Максим Лебский - Курды. Потерянные на Ближнем Востоке
Вторая причина – контроль за транспортировкой каспийской нефти. США курировала строительство нефтепровода «Баку-Джейхан», который бы проходил через земли, населенные курдами. Повстанческая борьба РПК явно затрагивала интересы Белого дома. В связи с этим Вашингтон в сотрудничестве с Анкарой руководствовался не популистским мотивом «борьба с терроризмом», а сугубо прагматичными интересами своей внешней политики. Абдулла Оджалан пишет: «Я никогда не сомневался в том, что все события, произошедшие с того момента, когда моя нога ступила на европейскую землю, и до заключения на острове Имрали, происходили в результате сотрудничества США и ЕС. Я никогда не сомневался, что Турция играет роль тюремного надсмотрщика. Так почему же используют обходные пути, если это все – чистая правда? Может, некоторые считают назначенное мне наказание слишком суровым. Вероятно, будет достаточно убедительным, если я напомню, что специальный приказ НАТО от 2 февраля 1999 г. запретил всем аэропортам Европы принимать самолет, на борту которого я находился (это попало в газетные заголовки того периода), а также о заявлении генерала Галтери, представителя президента США Билла Клинтона, в котором говорилось, что все мои действия, начиная с Кении и заканчивая моментом сдачи туркам, контролировались Белым домом. Все записи и письма, имевшие ко мне отношение, были изъяты. Я не считаю нужным еще раз говорить о непостижимом предательстве руководителей Греции – тогдашнего министра иностранных дел, службы разведки, высших чинов посольства, спецпредставителя полковника Каландариса и лично премьер-министра Симитиса. Это известные факторы»[550].
Еще до пленения А. Оджалана Белый дом способствовал изоляции РПК от других курдских партий. В сентябре 1998 г. в Вашингтоне, при прямом содействии США, были заключен договор о сотрудничестве между ранее враждовавшими ПСК и ДПК. В начале 90-х годов руководству РПК периодически удавалось использовать противоречия между этими организациями в свою пользу, теперь же она была лишена такой возможности. Особые статьи соглашения оговаривали недопустимость каких-либо уступок РПК, в частности, в вопросе размещения боевых лагерей на севере Ирака[551].
Сразу же после захвата А. Оджалана 16 февраля турецкий премьер-министр Б. Эджевит собрал пресс-конференцию, на которой объявил об аресте лидера РПК. В своем обращении он призвал курдских повстанцев сложить оружие и вернуться к мирной жизни. Б. Эджевит также говорил: «Мы всегда говорили, что наше государство захватит его, где бы он ни был. Мы сдержали свое обещание. Обещание, данное матерям мучеников, было сдержано. Он (Оджалан) был захвачен в связи с интенсивным и тихим преследованием, которое мы выполнили в различных странах на различных континентах. Только 10 чиновников знали об этой операции. Не было никаких утечек. Операция потерпела бы неудачу, если там была малейшая утечка. Эта операция имела успех в результате гармоничной работы, выполненной нашим Общим штабом и MIT [Национальная Организация Разведки]»[552].
РПК выпустило специальное сообщение: «Этап, который мы сейчас переживаем – это не фаза, но этап надежды. Наш лидер А. Оджалан сказал несколько лет назад: «Мой труп будет более ценным, чем моя жизнь», и он подготовил наш народ и нашу партию, обучая нас на этой основе.
Сегодня существует единая цель, которая руководит нашей борьбой, действиями и жизнью: международная безопасность и международный суд нашего общенационального лидера г-н Оджалана.
Да здравствует наша национальная честь, лидер Апо. Да здравствует наша партия РПК. Да здравствует храбрый курдский народ и его храбрые сыновья и дочери, которые достигли мученичества от его имени»[553].
18 февраля турецкая армия начала новую военную операцию против курдских повстанцев на севере Ирака. По некоторым данным, в ней участвовало 25 тыс. солдат[554]. Но данная военная акция вскоре завершилась, уже 21 февраля Анкара начала вывод своих войск, встретив резкий протест против своих действий со стороны иракского правительства[555].
