Сергей Анчуков - Подготовка к современной войне

Более того, прямое военное столкновение «высоко оснащенных» войск НАТО с войсками третьеразрядной державы — России, «ориентированной на войны пятого поколения», как ни странно, вполне может привести к поражению альянса. Одной из причин может стать именно высокая техническая оснащенность, которая имеет свою «ахиллесову пяту» — высокую уязвимость системы управления в следствие низкой боевой устойчивости ее ключевых объектов. Представим себе, что выведены из строя ПУ системы «НАВСТАР» и несколько наиболее важных компьютерных сетей в ее системе.

Дальше ошибки и сбои будут умножаться, до тех пор пока вся система ВС США, настроенная для работы в «автоматическом режиме», не будет поражена хаосом и неразберихой. От них, как говорят, «рукой подать» до поражения в борьбе с противником, действия которого не ограничиваются электроникой при сравнительно равных боевых возможностях вооружения. Это не значит, что нечто подобное будет правилом. Но Индию, Китай и Пакистан уже сегодня весьма сложно рассматривать в виде объекта нападения для развитых стран. Нет сомнения в том, что условия применения вооруженной силы против этих стран уже в ближайшем будущем будут соответствовать условиям гипотетической войны с Россией сегодня. В том числе, в следствие обладания этими странами ядерным оружием.

Даже современные военные конфликты, в том числе война на Балканах, в военном смысле не могут рассматриваться как показательное для оценки будущего явление. Скорее всего, даже с учетом политических целей будущих войн это повод для сомнений в прогнозах характера военных операций первой четверти 21 столетия. В самом деле, достаточно представить себе продолжение операции НАТО против СРЮ в сухопутном варианте или не предвзято взглянуть на столкновение российской армии с «чеченскими бандами», как будет ясно, — «только слабость порождает агрессию». Но так же верно то, что решительность способствует достижению победы там, где по расчетам формальных стратегов ее, казалось бы и быть не может.

Нет сомнения в том, что показательные войны на Ближнем Востоке, на Балканах и военные действия в других горячих точках уже по этим причинам не могут показаться столь уж «типичными» для среднесрочной и длительной перспективы, чтобы на их основе строить большую стратегию и планы строительства Вооруженных сил России. Но не учитывать такие перспективы в части анализа основных направлений развития вооруженных сил потенциальных противников было бы непростительной глупостью.

Очевидно, что необходим реалистический прогноз развития и направлений военного строительства иностранных государств, но также необходимо провести объективный анализ долгосрочной политики и оперативно–стратегических концепций ведущих стран мира так или иначе выступающих для России в качестве конкурентов, если не прогнозируемых противников.

А поскольку такого прогноза мы не имеем, то остановимся на том, что в ближайшем будущем столкновение противников, оснащенных пока только экзотической и качественно иной, чем ныне, техникой «шестого поколения» вряд ли возможно. Очевидно, что масштабное применение массовых вооружений «шестого поколения» даже против слабого по оснащенности, но имеющего значительные ресурсы противника ничего не изменит в характере войны в ее обычном понимании.

Более того, наличие типичного для современных армий вооружения «четвертого–четвертого+ поколения», которые останутся массовыми, по крайней мере, еще лет двадцать пять, не исключает, а предполагает проведение скоротечных операций именно классического типа. В соответствии с этим вряд ли произойдет существенное изменение тактики и оперативного искусства, то есть способов применения вооружений.

Самое забавное, что именно Соединенные Штаты с их повальной компьютеризацией являются наиболее уязвимым для чисто информационной атаки государством… Если перевооружить действующую армию согласно последнему слову высоких информационных технологий под силу лишь горстке богатых промышленных стран, то обычные персоналки с модемами вполне общедоступны, а дюжину искусных хакеров можно отыскать в любом регионе земного шара. «Тут не потребуется много денег, замечает отставной пентагоновец Дональд Лэтэм. — Дайте нескольким головастым парням рабочие станции с модемами, и эти ребята с удовольствием развалят для вас экономику целой страны». (А раз уж война ведется за мониторами — то хакер и есть подлинный солдат будущей профессиональной армии. Граница между военными и штатскими лицами делается весьма условной и расплывчатой, когда армейскими компьютерами манипулируют преимущественно талантливые вольнонаемные.)

«Что такое компьютер? Великий уравнитель! — рассуждает известный футуролог Алвин Тоффлер. — Совсем не обязательно быть большим, сильным и богатым, дабы успешно использовать интеллектуальное дзюдо, столь необходимое в информационной схватке… И потому в бедных странах подобное боевое искусство наверняка будет развиваться опережающими темпами». Кстати, в этом смысле весьма неприятным соперником США стала бы Россия, которая при всей своей нынешней технической отсталости может похвастать множеством блестящих ученых умов, а уж наши изворотливые программисты крайне высоко ценятся и в самой Америке.

