Леонид Млечин - Юрий Андропов. Последняя надежда режима.
После смерти «народного академика» Трофима Денисовича Лысенко сотрудники КГБ прибыли в его дом, обшарили архивы и допросили родственников.
8 декабря 1976 года Андропов доносил в ЦК:
«Была обнаружена его переписка с ЦК КПСС, МК КПСС, Советом Министров СССР и Академией наук СССР по вопросам научной деятельности и сложившейся вокруг него обстановки.
Кроме того, в процесе беседы с сыновьями Лысенко Т.Д. было установлено, что они, их мать и сестра хранят по одному экземпляру фотокопии доклада «О положении в советской биологической науке» с поправками И.В. Сталина, с которым академик выступал в августе 1948 года на сессии Всесоюзной академии ссльхознаук им. В.И. Ленина.
Один из этих экземпляров фотокопии доклада родственники академика Лысенко Т.Д. передать отказались, хранят их в качестве семейной реликвии и заверили, что они никому не передадут и не допустят использование их в негативных целях...
В связи с тем, что в случае попадания на Запад указанные документы могут быть использованы в невыгодном для СССР плане, они были взяты в КГБ при СМ СССР и направляются в ЦК КПСС».
Печально знаменитый доклад Трофима Лысенко никак не мог быть секретным документом. В свое время он широко печатался в советской прессе. Появление этого доклада знаменовало начало разгрома генетики в нашей стране, что самым бедственным образом сказалось на сельском хозяйстве... Чекисты незаконно изъяли «семейные реликвии» только для того, чтобы скрыть, что лысенковский доклад читал и правил сам Сталин. Иначе говоря, в 1976 году КГБ прочно стоял на страже репутации Сталина.
Не с этой ли целью 24 февраля 1977 года секретариат ЦК КПСС принял постановление об усилении контроля за подготовкой и публикацией мемуаров?
Постановление приняли после письма Андропова в ЦК, в котором говорилось, что «спецслужбы и пропагандистские центры США активизировались в отношении тех лиц, которые работали на важных государственных и партийных постах с тем, чтобы во враждебных нашей стране целях завладеть их архивами, дневниками и воспоминаниями».
Подготовленные пятым управлением материалы — это прямые доносы на мастеров литературы и искусства, которые «подрывают авторитет власти». Поносились спектакли Театра на Таганке, Театра имени Ленинского комсомола — за «двусмысленность», за попытки в «аллегорической форме высмеять советскую действительность». КГБ раздражало даже то, что «моральная неустойчивость отдельных людей стала весьма желательной темой некоторых работников кино и театров».
Вот отрывки из служебных записок комитета госбезопасности:
― Вызывает серьезные возражения разноречивое изображение на экране и в театре образа В.И. Ленина. В фильме “На одной планете”, где роль Ленина исполняет артист Смоктуновский, Ленин выглядит весьма необычно: здесь нет ленина-революционера, есть усталый интеллигент...»
― Трудно найти оправдание тому, что мы терпим по сути дела политически вредную линию журнала «Новый мир»... Критика журнала «Юность», по существу, никем не учитывается, и никто не делает из этого необходимых выводов. Журнал из номера в номер продолжает публиковать сомнительную продукцию...»
Разве комитету госбезопасности было поручено давать оценки театрам и литературным журналам? Но КГБ именно так понимал свою роль: шпионов было немного и содержать ради них такой огромный аппарат было бы нелепо. Андропов и пятое управление считали, что главная угроза для партийного аппарата и всей социалистической системы исходила от свободного слова.
7 февраля 1969 года Юрий Владимирович доложил в ЦК и распространении «внецензурной литературы», получившей название «самиздат»: «В последние годы среди интеллигенции и молодежи распространяются идеологически вредные материалы в виде сочинений по политическим, экономическим и философским вопросам, литературных произведений, коллективных писем в партийные и правительственные инстанции, в органы суда и прокуратуры, воспоминаний «жертв культа личности»...
Казалось бы, что же дурного в том, что молодежь задумывается над важнейшими вопросами бытия, интересуетя собственной историей, обращается с вопросами к власти?
Но Андропов был уверен, что распространение подобной литературы «наносит серьезный ущерб воспитанию советских граждан, особенно интеллигенции и молодежи... (начительное число причастных к деятельности «самиздата» лиц профилактировано с помощью общественности. Несколько злостных авторов и распространителей документов, порочащих советский государственный и общественный строй, привлечены к уголовной ответственности».
