Геннадий Зюганов - Коммунисты – 21
Несомненно, что самодостаточная экономика, базируется в первую очередь на колоссальных природных богатствах Евразии. Такая экономика является для России и ее союзников единственной возможностью устоять перед агрессией атлантической цивилизации, чье богатство основано на искусном манипулировании финансовыми и товарными потоками «свободного рынка». Для коммуниста этот же принцип хозяйственного строительства логически вытекает из ленинского тезиса о «построении социализма в одной стране» и враждебности капиталистического окружения России.
К правящей партии не могло не присосаться немало конъюнктурных «попутчиков», смотревших на страну и государственную собственность как на свою «добычу», подлежащую разделу. В 20-е годы их устремления маскировались троцкистским толкованием долга Советской России, которая должна послужить лишь горючим материалом для «мирового пожара».
Стержневой исторической проблемой, вокруг которой развернулась бурная полемика, стал вопрос о выборе Советским Союзом пути развития после победы революции и завершения гражданской войны. Это знаменитый вопрос о возможности построения социализма в одной отдельной стране. Троцкий в духе своей концепции «перманентной революции» утверждал, что в «отсталой России» строительство социализма невозможно и спасти русскую революцию может только революция на Западе, которую нужно всеми силами провоцировать, разжигать.
Сталин очень точно определил подлинную природу подобных теорий: презрение к русскому народу, «неверие в силы и способности российского пролетариата». Победивший российский пролетариат, говорил он, не может «топтаться» на месте, не может заниматься «толчением воды» в ожидании победы и помощи со стороны пролетариата Запада. Сталин дал партии, народу ясную и определенную цель: «Мы отстали от передовых стран на 50—100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут».
Эти ясные мысли, полные уверенности в победе социализма в нашей стране, убеждали и вдохновляли советских людей. Масштабное строительство в годы первых пятилеток – это не просто возведенные новые заводы и города, электростанции и железные дороги. Это и невиданный духовный порыв. В фундамент новостроек закладывалась колоссальная энергия Духа, Справедливости, Правды. Энергия Победы.
Сегодня практически негде посмотреть документальную кинохронику 30-х годов и послевоенных 40-х. А на ней росли целые поколения. Перед каждым фильмом в нашем сельском клубе шла кинохроника. Невозможно забыть кадры о том, как, с каким энтузиазмом, например, строили и восстанавливали Днепрогэс. Разве наши отцы и деды возводили просто электростанцию? Нет, это создавался Храм Красной цивилизации! И на него не собирали деньги по воровским «малинам» и «общакам». Народ воспринимал задачу строительства «социализма в одной стране» как свое общее дело. Тем более что ввиду нарастания угрозы фашистской агрессии задача эта совпадала по своей сути с вопросом о национально-государственном выживании Советского Союза.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что уже в декабре 1925 года, выступая на XIV съезде ВКП(б), Сталин сформулировал главную цель экономической политики партии следующим образом: «Мы должны строить наше хозяйство так, чтобы наша страна не превратилась в придаток мировой капиталистической системы, чтобы она не была включена в общую схему капиталистического развития как ее подсобное предприятие, чтобы наше хозяйство развивалось не как подсобное предприятие мирового капитализма, а как самостоятельная экономическая единица, опирающаяся, главным образом, на внутренний рынок, опирающаяся на смычку нашей индустрии с крестьянским хозяйством нашей страны».
Уже перед войной у нас была мощная материально-техническая база, развивавшаяся столь динамично, что в 40-е годы мы могли обойти Европу. И самое главное – было воспитано поколение граждан, готовых самозабвенно отстаивать честь, свободу и независимость Родины. Обеспечить победу над самой темной и зловещей силой в мировой истории – фашизмом…
Конечно, было бы ошибкой пытаться сегодня, в новых условиях, на пороге третьего тысячелетия в точности повторить старый советский опыт. В частности, нет никаких сомнений, что обязательными условиями эффективного развития страны – наряду с восстановлением общенародного ядра экономики, включающего в себя как природные богатства, ключевые отрасли производства, так и спектр государственных монополий – является ее многоукладность.
