Арон Аврех - Масоны и революция
«При сем» Мец прилагал лично им снятую фотографию с официальных масонских документов, орденов и отличий Джемса, «полученных им за выдающиеся услуги масонству».
Почему всемогущая организация, охватывающая своим влиянием весь мир, обладающая неограниченными возможностями и средствами, как ее представлял себе Мец, не дала своему полномочному эмиссару ни копейки денег для выполнения столь важного задания, последний таким вопросом не задавался. Хуже всякого слепого тот, кто не хочет видеть, гласит известная пословица. Но здесь все было очевидно даже для самого слепого слепца. Дело в том, что донесение Меца, датированное 13 ноября, тем самым днем, когда должно было состояться первое послевакационное собрание членов «Астреи», кроме него, подписал еще и фон-Коттен, начальник Московского охранного отделения, который отлично знал, что представляет собой на деле пресловутый Джемс.
Поэтому, подписав донесение, он тут же направил начальнику Особого отдела, известному нам Климовичу, личное письмо, в котором, с одной стороны, снимал с себя всякую ответственность за Джемса, а с другой, зная о масонском синдроме департамента полиции и разделяя его, решил не быть дураком и принять участие в столь многообещающей для карьеры игре. «Дорогой Евгений Константинович, — доверительно и дружески сообщал он своему адресату, — «Джемс» — это Иван Федорович Персиц. Человек несомненно ловкий: пронырливый и преследующий исключительно денежную выгоду. Полагаю, что это не помешает ему быть нам полезным. Кроме того, само дело таково, что большого выбора агентуры не придумаешь. Что он масон — это не подлежит сомнению. Наконец, и риск не очень велик: всегда можно через два-три месяца прекратить с ним дело. У меня он, кроме того, служит для освещения разных лекций: университета Шанявского. Проверить его сведения наблюдением вряд ли возможно. Будь здоров. Екатер[ине] Петровне привет. Твой М. фон-Коттен».
На другой же день, 14 ноября, фон-Коттен, основываясь исключительно на данных этого самого «Джемса» — Ивана Федоровича, посылает совершенно официальное донесение на имя директора департамента полиции, в котором подробно описывается состояние масонских дел в Москве. «Что касается вообще франкмасонского движения, — доносил он, — то агентура («Джемс». — А.А.) пока определенно указывает на существование в Москве Великой ложи франкмасонов «Астреи». Мастером стула ложи является П. А. Чистяков — редактор журнала «Русский франкмасон», прекратившего ныне свое существование, и «Ребус», издающийся поныне Секретарем ложи является некая Тира Оттовна Соколовская, жена коллежского советника, 37 лет, «составившая» (?) книгу, неоднократно выступала с лекциями и рефератами в Петербурге, где она живет и сейчас. Кроме того, членом ложи является Александра Ивановна Боброва, 46 лет, проживающая совместно с Чистяковым, «и, по сведениям, находящаяся с ним в интимной связи».
«Астреей», однако, масонство не исчерпывается. «По некоторым данным, можно предполагать» существование других лож: «Аравийской» — мастер стула «некто» Сергей Дм[итриевич] Волков, «Рыцарей Розового креста» — во главе с Александром Ник[олаевичем] Серебряковым и «Ордена мальтийских рыцарей», председатель ложи неизвестен «Вышеупомянутые Волков и Серебряков пока еще не установлены за распространенностью фамилий, почему также не выяснено и местонахождение их лож».
У Быкова собирается интимный кружок численностью до 15 человек. На этих собраниях поют молитвы и читают евангелие, а затем происходит медиумический сеанс. «Обстановка этих собраний заставляет прийти к заключению, что кружок Быкова близок именно к секте хлыстов». Далее следовал перечень церемоний, подтверждающий это предположение.
Начальник Московской охранки, видно, сразу вошел во вкус. Зарядившись новой порцией беззастенчивого вранья «Джемса», он спустя два дня посылает новое донесение. По дополнительным агентурным сведениям, докладывал он, «Астрея» представляет собой центр, в котором сосредоточено руководство деятельностью других подчиненных ей частных лож, находящихся как в Москве, так и в провинции. Из последних пока известна находящаяся в Москве ложа «Полярной звезды». Уже из этой фразы видно, что на самом деле фон-Коттену, а точнее, «Джемсу» решительно ничего не было известно. Как мы знаем, ложа под таким названием действительно была создана, но не в Москве, а в Петербурге. В первопрестольной такой ложи не было Отсюда следует, что информатор подхватывал всякий случайный слух, доходивший до него так, как доходит в конце цепи слово в старой детской игре под названием «испорченный телефон», и тут же сообщал его своему шефу в качестве лично известного ему факта. Что же касается «Астреи», то сведения о ней добыть было тем более легко, что ни Чистяков, ни другие члены не делали из ее существования никакого секрета. Журнальчики, которые Чистяков издавал от имени своей ложи, были разрешены на основании известных «Временных правил» 4 марта 1906 г.
