Адольф Гитлер - Вторая книга
Если довоенная Германия приняла решение на продолжение прежней континентальной Прусской политики вместо мира во всем мире и экономической политики с роковыми последствиями, то прежде всего она могла бы поднять свою сухопутную мощь на такую высоту, выше, чем ранее пользовалось Прусское Государство, а во-вторых, она могла бы не бояться безусловной вражды с Англией. Во многом это так: если бы Германия использовала все огромные средства, которые она растрачивала на Флот, для укрепления Сухопутной Армии, то ее интересы, возможно, отстаивались бы по-другому, по крайней мере на решающих Европейских полях сражений. И Нации бы удалось избежать видеть Сухопутную Армию, хуже, чем недостаточно вооруженную, медленно истекающей кровью против превосходящей мировой коалиции, в то время как Военно-морской Флот, по крайней мере его решающие боевые корабли, ржавели в портах с тем, чтобы окончательно прекратить свое существование в более чем позорной капитуляции. Давайте не будем искать оправдания для лидеров, но иметь мужество признать, что это лежит в самой природе такого оружия для нас. Ибо в то же время Полевую Армию выводили из одной битвы и бросали в другую без учета потерь и других трудностей. Сухопутная Армия - действительно Немецкое оружие, имеющее вековые традиции, но в конце наш Флот был только романтической игрушкой, парадным предметом, который был построен в его собственных интересах, и которым опять-таки ради этих интересов нельзя было рисковать. Все выгоды, которые он принес нам, неадекватны страшной враждебности, которую он взвалил на нас.
Если Германия не приняла этого развития, на рубеже века мы по-прежнему мог бы достичь понимания с Англией, которая в то время была готова к нему. Надо отметить, что такое понимание будет длиться только тогда, когда будет сопровождаться фундаментальным сдвигом в наших целях внешней политики. Даже на рубеже веков в Германии могли бы принять решение о возобновлении бывшей Прусской континентальной политики, и, вместе с Англией, определять дальнейший ход мировой истории. Возражение наших вечных конъюнктурщиков и сомневающихся, что это все-таки точно не известно, неосновывается ни на чем, кроме личного мнения. Английская история до сего часа говорит обратное в любом случае. По какому праву такие скептики предполагают, что Германия не могла бы сыграть ту же роль, как Япония? Глупая фраза, что Германия стала бы таскать для Англии каштаны из огня, может так же быть применена к Фридриху Великому, который, в конечном счете, на Европейских полях сражений, способствовал конфликту Англии с Францией за пределами Европы. Почти глупо приводить дальнейшие возражения, что, тем не менее, в один прекрасный день Англия пошла бы против Германии. Ибо даже в таком случае дела Германии, после успешного поражения России в Европе, были бы лучше, чем в самом начале Мировой Войны. Напротив, если Русско-Японская война велась в Европе между Германией и Россией, Германия получила бы такое чисто моральное увеличение мощи, что на следующие 30 лет, каждая иная Европейская держава тщательно бы взвесила, следует ли нарушать мир и давать себя подстрекать в коалицию против Германии. Но все эти возражения всегда идут от менталитета довоенной Германии, которая как оппозиция - знает все, но ничего не делает.
Дело в том, что в то время Англия сделала подход к Германии, и есть тот факт, что в дальнейшем Германия, со своей стороны, не может решиться отказаться от менталитета этого вечного выжидания и колебаний и занять четкую позицию. То, от чего Германия отказалась в то время, было заботливо использовано в Японии, и таким образом она достигла славы мировой державы относительно дешевым способом.
Если никто в Германии не хотел делать этого ни при каких обстоятельствах, то мы обязательно должны были выступить с другой стороны. Тогда мы могли бы использовать 1904 год или 1905 в конфликте с Францией, и Россия была бы у нас с тыла. Но эти ловчилы и волокитчики хотели этого так же мало. Просто из осторожности, колебаний и любопытства, они так и не смогли установить, чего они действительно хотят в любое время. И только в этом заключается превосходство Английского государственного аппарата, ибо эта страна не управляется такими умниками, которые никогда не смогут вывести себя за скобки ради действия, но людьми, которые думают естественно, и для которых политика, безусловно, является искусством возможного, но которые также хватают все возможности за чуб, и действительно бьют ими.