Однако нет сомнений и в том, что воссоздание мобилизационной модели отечественной экономики становится для России необходимым условием выживания. Обязательной предпосылкой для сохранения нашей национальной независимости, государственного суверенитета и территориальной целостности.
* * *Духовные основы российской государственности – еще одна проблема, решению которой Сталин уделял пристальное внимание. Трагическая история гонений на православие в СССР, завершившихся полным провалом «воинствующих безбожников», ясно свидетельствует: государственное богоборчество стало одной из серьезных ошибок советской эпохи. В связи с этим сталинский опыт нормализации отношений между государством и православной церковью представляется особенно актуальным.
«Богоданный вождь» – так охарактеризовал Сталина известный православный публицист, священник Дмитрий Дудко. Диссидент и правозащитник брежневской эпохи, бывший любимец западных средств массовой информации. В 1995 году отец Дмитрий написал: «Да, Сталин нам дан Богом, он создал такую державу, которую сколько ни разваливают, а не могут до конца развалить… Да, Сталин сохранил Россию, показал, что она значит для всего мира… Наши Патриархи, особенно Сергий и Алексий, называли Сталина богоданным вождем. К ним присоединялись и другие, такие, как крупный ученый и богослов Архиепископ Лука Войно-Ясенецкий. Кстати, сидевший при Сталине, но это не помешало ему назвать Сталина «богоданным»…
Сталин с внешней стороны атеист, но на самом деле он верующий человек… Не случайно в Русской Православной Церкви ему пропели, когда он умер, даже вечную память».
Переломной точкой в церковно-государственных отношениях стала ночная встреча Сталина с иерархами православной церкви, состоявшаяся в начале сентября 1943 года. Сталин – подчеркнуто – начал беседу с того, что высоко отозвался о патриотической деятельности церкви, а затем попросил иерархов изложить свою точку зрения на то, какие меры необходимо предпринять, чтобы восстановить нормальное течение церковной жизни.
Результаты этой беседы, по словам митрополита Иоанна, превзошли всякие ожидания. Все до единого вопросы, которые были поставлены иерархами, говорившими о насущных нуждах клира и паствы, были решены положительно и столь радикально, что принципиально изменили положение православия в СССР. Было принято решение о созыве архиерейского собора и выборах патриарха, престол которого 18 лет пустовал из-за препятствий со стороны властей. Договорились о возобновлении деятельности Священного Синода. В целях подготовки кадров священнослужителей решили вновь открыть духовные учебные заведения – академии и семинарии. Церковь получила возможность издания потребной религиозной литературы – в том числе периодической.
В ответ на поднятую митрополитом Сергием тему о преследовании духовенства, о необходимости увеличения числа приходов, об освобождении архиереев и священников, находившихся в ссылках, тюрьмах, лагерях и о предоставлении возможности беспрепятственного совершения богослужений, свободного передвижения по стране и прописки в городах – Сталин тут же дал поручения «изучить вопрос». Он, в свою очередь, предложил Сергию подготовить списки священников, находящихся в заточении, – и немедленно получил его, ибо такой список, заранее составленный, был митрополитом предусмотрительно захвачен с собой.
Итоги «перемены курса» стали поистине ошеломляющими. В несколько ближайших лет на территории СССР, где к началу войны оставалось, по разным данным, от 150 до 400 действующих приходов, были открыты тысячи храмов, и количество православных общин доведено, по некоторым сведениям, до 22 тысяч! Подавляющая часть репрессированного духовенства была освобождена из заключения. Прекратились прямые гонения на верующих и дикие шабаши «Союза воинствующих безбожников».
Сегодня можно уверенно сказать, что такие перемены в церковно-государственных отношениях были не случайны. Они диктовались не политической конъюнктурой, а хорошо продуманной стратегией. Эта стратегия предполагала решительную корректировку политического курса, в основу которого отныне, наряду с социалистическими достижениями, должны были быть положены традиционные ценности русского национального бытия.