Между прочим, хотя компьютеры Пентагона, ведающие непосредственно боевыми действиями, очень недурно защищены, то с прочими, которые подключены к публичным каналам связи, дела обстоят намного хуже: посторонние покушаются на их защиту до 500 раз в сутки, при том что засечь удается не более 25 нелегальных юзеров, а привлечь к официальной ответственности всего двоихтроих. Подобная доступность — врожденный порок тех машин, что изначально сконструированы для общения с Internet, которая, кстати, и сама является порождением Пентагона. Вот и получается, что главная трудность — это залезть в первую машину, после чего 90% компьютеров пентагоновской сети (в том числе и многие секретные!) станут воспринимать взломщика в качестве совершенно законного юзера.

Такая перспектива в определенной степени вероятна… Переродятся ли реальные войны в бескровные военные игры? В каком направлении будет развиваться революция в военном деле? Некоторые эксперты с сожалением констатируют: как бы ни развивалась современная техника, вряд ли можно всерьез ожидать, что это произойдет в ближайшее время. А может быть, и никогда? И колесо истории будет катится дальше по накатанной кровавой колее. В любом случае для грядущей борьбы, — независимо от того, будет ли она вестись с оружием в руках или другими средствами, — требуются, хотя бы перед лицом внешнего мира, «единый братский народ» и большая сильная, мощная армия, руководимая крепкой рукой, исполненная неограниченной веры в свои возможности и руководствующаяся формулой победы.

В основе всех национальных интересов России, равно как и в избранных средствах обеспечения их безопасности, стоит человек. Прочность и устойчивость этих интересов определяются отношением к ним членов общества. Политические и правовые перемены в стране, ликвидация существовавших на протяжении десятилетий официально и неофициально закрепленных обязательств граждан, моральных притеснений оказали свое влияние и на такую конституционную обязанность, как защита Отечества.

Реальные различия в мировоззренческих позициях воинов при неясности действительного соотношения этих позиций придают особую значимость консолидации духовной жизни граждан, одетых в военную форму, вокруг идей патриотизма, верности воинскому долгу, ответственность за безопасность России. Потребность в критическом переосмыслении содержательной части идеологического воспитания обусловлена следующими факторами: Несоответствием методов прежней работы с людьми, ее сугубо идеологизированным односторонним характером – «преданность партии и правительству», требованиям теории и практики военного дела сегодняшнего дня. Изменениями геополитического положения России, военно–политической ситуации мире, а также социальноэкономической и внутриполитической обстановки в стране. Новыми тенденциями развития средств, сил и способов вооруженной борьбы, в том числе несмертоносного информационно–психологического характера.

Сущностная сторона рассматриваемой проблемы заключается в том, что морально–психологическое состояние личного состава войск, необходимое для успешного выполнения боевых задач на сегодняшний день (что подтверждает опыт деятельности в регионах ЧП), не отвечает требованиям времени. Мировоззренческая свобода, присущая нашему обществу, обусловила формирование воинских коллективов из людей, имеющих противоречивые моральные установки, идеалы и принципы, самые различные политические, религиозные убеждения и взгляды, но которые обязаны силой закона выполнять единые боевые задачи. Это может привести и приводит к серьезным противоречиям и конфликтам в воинской среде, существенно затрудняет процесс управления морально-психологическим состоянием людей. Быстро меняется мотивация воинской службы у всех категорий военнослужащих. Нарастает прагматизм, не подкрепленный патриотическими убеждениями. Он формирует у некоторой части воинов психологию наемников, цинизм, жестокость, поклонение культу насилия. На первое место выходят сугубо материальные мотивы, а осознание своей сопричастности к защите Отечества становится все менее актуальным, второстепенным в системе морально нравственных ценностей военнослужащих. Идет интенсивный процесс разрушения коллективистских основ воинской службы, исстари присущих русской, советской армии. Происходит также утрата таких социальных и нравственных ценностей, как: чувство гордости за свою страну, принадлежность к ее Вооруженным Силам; убежденность в справедливости социально–экономических и духовных основ государства; приверженность таким морально-этическим убеждениям, как честь, воинский долг, самоотверженность, мужество и т.д.; совпадение личных интересов, общества, государства и армии. Следовательно, осознанное отношение военнослужащих к воинской службе в мирное время и понимание ими необходимости защищать Отечество в бою во многом будет зависеть от знания ее государственной политики и национально–государственных интересов. В силу этого важную роль призвано сыграть политическое воспитание и образование, разъяснение личному составу внутренней и внешней политики государства.