердечного. Но в эти тяжелые часы, дни и недели, народная пословица говорит: «свет не без добрых людей» оправдалась, хотя таких теперь, к сожалению, очень мало, но все же, на моем скорбном пути появились новые люди:

Иван Павлович Штер и Василий Трофимович Губарев. Иван Павлович Штер, с первого дня нашего знакомства понял меня и мое трагическое положение и принял самое деятельное участие в устройстве, где либо на работу. Не в пример братьям казакам и др. людям, которые спешили ко мне узнать новости из сов. союза. Кроме этого больше ничего их не интересовало. Так как на фабрике, где работал Иван Павлович не было места, то он познакомил меня с другим человеком — Василием Трофимовичем Губаревым, который оказал мне неоценимую услугу.

Я никогда этих людей не знал, да и знать не мог, ибо я из первой эмиграции, а они из второй и, как многие смотрят, что вторая эмиграция чужда первой и недружелюбна с нею по многим причинам и на их помощь но мог рассчитывать, но мой предположения не оправдались. Они показали себя не, как уже случай показал со своими старыми эмигрантами.

Василий Трофимович по братски поступил со мной, ободрил, успокоил, с немалым трудом устроил на работу, где и сам работал и беспокоился обо мне, помогая мне в работе и в языке, ибо я, кок уже сказал, английского языка совсем не знал.

Да отблагодарит им Господь за их человеколюбивые поступки в отношении меня, и да будет их дело примером братьям казакам и старым эмигрантам, повернувшим спину человеку, протягивавшему к ним руки, прося помощи в трудную минуту.

Дай Бог таких людей-друзей побольше.

После головой работы попадаю в госпиталь, где мне была сделана тяжелая операция. Когда начал выздоравливать спросил доктора: смогу ли скоро вернуться на работу, доктор меня «утешил», говоря, что я на всю остальную жизнь, остаюсь потерявшим трудоспособность.

«На бедного Макара все шишки валятся» — думаю, — что же теперь я буду делать, кому я нужен, как буду жить, кто мне поможет.

Один, один беспомощный, а помощь физическая мне как раз необходима. К кому обратиться?

Самаритянка

За границей, значит, у меня нет никого, к кому бы я мог обратиться. Вспоминаю: 20 лет тому назад был у меня учитель мой, казак ст. Анастасиевской, в гор. Детроиде в С. Е. А. Я с ним переписывался еще из Югославии, но адреса его, конечно, не мог помнить. Случайно мне попался в руки адрес мадам Харченко из Детроида, разыскивающей своего Ората.

Мысль мелькнула, в усталой голове, не найду ли я своего учителя при помощи мадам Харченко? Бывают же иногда случайности, когда сама судьба иной раз идет тебе на встречу.

Пишу ей письмо и прошу если она знает г-на А. С. Н аб., чтобы сообщила мне его адрес или же мой переслала ему. Сам Господь, вероятно, дал мне мысль написать ей. Она ответила, что не только знает г-на A.C.H., но что она является его кузиной. Передала ему адрес. Он на первых порах возгорелся желанием помочь мне, даже пообещал выписать меня и приютить навсегда, а жил он одиноко, но это был лишь мимолетный порыв, который быстро остыл.

Из, когда то, доброго моего учителя, сделался твердый, сребролюбец, превратившийся в «скупого рыцаря», и как я узнал позже, дрожал за всякий американский цент. Испугался, чтобы я не попросил у него «долларов» и спасовал, а после его смерти, большой дом и все его богатство отошли городу.

Потерпев и здесь неудачу, я не роптал на свою судьбу и Бога, а просил Его, чтобы Он послал мне какой нибудь конец, чтобы Dee мои мытарства кончились.

И молитва моя была услышана Всевышним: я был вознагражден Им за мои страдания и лишения, за все испытания, не считая переживаний, многократных ранений, контузий на полях брани с внешними и внутренними врагами: за пытки коммунистов в г. Темрюке /в 1918 г./, вплоть до смертельного ранения, от которого, на удивление всех, я чудом выздоровел: казнь родителей и сестры, все теми же красными палачами: оставление своей Родины и эмигрирование за границу.

