Мариан Подковиньский - В окружении Гитлера
Штрассер рассказывает, что о Гитлере часто говорили, будто его взгляд гипнотизирует, а красноречие производит неотразимое впечатление. Так утверждали люди» искавшие объяснений или оправданий тому, что поддавались влиянию фюрера. Но, как считает Отто Штрассер, «это именно Геббельс обладал поистине демонической силой убеждения и способностью гипнотизировать. Гитлер ничем подобным вовсе не отличался».
Для тех, кто близко знал Гитлера, привык к нему, к тому, как он вел себя, он в лучшем случае казался эксцентричным. Мать Штрассеров называла его «дешевым актеришкой», а жена Грегора Штрассера — занудой. Волшебником, рассказывает Отто Штрассер, был Геббельс, а не Гитлер. Без Геббельса Гитлер не сумел бы в критические месяцы 1932–1933 годов свалить Веймарскую республику. А без всего штаба своих сотрудников Гитлер так бы и остался провинциальной знаменитостью. Его шутовские выходки не имели бы успеха, если бы в нужный момент он не получил моральной и финансовой поддержки от своих прежних противников: крупных финансистов и генералитета.
В кризисные дни, после поражения на выборах в ноябре 1932 года, когда кассы НСДАП оказались пусты, а Гитлер угрожал самоубийством, когда Грегору Штрассеру предложили войти в правительство генерала Курта фон Шлейхера, а партия едва не раскололась, не гауляйтеры и не CA помогли Гитлеру выбраться из кризиса, а финансист Яльмар Шахт и рейнский магнат Фриц Тиссен. Для Грегора Штрассера Гитлер стал тогда «прислужником капитализма».
В борьбе против Штрассеров Гитлер прибегнул к старому испытанному методу — столкнуть лбами противников, даже если они и братья. Он передал Грегору руководство организационными вопросами в партии, а Отто предложил продать ему (Гитлеру) его берлинскую газету «Арбайтер цайтунг», которая успешно конкурировала с изданиями Геббельса. На специальном совещании в Мюнхене Гитлер зашел так далеко, что хотел попросту подкупить Отто Штрассера, лишь бы только он отдал ему газету в Берлине. Когда в разгар бурной ссоры Отто Штрассер крикнул: «Тут-то вы, господин Гитлер, ошибаетесь», тот проревел диким голосом: «Адольф Гитлер не ошибается никогда! Каждое мое слово принадлежит истории». Приступом смеха, который Отто Штрассер не смог сдержать, он сам подписал себе смертный приговор. Гитлер таких вещей не прощал: людей, которые лезли на рожон, как правило, настигала пуля наемного убийцы.
В те дни, когда Гитлер сцепился со Штрассерами, ему был нанесен куда более тяжелый удар в личном плане. В сентябре 1931 года, за месяц до съезда правых и милитаристских сил в Бад-Гарцбурге, на котором Гитлер, Шахт, Альфред Гугенберг и фон Сект заключили союз, из Мюнхена пришло известие, что в частной квартире Гитлера найдена застреленной его племянница Гели (Ангелика) Раубаль. Поговаривали о самоубийстве, намекали на убийство. В партийных же кругах давно уже шептались о странном отношении дядюшки Адольфа к племяннице Гели.
Личная жизнь Гитлера всегда была окружена тайной.
Только немногие знали, что супруга владельца фабрики, где делали рояли, перезрелая фрау Бехштейн, постоянно приходила к Гитлеру домой, а потом даже навещала его, когда он сидел в тюрьме в Ландсберге. Всякого рода слухи о том, что творилось в мюнхенской квартире Гитлера, стали распространяться тотчас же, как там вдруг поселилась его племянница. Точно так же мало кто в Германии знал о Еве Браун. Для народа Гитлер был воплощением чистоты и личного самоотречения, что оказало свое воздействие на гитлеровских святош в «третьем рейхе».