1 июля 1972 года — очередной донос Андропова в ЦК:
«Комитет госбезопасности располагает данными об идейно-ущербной направленности спектакля «Под кожей статуи Свободы» по мотивам произведений Е. Евтушенко, готовящегося к постановке Ю. Любимовым в Московском театре драмы и комедии. Общественный просмотр спектакля состоялся 12 июня 1972 года.
По мнению ряда источников, в спектакле явно заметны двусмысленность в трактовке социальных проблем и смещение идейной направленности в сторону пропаганды «общечеловеческих ценностей». Как отмечают представители театральной общественности, в спектакле проявляется стремление режиссера театра Любимова к тенденциозной разработке мотивов «власть и народ», «власть и творческая личность» в применении к советской действительности...»
При этом в личном общении с творческими людьми председатель КГБ желал казаться человеком либеральным и отказывался признать, что комитет кому-то что-то запрещает.
— У меня однажды была личная встреча с Андроповым, — рассказывал Евгений Евтушенко в интервью «Московскому комсомольцу». — Я был приглашен в Америку. В Союзе писателей мне сказали, что КГБ возражает. Мне очень хотелось поехать. Я позвонил в приемную Андропова и попросился на прием. Через несколько дней он принял меня.
Евтушенко пожаловался председателю комитета госбезопасности, что его не пускают в Соединенные Штаты, ссылаясь на мнение КГБ. Андропов стал возмущаться:
— Какие же трусы в вашем Союзе писателей! Ничего не могут решить сами. Мы тут занимаемся вопросами государственной безопасности, а они хотят взвалить на наши плечи такие мелкие вопросы. Мы не возражали против вашей поездки. Это они для вас придумали, чтобы самооправдаться.
После этих слов, вспоминал Евтушенко, ему показалось, что сейчас Андропов снимет трубку, позвонит в Союз писателей и устроит разнос перестраховщикам и трусам. Однако он этого не сделал. Вместо этого Андропов перевел разговор на другую тему:
— Кстати, хочу подлиться с вами своим первым впечатлением о вас. Впервые я увидел вас на встрече с Хрущеиым. Я обратил внимание на ваши глаза. Они напомнили мне глаза мальчиков из «Кружка Петефи», которые вешали коммунистов в пятьдесят шестом... Евтушенко встал:
— Я никогда никого не хотел вешать. Моя мама коммунистка, однако она одна из честнейших людей...
20 декабря 1980 года председатель КГБ Андропов доложил в ЦК, что некоторые московские студенты намереваются провести митинг в память замечательного музыканта Джона Леннона из всемирно любимой группы «Битлз».
Никакого отношения к политике желание студентов иыразить любовь к известной музыкальной группе не имело. Но как любое несанкционированное мероприятие считалось опасным для советской власти. Поэтому, успокоил Андропов товарищей по политбюро, комитетом госбезопасности «принимаются меры по выявлению инициаторов лого сборища и контролю над развитием событий»,
13 июля 1981 года Андропов информировал коллег по политбюро:
«По полученным от оперативных источников данным, главный режиссер Московского театра драмы и комедии на Таганке Ю. Любимов при подготовке нового спектакля об умершем в 1980 году актере этого театра В. Высоцком пытается с тенденциозных позиций показать творческий путь Высоцкого, его взаимоотношения с органами культуры, представить актера как большого художника-«борца», якобы «незаслуженно и нарочито забытого властями»...
Мероприятия, посвященные памяти актера в месте захоронения на Ваганьковском кладбище в г. Москве и в помещении театра по окончании спектакля могут вызвать нездоровый ажиотаж со стороны почитателей Высоцкого и околотеатральной среды и создать условия для возможных проявлений антиобщественного характера».
Бывшие руководители пятого управления любят рассказывать, что они занимались аналитической работой, изучали процессы, происходившие в обществе, пытались решать сложнейшие национальные проблемы. Но сохрани шсь документы, свидетельствующие о том, что занимались они мелкой полицейской работой.
В начале марта 1975 года Андропов оправил в ЦК записку.
«Сионистские круги в странах Запада и Израиле, используя предстоящий религиозный праздник еврейской пасхи (27 марта с. г.), организовали массовую засылку в СССР посылок с мацой (ритуальная пасхальная пища) в расчете на возбуждение националистических настроений среди советских граждан еврейского происхождения...
