Тензин Гьяцо - Этика для нового тысячелетия
И всё же ни одна из подобных проблем, в отличие от болезни, старости и смерти, не является по своей природе неминуемой. Также они не вызваны и отсутствием знания. Когда мы серьезно задумываемся над ними, мы видим, что все эти проблемы – моральные. Каждая из них отражает наше понимание того, что является правильным или неправильным, что хорошо и что плохо, что допустимо и что недопустимо. Но, кроме этого, мы можем указать и на нечто более фундаментальное: пренебрежение тем, что я называю нашим внутренним измерением.
Что я подразумеваю под этим? В моем понимании наше излишнее внимание к материальным выгодам отражает скрытое предположение, что то, что можно купить, способно само по себе обеспечить нам требуемое удовлетворение. Но удовлетворение, которое может доставить нам материальная прибыль, по самой её природе, будет ограничено чувственным уровнем. Если бы было правдой утверждение, что человеческие существа ничем не отличаются от животных, этого было бы достаточно. Однако из-за того, что мы обладаем разнообразием качеств – и в особенности из-за того, что имеем мысли и чувства, равно как и воображение, и способность оценки, – становится очевидно, что наши потребности выходят за пределы чисто чувственных. Распространение тревожности, стрессов, заблуждений, неуверенности и депрессий среди тех, чьи основные нужды удовлетворены, отчетливо показывает это. Наши проблемы, как внешние (вроде войн, преступлений, насилия), так и внутренние (наши эмоциональные и психологические страдания), не могут быть разрешены, пока мы не обратим внимание на это скрытое пренебрежение. Ведь именно из-за него величайшие движения последнего столетия – демократия, либерализм, социализм – не смогли дать обещанные ими общие выгоды; и это несмотря на множество прекрасных идей. Революция действительно необходима. Но не политическая, не экономическая и даже не техническая революция. Мы уже достаточно видели их в течение прошедшего века, чтобы понять – такой чисто внешний подход недостаточен. То, что предлагаю я, – духовная революция.
Глава 2
НИКАКОЙ МАГИИ, НИКАКИХ ТАЙН
Призывая к духовной революции, защищаю ли я в итоге религиозное решение наших проблем? Нет. Будучи человеком, в момент написания этой книги приближающимся к семидесяти годам, я накопил достаточно опыта для обретения полной уверенности в том, что учение Будды и необходимо, и полезно для человечества. Если некто начинает следовать ему, то, несомненно, не только ему самому, но и другим это принесет пользу. Однако встречи со множеством разных людей по всему миру помогли мне понять, что есть и другие веры, и другие культуры, не менее, чем моя, способные помочь личности вести созидательную и удовлетворяющую ее жизнь. И, что еще важнее, я пришел к выводу, что вообще не имеет особого значения, религиозны люди или нет. Куда важнее, чтобы они были хорошими людьми.
Я говорю это в подтверждение того факта, что, хотя большинство из живущих на земле шести миллиардов человек могут заявить о своей принадлежности к той или иной религиозной традиции, все же влияние религии на человеческие жизни в основном незначительно, особенно в развитых странах. Сомнительно, чтобы на всем земном шаре нашелся хотя бы миллиард таких людей, которых я смог бы назвать действительными религиозными практиками, то есть таких, кто честно старается ежедневно следовать принципам и заповедям своей веры. Остальные в этом смысле остаются непрактикующими. А действительные практики идут тем временем разнообразными религиозными путями. Из этого становится ясно, что в силу нашего несходства одна-единственная религия не может удовлетворить все человечество. Также можно сделать вывод, что мы, люди, можем жить совсем неплохо, и не обращаясь за поддержкой к религии.
Эти утверждения могут показаться необычными для религиозного деятеля. Однако я прежде тибетец, а уж потом Далай-лама, и я просто человек, прежде чем тибетец. Поэтому в качестве Далай-ламы я несу особую ответственность перед тибетцами, а будучи монахом, я несу особую ответственность в отношении развития межрелигиозной гармонии; а как человеческое существо я – как в действительности и все мы – несу куда большую ответственность в отношении всей человеческой семьи. И поскольку большинство не следует религиозной практике, я стараюсь отыскать путь, который подходил бы всем людям, независимо от их веры.
На самом деле я верю, что, если мы рассмотрим основные мировые религии в более широком смысле, то мы обнаружим, что все они – буддизм, христианство, индуизм, ислам, иудаизм, сикхизм, зороастризм и другие – направлены на то, чтобы помочь людям достичь прочного счастья. И каждая из них, на мой взгляд, способна помочь в этом. При таких условиях разнообразие религий (каждая из которых в итоге выдвигает одни и те же основные ценности) и желательно, и полезно.