«Астрея», писал далее начальник Московской охранки, проводит в год четыре торжественных собрания, «на каковых присутствуют представители всех лож, причем «братья» являются на эти собрания в полном облачении». В этом году их было три, скоро будет четвертое. Кроме этих собраний, имеют место еще ежемесячные собрания, на которые члены ложи приходят в обычных костюмах. Что же касается «частных лож», то там собрания ежемесячные, и, кроме того, еженедельно «братья» собираются «в так называемой учебной ложе», где занимаются изучением церемониала и масонских знаков.
«По имеющимся сведениям, «Астрея» обладает большими денежными средствами и ведет широкую благотворительность, имея несколько стипендий в учебных заведениях и различных благотворительных учреждениях». Скоро будет возобновлено издание журнала «Франкмасон».
Кроме того, на основании тех же агентурных сведений, фон-Коттен назвал и несколько масонов, подвизающихся в Петербурге. «Нижеследующие лица играют (там. — А.А.) несомненную роль в масонстве» Были названы 4 фамилии: Гунтер Александр Васильевич, кассир правления Невской нитяной мануфактуры, Кромптон, служащий на бывшей фабрике барона Штиглица, Пирлинг (может быть, Перлинг), служащий на Нарвской суконной фабрике в Нарве, и Мильтон Вильям Яковлевич. «Но к какой ложе принадлежат эти лица, сведений не имеется» К донесению фон-Коттен приложил фотографию диплома «Астреи» на звание «Мастера» ложи «Полярная звезда». На этом донесении директор департамента полиции наложил резолюцию: «Поручите ф -Коттену добыть агентурно подписи Чистякова и секретаря Соколовской и доставить в ДП. 18.XI».
В свою очередь Мец, тесно пообщавшись с тем же источником, прислал еще более захватывающее донесение. Ознакомившись на месте с личностью «английского масона Джемса», предложившего свои услуги, писал Мец, «я пришел к полному убеждению, что он действительно масон». Перечислив все, что нам уже известно со слов фон-Коттена, он прибавил и кое-что новенькое, что не решил сообщить или же не успел услышать начальник Московской охранки. А именно: в Калуге «в состав «Великой ложи Астреи» входят ложи: «К вере», «К надежде», «К истине», «Палестина», «Изида», «Нептун», «К самопознанию», «Полярная звезда» и другие, пока еще не выясненные». В Москве находится ложа «Рыцарей Мальтийского ордена». «Некоторые ложи работают конспиративно у Мастера, другие под маской спиритических кружков, пробы медиумов, в редакциях и теософических собраниях, по той системе, по которой они соединены». Но и это не все: «Наибольшую деятельность в отношении России проявляют следующие заграничные ложи». И далее шел перечень немецких, швейцарских, шведских и французских лож, который мы опускаем «В общем, — резюмировал Мец, — можно считать, что братьев масонов в Москве, по приблизительному подсчету г-на Джемса, более 2000 чел.».
У начальника Особого отдела Климовича эти донесения нашли самый живой отклик. Фон-Коттену, во исполнение резолюции, было предложено добыть подлинные подписи Чистякова и Соколовской, а также прислать негатив с подлинного масонскою диплома. Эти требования были выполнены с лихвой. Помимо подписей были присланы первый и второй номер журнала «Русский франкмасон» и фотографии диплома ложи «Астрея» на звание «Великого секретаря», диплома английской ложи на звание «Грандмастера», выданного в феврале сего года, и облачения «Великого секретаря» — нагрудный крест, набедренник и фартук. Кроме того, бланки пригласительных билетов той же ложи с приглашением на очередное собрание с указанием адреса и времени. И в довершение всего отпечатанный на машинке церемониал и обряд посвящения в первые три града свободных каменщиков[8].
На беду охранки, «Джемс» принадлежал к тому сорту проходимцев, которые помимо денег ищут еще и славы. Как истый Хлестаков, увидев, что его дела иждивением Меца и фон-Коттена пошли неожиданно хорошо, он стал раздавать направо и налево интервью, приведшие, как и следовало ожидать, к громкому скандалу и заставившие департамент полиции срочно избавляться от своего информатора.
