Андрей Кобяков - Анонимная война. От аналитиков Изборского клуба
Согласно инструкции Этлинга, исследователи блогосферы интересовались не только активными либеральными группами, но и «националистическим спектром» — точнее, той его часть, которая «зациклена» на проблеме иммиграции. «Кластер включает целый диапазон блогеров — от экстремистов, отстаивающих насилие против эмигрантов с Кавказа и из Центральной Азии, до более умеренных националистов, которые интересуются историей и футболом.
Блогеры часто критикуют Запад и превозносят Сталина, но они также критикуют действующее российское правительство…. Важнейшее социально-политическое движение, связанное с этим кластером, — это Движение против нелегальной иммиграции (ДПНИ). В этом кластере мы отмечаем очевидные признаки мобилизации вокруг националистических тем — в том числе протестов, политических маршей, призывов к освобождению заключенных экстремистов, националистические концерты и другие публичные акции».
24 февраля 2011 года опыт «мэппинга» обобщался на сайте «Русский журнал» (Этлинг, Фарис, Пэлфри «Политические изменения в век цифровых технологий. Уязвимость и перспективы онлайн-организаций») — уже с прямым намеком на использование в России египетского опыта: «Интересная перспектива состоит в том, чтобы цифровые сообщества стали площадками для обсуждения вопросов, волнующих общество, и коллективными руководствами для флешмобов. Сегодня ближайшим аналогом такого децентрализованного форума является блогосфера. Один из примеров — египетская блогосфера. Она почти полностью состоит из людей, настроенных оппозиционно по отношению к правительству, и включает в себя широкий спектр голосов оппозиции, от блогеров, придерживающихся светских взглядов и близких к движению «Кефайя», до более консервативно настроенных блогеров, близких к «Братьям-мусульманам». Эти группы служат идеальными площадками для обмена информацией и взглядами на будущее их страны».
Авторы признавали, что работали в Египте с обоими спектрами, и приводили соответствующие примеры. «Интернет-сообщества в Египте продвигают идею реформ и служат центрами мобилизации, когда происходят те или иные значимые события, такие, как, например, арест блогеров и активистов. Движение в поддержку реформ может получить дополнительные импульсы для развития, когда ему предлагаются новые идеи или когда сообщается о проявлениях социальной несправедливости, как, например, это произошло тогда, когда стало известно о том, как обошлись с Халедом Саидом». Эпизод с Саидом действительно активизировал в Египте как либеральную, так и намного превосходящую по численности «националистическую» оппозицию — молодежная часть которой в культурном отношении была насквозь вестернизирована, что и позволило так легко осуществить фильтрацию «Братьев-мусульман».
Кандидатом на роль «русского Халеда Саида» был болельщик Егор Свиридов, убийство которого отозвалось шествием на Манежной площади 11 декабря 2010 года, а затем — угрозой ответной «всекавказской» акции, распространенной группой самозваных «полномочных представителей». А также акцией месяц спустя, на которой была распространена декларация «движения 11 декабря» со своеобразной политической программой переноса власти в России из ненавистного Кремля на уровень «саморегулирующихся» управдомов.
«Движение имени числа», как выяснилось буквально через месяц, — стандартное название для созданных через сети движений для митингов и погромов в странах Магриба. Инициатива «имени 11 декабря» вскоре угасла. Однако сообщество футбольных фанатов, где антикавказские лозунги сочетаются с английскими названиями фан-клубов, было взято на карандаш как важное «уязвимое сообщество».
Другой уязвимой группой, названной в отчете, были автомобилисты. Такое сообщество способно: 1) легко привлекать к себе внимание (а его лидеры, соответственно, — завоевывать популярность); 2) с учетом недоразвития общественной инфраструктуры в городах и отсутствия дублеров автотрасс на востоке страны — эффективно создавать физические препятствия с трудно исчислимым ущербом; 3) использоваться в качестве носителей «социальной» рекламы при организации массовых публичных акций протеста и саботажа. Группа Этлинга зафиксировала, что отечественных автомобилистов «интересует и общая ситуация в стране» — коррупция, произвол полиции («естественного» врага автомобилистов), безнаказанность VIPов и др. Это не просто люди за рулем, а сословие со специфическим кругозором, устойчивыми антипатиями и высоким уровнем активности, энергия которого может быть направлена в «гражданское» русло. То есть соответствует критериям «уязвимого сообщества», изложенным в Национальной стратегии публичной дипломатии и стратегических коммуникаций США (2007).