Так я думал не всегда. Когда я был моложе и жил в Тибете, я верил всем сердцем, что буддизм – это наилучший путь. Я говорил себе, что было бы прекрасно, если бы все обратились в эту веру. Но это было следствием неведения. Мы, тибетцы, слышали, конечно, о других религиях. Но то немногое, что мы знали о них, черпалось из перевода на тибетский язык вторичных, уже буддийских источников. Естественно, они делали упор на те аспекты других религий, которые выглядят наиболее спорно с буддийской точки зрения. Но так происходило не потому, что авторы-буддисты намеренно желали изобразить своих оппонентов в карикатурном виде. Скорее в этом отражался тот факт, что не было необходимости упоминать все те аспекты, с которыми у них не было разногласий, – поскольку в Индии, где они писали свои трактаты, рассматриваемые ими источники были доступны во всей полноте. К сожалению, в Тибете дело обстояло иначе. Там не имелось переводов этих источников.
Когда я вырос, я постепенно смог узнать больше о других религиях мира. В особенности в эмиграции, когда я стал встречаться с людьми, посвятившими свою жизнь другим верам – кто посредством молитвы и медитации, кто посредством активного служения, – я смог приобрести более глубокое понимание их традиций. Такой личный обмен опытом помог мне осознать огромную ценность каждой из главных религиозных традиций и научил меня глубоко уважать их. Да, для меня буддизм остается самым драгоценным из всех путей. Он наилучшим образом соответствует моей личности. Но это не значит, что я считаю его наилучшей религией для каждого, так же как я не думаю, что каждый человек обязательно должен быть верующим.
Конечно, поскольку я одновременно и тибетец, и монах, меня воспитывали и обучали на принципах, заповедях и практике буддизма. Таким образом, я не могу отрицать, что в целом мой образ мыслей был сформирован моим пониманием того, что значит быть последователем Будды. Однако в этой книге я хочу попытаться выйти из формальных границ своей веры. Я хочу показать, что на деле существуют некие универсальные этические принципы, способные помочь каждому достичь счастья, к которому все мы стремимся. Кто-то может подумать, что таким образом я пытаюсь тайком «протащить» буддизм. Но, хотя мне трудно полностью опровергнуть такое заявление, все же это не так.
На самом деле я уверен, что важно различать религию и духовность. Религию я понимаю как нечто, связанное с верой в спасение в рамках той или другой традиции; одним из аспектов религии является принятие некой формы метафизической или сверхъестественной реальности, включая, возможно, идею рая или нирваны. С этим связаны религиозное учение или постулаты, ритуал, молитва и так далее. Духовность же я понимаю как нечто, связанное с такими качествами человеческого духа, как любовь и сострадание, терпение, терпимость, способность прощать, удовлетворенность, чувство ответственности, чувство гармонии, – качествами, которые приносят счастье и самому человеку, и окружающим его. Однако, в то время как ритуал и молитва напрямую связаны с религиозной верой, для этих внутренних качеств она не является необходимой. Почему бы тогда индивиду не развить их, даже и в высокой степени, без обращения к какой-либо системе религиозных или метафизических верований? Вот поэтому я и говорю иногда, что мы, пожалуй, вполне можем обойтись и без религии. Но без этих основных духовных качеств нам не обойтись.
Те, кто на практике следует религии, могли бы, конечно, с полным правом сказать, что подобные качества, или добродетели, являются плодами искренних религиозных усилий и что религия, таким образом, дает все для их развития и для того, что может быть названо духовной практикой. Но давайте разберемся в этом. Религиозная вера требует духовной практики. Однако похоже, что и среди верующих, и среди неверующих существует изрядная путаница в вопросе о том, в чём, собственно, она состоит. Универсальная характеристика качеств, которые я описал как «духовные», может быть определена как некий уровень заботы о благополучии других. По-тибетски мы говорим: «shen pen kyi sem», что значит: «Думай о помощи другим». И когда мы размышляем обо всем этом, мы видим, что каждое из перечисленных качеств отмечено внутренним наличием заботы о благе других. Более того, тот, кто сострадателен, любящ, терпелив, терпим, способен прощать и так далее, осознает, что в определенной мере его действия могут влиять на других, и соответственно строит свое поведение. Поэтому духовная практика в соответствии с этим определением, с одной стороны, включает поступки, направленные на благополучие других, с другой – влечет за собой те перемены в нас самих, благодаря которым мы с большей охотой действуем именно так. Говорить о духовной практике в соответствии с какими-то иными критериями не имеет смысла.