Вот что писал в связи со смертью Гели Раубаль Отта Штрассер, который дружил с племянницей Гитлера и из-за которого фюрер даже устраивал маленькой Гели сцены ревности:
«После этой трагедии Гитлер вел себя, как помешанный. Носился с мыслью о самоубийстве. Я не думал, что это всерьез, ибо Гитлер слишком часто, по любому поводу впадал в ярость, грозил самоубийством. Но на сей раз дело принимало иной оборот. Мы узнали, что баварский прокурор приказал начать следствие по делу об убийстве. Вскоре, правда, дело увязло в бумагах, и до конца все так и не выяснилось. Одно было только несомненным: Грегор в течение нескольких дней и ночей не выходил из квартиры Гитлера, стараясь совершенно подавленного фюрера отговорить от мысли о самоубийстве…»
По словам Гели, с которой Отто Штрассер часто виделся, Гитлер преследовал девятнадцатилетнюю девушку своей любовью и ревностью. Он не выпускал ее из дому, нередко держал одну взаперти. Причиной одной из сцен ревности, которую устроил Гитлер в 1928 году, в дни мюнхенского карнавала, был Отто Штрассер. Последний приехал из Берлина и, пригласив Гели на карнавальный бал, заказал столик в зале Немецкого театра. Вечером неожиданно позвонил Гитлер и закатил Отто Штрассеру грандиозный скандал из-за того, что тот собирается с его племянницей на бал. «Этот номер не пройдет, — кричал Гитлер, — я посадил ее под домашний арест. Прошу не искать ее общества». На следующий день Гели тайком выбралась из дому и встретилась с Отто Штрассером в Английском саду. Девушка произвела на него тягостное впечатление. Заливаясь слезами, поведала она о том, как мучительно жить в доме Гитлера и, с трудом преодолев отвращение и стыд, рассказала об извращенны «проявлениях любви дядюшки. «Потому я не думаю, — заключает Штрассер, — чтобы Гели покончила с собой. Восемь лет спустя мое мнение подтвердил бежавший от Гитлера главный редактор «Остеррейхише пост», а также монах, отец Пант, который был духовником Гели Раубаль. Вот почему, как признался отец Пант, он и похоронил Гели в освещенной земле».
О том, что творилось в доме Гитлера, знал еще один человек. Это был шофер Гитлера и личный его охранник Эмиль Морис. Однажды Гитлер увидел, как Морис пристает к Гели. Понятно, разразился скандал. Гели подслушала под дверьми, как они грозили друг другу:
— С этой минуты я запрещаю тебе появляться на пороге моего дома, — кричал Гитлер.
— Если ты меня выбросишь, я сразу же пойду во «Франкфуртер цайтунг» и расскажу все, что знаю.
Шантаж произвел должное впечатление. Эмиль получил 20 тыс. марок и купил себе часовой магазин. Он, видно, многое еще знал о Гитлере, раз уж тот и впоследствии не раз брал его с собой, когда затевалось какое-нибудь грязное дело. Это Эмиль Морис ворвался вместе с Гитлером в комнату спящего Эрнста Рема в гостинице «Хаузельбауэр» в городе Виссе, чтобы арестовать его и уничтожить. Тотчас после этого Эмиль Морис застрелил руководителя вроцлавских штурмовиков Эдмунда Хайнеса, когда тот выхватил пистолет и направил его на Гитлера. Затем след Мориса затерялся. Он, видимо, кончил так же, как и многие другие наемные убийцы и палачи, которые слишком много знали.
В письме к брату Грегор Штрассер так описал своего адъютанта в батальоне штурмовиков «Нидербайерн»:
Теперь о Гиммлере. «Что за поразительный тип! Из семьи ревностных католиков… Внешне напоминает изголодавшуюся мышь. Прилежен, уверяю тебя, сверхприлежен. Профессии никакой, зато есть мотоцикл. Льнет ко всему, что только имеет хоть немного общего с армией. Не знаю, зачем это ему. Говорит, что он был в юнкерском училище, и это соответствует истине. Но на фронт он уже не успел попасть. Вот, наверное, откуда у него комплекс, который он пытается заглушить удвоенной энергией на занятиях в поле».
Так охарактеризовал Грегор Штрассер Генриха Гиммлера, который выдавал себя за сельского учителя и разводил кур на собственной птицеферме. Этот несостоявшийся милитарист не хотел расставаться с мундиром.
НСДАП предоставила ему такую возможность. Но он долго не мог пробиться в верхи партии. Тщетно он добивался мандата депутата рейхстага или хотя бы земельного парламента.
Всякому терпению когда-нибудь приходит конец. Поскольку Гиммлер не мог ужиться со штурмовиками, которых презирал, он предложил создать нечто вроде партийной жандармерии — охранные команды (Sturmstaffeln— SS). Все в партийном руководстве, кроме Гитлера, были против этого. Гитлер сразу же оценил значение СС: идея взять под контроль CA и его руководство пришлась ему по вкусу. В январе 1929 года Гиммлер стал шефом СС. И удержал за собой этот пост до последних дней «третьего рейха».
В те самые дни Гиммлер как-то навестил Отто Штрассера. Они были хорошо знакомы еще с тех времен, когда Гиммлер состоял адъютантом и секретарем Грегора. Отто не раз вступался за Гиммлера, просил за него у брата. Вот Гиммлер и захотел отблагодарить своего благодетеля, без лишних слов предложив Отто возглавить СС в северной Германии и стать его, Гиммлера, заместителем в СС. Зная о плохих отношениях Отто Штрассера с Геббельсом, Гиммлер дал ему. понять, что Отто сможет теперь держать того в узде. «СС в будущем превратится в прекрасное военное соединение, — утверждал Гиммлер, — в отборную кадровую часть, беззаветно преданную фюреру. Он сможет на нас положиться. Наша честь — это верность («Unsere Ehre heißt Treue». — Лег.). Этот лозунг придумал я. Ну разве не здорово?»