Вновь война, походы битвы и ранения. Выдача в Лиенце /28 мая 1945 г./ англичанами — советским владыкам на расправу. Страдания в особорежимных лагерях в Сибири и, наконец, удар самый сильный, сокрушивший меня в Австралии, где все мои стремления и надежды были разбиты, и я сделался недогореашим углем. Я просил Всевышнего и Он услышал мои молитвы и послал мне опору в жизни, свою родную казачку ст. Григореполисской Куб. Края, жившую в городе Детройт С. Ш. А.

Имея все удобства жизни, ни в чем себе не отказывая и вращаясь в хорошем обществе, она кила в свое удовольствие. Господу было угодно послать ее мне на путь «самаритянина».

Не в пример учителю моему она узнав о тяжелом положении брата-казака, отреклась от общества, удобств жизни и послушав Его голоса, не боясь обмана, что в настоящее время не редкость.

Она услышала — почувствовала вопль души страдальца и все ее существо, потянулось к нему: спасти его, помочь ему.

Высшая сила руководила ею. Ликвидировала все свое богатство, оставила службу, общество и, пренебрегая всеми опасностями, прилетела ко мне, принеся с собой для меня радость, счастье, мир и покой.

Да, это сделать может не всяк. Надо иметь интеллигентную чуткую сострадательную душу, решительность и веру в свой поступок, что делает великое дело. Это может сделать только казачка, да и то далеко не всякая.

Она говорит, что кто то свыше ею руководил, какая то сила посылала ее на этот путь и она Его голоса послушалась и спасла и продлила мою жизнь.

Да благословит Господь имя ее и даст ей здоровье и жизнь еще на десятки лет. Под ее окрылием, я спокойно залечиваю свои душевные и физические раны.

«Бог не без милости, — казак не без счастья».

Об эмигрантах /старых/ попавших в СССР

Судьба эмигрантов, вышедших из лагерей не особенно хороша.

Живя на «свободе», я узнал печальную судьбу моего знакомого по Югославии, Войскового старшины Тюнина.

Выйдя из лагерей на свободу, он уехал в г. Орджоникидзе /Владикавказ/, где и устоился ночным сторожом на каком-то предприятии. Не прошло много времени, его нашли мертвым на посту. Его кто то задушил. Есаул Булатный Василий Данилович и еще один эмигрант /не помню его фамилии/, без особых причин скончались скоропостижно в своих станицах.

Один эмигрант из Франции, по просьбе своей дочери, занимавшей положение в ст. Холмской, вернулся в свою станицу Холмскую в 1956 году, распродав во Франции довольно хорошее состояние и привез порядочный капитал, поселился у своей прежней жены.

Спустя несколько недель, его нашли утром в его комнате в ужасном виде: горло перерезанное и вырваны внутренности с горлом.

Началось следствие и эксперты вынесли заключение, что «покойный в минуту помешательства сам себе перерезал горло и вырвал внутренности».

На этом все кончено. Какая глупая сказка для детей, и это вполне возможно, только для такой страны, как Союз Социалистических Советских Республик — «Страны чудес», как ее называют с иронией советские граждане.

1. Бабонко Петр, умер в 1948 г.

2. Балашов.

3. Балыков.

4. Белый Иосиф Ив. Полковник.

5. Бирюков Пстр.

6. Балашов, умер.

7. Булатный Василий Данилович, Есаул, умер на «свободе» в С. С оюзе

8. Бавриш, Войск. Старш. умер в Змряновке,

9. Доманов Тимофей, генерал, повешен.

10. Доманов Ал. Др., умер 1948 г.

11. Ефименко, инженер, кубанец.

12. Жалюк Павел, полковник.

13. Захарин Вячеслав, есаул, умор в 1952 г.

14. Зощенко Иван Осип, умер в 1951 г.