Как только Германия, однако, избегает такого основного взаимопонимания с Англией, которое, как уже отмечено, имело бы прочный смысл, только если бы в Берлине были приняты явно континентальные территориальные политические цели, Англия начала бы организовывать мировое сопротивление стране, угрожающей интересам Великобритании в том, что касается ее господства на морях.
Мировая Война шла не так, как считалось в начале, с точки зрения боеспособности нашего Народа, которая не считалась такой, как была даже в Англии. Надо отметить, что Германия была окончательно преодолена, но только после того, как Американский Союз появился на поле боя, и Германия потеряла поддержку тыла в результате внутреннего распада родины. Но в действительности Английская цель войны не была тем самым достигнута. Действительно, Немецкая угроза Английскому господству на море была устранена, но Американская угроза, со значительно более прочной базой, занимает ее место. В будущем наибольшая опасность для Англии будет не в Европе больше всего, но в Северной Америке. В самой Европе в это время Франция является Государством, наиболее опасным для Англии. Ее военная гегемония имеет особенно угрожающее значение для Англии, в результате географического положения, которое занимает Франция напротив Англии. Не только по той причине, что большое количество жизненно важных Английских центров, казалось бы, почти беззащитно могут подвергаться Французским воздушным атакам, но даже с помощью артиллерийского огня большое число Английских городов можно атаковать с побережья Франции. Действительно, если современной технологии удастся значительно увеличить огневую мощь тяжелой артиллерии, то бомбардировки Лондона с Французского материка не лежат за пределами возможного. Но еще важнее то, что Французская подводная война против Англии могла бы обладать совершенно иной основой, чем ранее Немецкая во время Мировой Войны. Широкое расположение Франции на двух морях сделает очень сложным осуществление блокирующих мер, которые могли бы быть легкодостижимыми против замкнутого треугольника вод.
Кто в современной Европе пытается найти естественных врагов против Англии, всегда будет выбирать из Франции и России: Франция, держава с континентальными политическими целями, которые, в действительности, однако, являются лишь прикрытием для очень широко идущих намерений общего международного политического характера; Россия, угрожающий враг Индии и обладатель нефтяных месторождений, которые сегодня имеют такое же значение, как когда-то обладание железными и угольными рудниками в прошлые века.
Если Англия сама остается верной своей великой мировой политической цели, ее потенциальные противники будут Франция и Россия в Европе, и в других частях мира, особенно Американский Союз в будущем.
Напротив, не существует стимула, чтобы возбудить вечную вражду Англии против Германии. В противном случае Английская иностранная политика будет определяться мотивами, которые лежат далеко за рамками всей реальной логики и, следовательно, сможет иметь решающее влияние на определение политических отношений между нациями может быть, только в голове Немецкого профессора. Нет, в будущем, в Англии, позиции в соответствии с чисто целесообразной точки зрения будут рассматриваться так же трезво, как это происходило триста лет. И так же, как трехсотлетние союзники могут стать врагами Англии, и враги - вновь стать союзниками, это будет также иметь место в будущем, пока общие и частные необходимости будут призывать к этому. Если, однако, Германия идет к принципиально новой политической ориентации, не противоречащей морским и торговым интересам Англии, но тратится на континентальные цели, то логическое основание для вражды Англии, которая тогда будет просто враждой ради вражды, больше не будет существовать. Ведь даже Европейское равновесие сил интересует Англию лишь постольку, поскольку оно тормозит развитие мировой торговли и морского могущества, которое может угрожать Англии. Не существует внешнеполитического руководства, которое менее всего определяется доктринами, которые не имеют никакого отношения к реалиям жизни, чем Английское. Мировые империи не рождаются путем сентиментов или чисто теоретической политики.
Таким образом, трезвое восприятие Британских интересов будет определяющим для Английской внешней политики в будущем. Тот, кто затрагивает эти интересы каким-либо образом, будет врагом Англии в будущем. Тот, кто не трогает их, существование его также не будет затронуто Англией. А тот, кто может быть полезным для нее время от времени, будет приглашен на сторону Англии независимо от того, был он врагом в прошлом или, возможно, может снова стать им в будущем.