Арест лидера РПК вызвал бурный протест курдов по всему миру. Наиболее активно действовали европейские курды. Они провели крупные политические манифестации против пленения своего национального лидера. Протестующие ворвались в греческие посольства в Лондоне, Бонне, Гааге, Москве, Брюсселе, Копенгагене, Марсель и Франкфурте. В столице Греции – Афинах, произошли акции самосожжения курдских активистов[556]. Также во многих странах были атакованы посольства Кении[557]. В Берлине, при штурме посольства Израиля, охранниками было застрелено четыре курда[558]. Руководство РПК оказалось в очень сложной ситуации: стихийная революционная активность европейских курдов могла приобрести крайне радикальные формы, которые могли принести вред всему движению в целом. В связи с этим Осман Оджалан сделал заявление, в котором отрицал всякую возможность партизанских действий РПК в Европе или на курортах Турции среди мирного населения[559]. Это заявление также было связано с прокатившимися в городах Турции терактами, наиболее крупным из них стал взрыв в торговом центре 13 марта 1999 г. РПК опровергла свою причастность к данным акциям и объявила фальшивым призыв от ее имени к взрывам в местах туристического отдыха. Позже стало известно о существовании партизанских групп, не являющихся частью РПК и провозгласивших перенос войны из гор в турецкие города. Это были: «Ястребы Абдуллы Оджалана», Национальная организация «Мстители» и другие[560].
Важным событием в истории партии стал шестой съезд, состоявшийся в феврале-марте 1999 г. Он собрал 300 делегатов на севере Ирака. «Мы услышали объявление о его аресте по радио», – сказал Кучук Зеки, делегат шестого съезда. «Все были в шоке. Несмотря на все проблемы, это было усиление Турции», – добавил он[561].
Съезд проходил в сложнейшей для партии ситуации. Это был первый съезд в истории РПК, проходивший без своего исторического лидера. И основным вопросом на нем был: как должно существовать и развиваться движение после ареста А. Оджалана? В рядах партии имелось осознание того, что важнейшая задача – предотвращение раскола и борьбы за власть в руководящих органах движения. Этого удалось достичь путем избрания А. Оджалана почетным председателем партии, при параллельном формировании исполнительного коллективного органа – президиума РПК, состоявшего из 10 наиболее опытных полевых командиров. В ходе своего съезда РПК призвала курдский народ объединиться вокруг партии в деле борьбы против дискриминационной политики турецких властей и за освобождение Абдулла Оджалана.[562]
Арест лидера РПК вызвал международный резонанс и привлек внимания многих партий и стран к проблеме дискриминации курдского населения в Турции. Поддержку РПК выразили как левые, так и исламские партии Турецкого Курдистана: Турецкая коммунистическая партия (Марксистско-ленинская), Турецкая революционная партия, Партия революционного народа, «Рызгари», Союз курдских алевитов, Курдская исламская партия и многие другие[563].
В первый день суда (31 мая 1999 г.) в своей речи Абдулла Оджалан занял компромиссную позицию, призвав РПК прекратить вооруженную борьбу и вывести войска с турецкой территории. Он сказал: «Вы можете повесить меня, если вам это понравится, но пусть сначала мне дадут возможность решить курдскую проблему. Вы не можете сделать это без меня»[564]. Он также добавил: «Я разделяю скорбь семей мучеников, и я обещаю здесь, что отныне я буду работать для установления мира»[565]. А. Оджалан отверг свою ответственность за гибель 33 турецких солдат в 1993 г. и обвинение в убийстве шведского премьера Улофе Пальме[566].
В судебном разбирательстве по делу А. Оджалана было допущено множество нарушений, начиная с того, что в составе суда находился военный судья, не имевший право судить гражданских лиц, и продолжая тем, что адвокаты курдского лидера не были допущены к своему клиенту, будучи избиты полицией. Турецкие СМИ всячески нагнетали кампанию ненависти против лидера РПК, призывая на своих страницах казнить «главного террориста Турции».
Суд над А. Оджаланом прошел в рекордные сроки для дел подобного масштаба – ровно 1 месяц. 29 июня председательствующий судья Мехмет Тургут Окая зачитал приговор. Весь этот процесс транслировался в прямом эфире по турецкому телевидению. Перед оглашением вердиктом А. Оджалан заявил: «Я отвергаю обвинение в государственной измене. Я считаю, что я борюсь за свободу и единство страны. Я считаю, что моя борьба была ради демократической республики, а не против республики. Я надеюсь, что для проблемы, которая выросла в результате исторических ошибок, будет найдено решение.