Автомобилисты, как и отмечается в отчете Этлинга и коллег, наиболее активно проявили себя на Дальнем Востоке и в Калининградской области. Поводом стало повышение пошлин на ввоз иномарок, во втором случае — одновременно с повышением регионального транспортного налога. Название движения «Тигр» в Приморском крае символизирует не внедорожник, а предмет особой заботы Всемирного фонда дикой природы — то есть название получилось и грозное, и «страдательное». Попытка распространения «Тигра» в Москву, где его представители засветились в рядах уличных радикал-либералов и экологистов, — лишнее указание на внешнюю «руку» в проекте.
Еще одним перспективным «уязвимым сообществом» был рядовые сотрудники правоохранительных органов, возмущенные злоупотреблениями начальства. Представители центра контактировали с майором Дымовским. Хотя благодаря социальным сетям майор-разоблачитель получил всероссийскую известность, а несколько десятков сочувствующих начали копировать его деятельность, проект оказался провальным: как и некоторые активисты в Алжире и Египте, клиент оказался неуравновешенным и склонным к идеям величия.
О своих неудачах «прощупыватели почвы» рассказывать не склонны — как и первые лица США (Барак Обама и Хиллари Клинтон, салютуя победам «арабской весны» в Египте и Тунисе, так же умалчивают о полном провале в Алжире, как Джордж Буш-младший умалчивал о провалах «цветных революций 1.0» в Узбекистане, Казахстане, Венесуэле, Албании). Возможно, по этой причине «операция “Дымовский”» не детализирована в отчете. Впрочем, на случай неудач было заготовлено универсальное объяснение. На той же встрече Хельсинской группы экс-заместитель госсекретаря Дэвид Крамер (ныне директор Freedom House) поведал, что в нашей стране «создаются фиктивные пользователи в Twitter и других сетях, продвигающие политику властей», что он интерпретировал как «проявление цензуры». Айвен Сигал вслед за ним сгустил краски: «интернет-контроль осуществляется властями посредством фильтрации, хакерства, пропаганды, запугивания, физических нападений и психологического давления».
В хакерстве административный ресурс России уже обвиняли после событий в Таллине, когда за сносом военного мемориала в центре города последовала атака на сайты эстонского правительства. Однако хакерская деятельность (hacktivism) на Global Voices и родственных ресурсах не является негативным термином, как и anarchy. Более того, профессор Элизабет Колко открыла на базе Беркмановского центра экспресс-курсы для неспециалистов под названием Hackademia. Иными словами, есть «правильные», демократические пользователи Twitter, противостоящие власти в странах бывшего СССР, и неправильные («фиктивные»), лояльные власти; то же относится к хакерам.
«Раскладывая по полочкам» русскоязычную блогосферу, опытный гарвардский коллектив особо обозначил группу блогов, посвященных градозащитным и экологическим вопросам. При этом их внимание привлек самый радикальный из сайтов, выражающих протест против строительства в Санкт-Петербурге офиса «Газпрома». Градозащитная и экологическая темы в одном флаконе послужили благоприятным фоном для дискредитации и смещения мэра Москвы Юрия Лужкова. Однако химкинский скандал оказался многослойным и «долгоиграющим», хотя казался заинтересованным лицам (к которым, как позже выяснилось, относились родственники владельца «Коммерсанта» А.Б. Усманова) не более чем инструментом местной элитной интриги. О том, что этот лес является ловушкой для всей политической элиты России, можно было догадаться по старту международной диссидентской карьеры «коммерсантовца» Олега Кашина, и по возникшему именно в этом лесу «АнтиСелигеру» Алексея Навального и лесозащитницы Евгении Чириковой. Об этом можно было догадаться, когда в этом лесу вместе со спецкором «Радио Свобода», накануне совершившего “fact-finding tour” Махачкала — Грозный — Нальчик — Сочи, объявились представители Greenpeace и Transparency International. Об этом можно было догадаться, когда работу саммита России-ЕС пикетировали активисты польской организации «Открытый диалог», партнера Московской Хельсинкской группы. Об этом можно было догадаться по авторству разоблачительных текстов в так называемой российской деловой газете «Ведомости».
